Брызгала кровь. Наша одежда промокла от горячих капель, но на такие пустяки мы не обращали внимания.

Река продолжала течь. Гончие не замедляли бег и умудрялись не отставать от лошадей. Гаррод вел нас через каньон из долины кимри на открытую равнину, которая уходила в бесконечность. По равнине лошади сразу побежали увереннее, река разлилась, и нам с Дел стало удобнее справляться с гончими.

– Аиды, – пробормотал я, – сколько же их здесь?

– Слишком много, – раздраженно бросила Дел, не скрывая своего разочарования. – Почему они нас преследуют? Почему они не останавливаются? Если им нужна еда, в долине осталось много мертвых.

– Значит им нужна не еда, – я наклонился вправо и, опустив меч, резким ударом снес голову одной из гончих. – Я говорил тебе, Дел, это волшебство. Они преследуют нас не по своей воле, их послала могущественная сила.

– У тебя песчаная болезнь, – она использовала мое любимое выражение.

– Какой смысл убивать всех на кимри? – Дел покачала головой, меч сверкнул в руке. – Иногда бывают драки и мужчины погибают, но зачем устраивать бойню? Зачем убивать всех?

Я выругался, когда жеребец перепрыгнул через тень, но усидел и крепче сжал колени.

– Дело не в кимри. Нас здесь шестеро, а гончие не прекращают преследования.

– Не все гончие… не так ли? – Дел обернулась назад. – Тигр!

– Знаю. Об этом я и говорю. Им нужен один из нас.

– Или мы все.

– Не все под угрозой смерти за убийство ан-кайдина.

– Ты думаешь это я?

Я пожал плечами.

– Это предположение.

Дел взмахнула мечом, я услышал визг гончей.

– Нет, Тигр, нет. Так не поступают. Они послали бы людей, а не зверей. Они никогда бы не убили невинных.

– Я сказал, это просто предположение.

– Тогда придержи его при себе.

Поток выкатился на равнину, преследуя шестерку мчавшихся всадников. Гончие больше не прыгали на нас, пытаясь вцепиться. Мне показалось, что они гнали нас точно к другому концу равнины.

Мы упустили момент, когда могли перехватить инициативу, подумал я. Гаррод по-прежнему скакал впереди, но уже без определенной цели. Мы с Дел мчались бок о бок, прокладывая дорогу через поток. Теперь гончие бежали рядом с нами, оставляя лошадям несколько акров свободного пространства.

Я догнал серого Гаррода, не успев убрать в ножны свой меч.

– Поворачивай, – крикнул я. – Быстро налево! Прорывайся сквозь них. Нужно убираться с этой равнины.

Он кивнул и повернул серого налево. Мы с Дел чуть придержали лошадей, чтобы оказаться позади Адары и ее детей на случай, если они слишком устали, чтобы обратить внимание на перемену направления. Мы зажали жителей Границы между нами. Женщина и дети сидели, склонившись над шеями лошадей и сжимая коленями дрожащие лошадиные тела.

– Лошади не могут бежать вечно! – закричала Адара. Волосы ее растрепались и струились по ветру как красный вымпел. – Если одна из них упадет, всадника прикончат… или кто-то из нас сам свалится…

Могло кончиться и так, но выбора у нас не было.

– Держись, – прокричал я, перекрывая стук лошадиных копыт. – Держись за гриву, лошадь пойдет за Гарродом. Мы с Дел задержим гончих. Просто скачи…

– У меня дети…

– О себе тоже не стоит забывать, – я наклонился и шлепнул плоской гранью меча по крупу ее мышастой лошади. – С Массоу и Киприаной ничего не случится, мы за ними следим, – я показал на Гаррода, его светлые косы хлопали у него за спиной. – Держись за ним… не отставай!

Адара бросила взгляд через плечо на бегущих гончих.

– Не нас же они преследуют…

Она определенно недооценивала наш с Дел героизм, учитывая как мы рисковали, заботясь о жителях Границы. Без них у нас было больше шансов спастись.

– Ну тогда, – рявкнул я, – может просто остановишься? Если ты считаешь, что эта скачка бессмысленна, не мучай лошадь.

Адара покосилась на меня и отрицательно помотала головой.

– Тогда скачи, женщина! Делай что я говорю!

Должен признать, прозвучало грубовато, но желаемый эффект возымело. Адара поскакала за Гарродом.

Я чувствовал, что жеребец начинает уставать. Он всегда был сильным, энергичным и горячим, но даже выдающаяся выносливость сдает, когда испытание длится слишком долго. Я и представить не мог, насколько изранены его ноги после стольких атак, или его живот, или сколько еще он сможет бежать прежде чем начнет спотыкаться, падать и сбросит меня на равнину в реку зверей.

Невеселая мысль. Я заставил себя не думать об этом и мысленно умолял жеребца не сдаваться.

Гончие начали отставать. Их тявканье стало тише, я уже не видел перед собой бледные глаза, поток ослабевал. Я ни на секунду не подумал, что потеряв нас из виду они отстанут – судя по их азарту, они готовы были бежать, пока не упадут замертво – и я понимал, что они нас не оставят. Отстанут – да, но не остановятся. Они прочно уцепились за жертву.

Равнина кончалась обрывом. Гаррод, повернув серого на северо-запад, поскакал по краю. Луна едва освещала путь. Вслед за Гарродом все мы повернули влево и, увидев как растянулся за нам поток, поняли, что надо уходить с равнины.

Дел убрала в ножны меч и вытянула вперед руку.

– Подождите, – сказала она, – может удастся спуститься.

Мы тоже придержали лошадей, с ужасом представляя как приближаются гончие. Дел старательно обыскивала край и наконец показала рукой.

– Пролом, – объявила она. – Езжайте за мной, – и нырнула вниз.

Дно пролома было мягким и глубоким, ноги лошадей утопали выше щеток, земля прилипала к коленям, но животные упрямо шли вперед, чтобы унести нас с равнины. Жеребец фыркал и дрожал, чувствуя, как земля проваливается под ногами, но повиновался твердой руке, державшей повод – другая рука вцепилась в гриву и не собиралась ее выпускать.

Четыре светлые головы мотались на негнущихся шеях, потом ехали рыжеволосая Адара, откинувшаяся назад в седле, чтобы лошади было легче спускаться, и я, Песчаный Тигр – с каштановыми волосами, загорелой кожей и зелеными глазами – прикрывающий тыл: Южный танцор меча на Южном жеребце. В этой компании я сильно выделялся.

А может они гонятся за мной?

Я выбросил из головы эту мысль. Если я и прав, сейчас это ничего не меняет. Разберусь с этим позже.

– Гончие аид, – пробормотал я.

Жеребец взмок, пот пропитал мои шерстяные штаны. От соли и шерсти кожа зудела, но я утешал себя мыслью, что сидеть на мокрой лошади легче, чем на сухой. Я крепко обхватил гнедого ногами и откинулся назад, стараясь не съехать ему на холку. Ошибка могла стоить мне временной потери интереса к женщинам – точнее временной бессмысленности проявлять этот интерес – а мне не хотелось подвергать себя лишнему дискомфорту.

Мы спускались все ниже и ниже, скользя по мягкой земле, и наконец достигли твердого дна. Мы задержались ровно настолько, чтобы обернуться на край долины. Он был чуть темнее черного Северного неба. Гончие до обрыва пока не добрались, но мы понимали, что для них это дело нескольких минут.

– Где мы? – тяжело дыша, спросил Массоу.

Спуск привел нас в скалистый каньон. Направо – к Югу – простиралось широкое сухое русло реки, наполненное песком и галькой. Налево русло руки значительно сужалось, превращаясь в узкую щель между гладкими каменными стенами.

Гаррод покачал головой.

– Надо ехать дальше. Мы не можем позволить себе отдых, пока эти звери идут по нашему следу… может быть до восхода…

– До восхода! – выпалила Адара. – Ты думаешь, мы или эти лошади протянем в этой скачке до восхода?

– Если придется – протянем, – своей горячностью Киприана удивила всех.

Брови Гаррода поднялись. Он задумчиво кивнул головой и усмехнулся.

– Нам придется, – сказал он. – И мы продержимся.

– Поехали, – решила спор Дел, кивнув на Север. – Попробуем сюда… русло реки слишком открыто. Поедем по каньону и посмотрим, куда он выведет. Это лучше, чем быть там, наверху, с этими гончими.

– Кроме того, – добавил Гаррод, – мы не можем резко остановить лошадей после такой скачки, – он повернул серого и повел его на Север, похлопав по мыльному плечу. Может разговаривал с ним?