Хорошо осведомленные слушатели, которых было в этой аудитории не слишком много, сочли, что Ямани вряд ли выразился бы так, если бы королем был не Фахд, а кто-то другой.

Но никто в Гарварде не знал, что Ямани прочитал смягченный вариант своей речи.

В речи, которую он намеревался произнести вначале, было сказано прямо и откровенно: то, что делаете вы, американцы, — настоящее преступление. Вам незачем лезть в зависимость к странам Персидского залива. Право же, это не тот регион, от которого приятно зависеть.

Но он этого не сказал, подумав про себя: а с какой, собственно, стати я должен растолковывать этим чертовым американцам, в чем состоят их интересы?

В речи, которую он намеревался произнести, не только остро критиковались страны, не входящие в ОПЕК, но и подвергались резким нападкам партнеры Ямани по ОПЕК. В этой речи давалась недвусмысленная оценка войны в Персидском заливе. Эта речь должна была поставить на место таких людей, как Ага-заде.

Эта речь не понравилась бы аудитории.

— Я хотел сказать, что Соединенные Штаты прилагают все усилия, чтобы ввергнуть мировой нефтяной рынок в хаос. Что президент Рейган был явно горд собой в январе 1986 г., когда похвалялся тем, что его политика поставила ОПЕК на колени. Америка оказывает давление на собственных производителей нефти, побуждая их накапливать товарные запасы, она поощряет перепроизводство Великобритании и Норвегии — и, не стану скрывать, делает это очень эффективно. Но это недальновидная и рискованная политика. Если Америке когда-нибудь удастся разрушить ОПЕК, к чему она постоянно стремится, если ей удастся сделать цены на нефть предметом чисто рыночной игры, что ж, ей придется смириться и со всем тем, что за этим последует.

Таков был первый вариант речи.

— Но я не смог прочитать этот текст. Я оставался официальным представителем саудовского правительства. И мне не следовало во время подобного визита обвинять Соединенные Штаты в преступлениях против Саудовской Аравии. Да, я собирался прочитать именно этот текст, но почувствовал, что это было бы слишком неосторожным. Как бы то ни было, я знаю одно: за эту речь мне не придется краснеть перед историей.

Кроме того, никто из собравшихся в тот уик-энд в Гарварде не понимал, что Фахда и его братьев все сильнее раздражает откровенная готовность Ямани учитывать интересы промышленно развитых стран. В своей речи Ямани меньше всего хотел показать себя лучшим другом Запада. Фахд и его братья этого никак бы не одобрили.

…А впрочем, если судить задним числом, стоило все же прочитать более резкий вариант.

Но если судить задним числом, ко времени прибытия Ямани в Гарвард его речь уже явно устарела.

Война цен первой половины 1986 г. обошлась членам ОПЕК в 100 миллионов долларов в сутки.

Когда члены картеля съехались в октябре в Женеву — пятый раз за год, — никто из министров не догадывался, насколько необычный характер будет носить предстоящее совещание.

Никто из них не знал, что это последнее совещание, на котором присутствует Ямани.

Когда начались переговоры, Ямани еще раз выразил надежду, что тринадцать стран-участниц смогут прийти к новому соглашению, и сказал, что он полон решимости способствовать его подписанию.

Но, когда большинство членов ОПЕК предложили сохранить существующее распределение квот до конца года, Ямани и его кувейтский коллега этому резко воспротивились.

— Хочется, чтобы новое соглашение о квотах было по-настоящему конструктивным, — пояснил Ямани. — Однодневки нам не нужны.

Он предупредил, что на этот раз картелю следует принять четкое и определенное решение, иначе мировой нефтяной рынок перестанет считаться с ним всерьез.

Позже, на секретном заседании, он заявил своим коллегам, что, если соглашения не удастся достигнуть, Саудовская Аравия — координируя свои действия с Кувейтом — не будет и дальше ограничивать собственную добычу нефти единственно ради того, чтобы поддерживать более слабых членов ОПЕК.

Ямани сказал, что ему надоело в одиночку подчиняться правилам ОПЕК, в то время как остальные члены — такие, как Венесуэла, Эквадор, Габон и Объединенные Арабские Эмираты, — вовсе не думают соблюдать установленные квоты.

Ямани едва ли приобрел себе новых друзей и тогда, когда напомнил участникам совещания, что, пожелай Саудовская Аравия открыть свои краны на полную мощность, уцелеет только она да еще, быть может, Кувейт.

Но стол заседаний ОПЕК был не единственным фронтом, на котором Ямани вел бои.

На другом фронте ему приходилось сражаться против Фахда.

Король хотел, чтобы добыча увеличивалась, а цены росли. Он неоднократно говорил Ямани, что нужно добиться увеличения саудовской квоты и поднять цены до 18 долларов за баррель.

По сути дела, Фахд просил Ямани отыскать квадратуру круга.

Ямани осмелился объяснить его величеству, что мир живет по другим законам.

В понедельник, 20 октября, картель вплотную приблизился к подписанию такого документа, который в какой-то степени удовлетворил бы Ямани. Артачилась только непримиримая троица — Иран, Алжир и Ливия.

…Увеличение добычи и 18 долларов за баррель — таков был наказ Фахда.

Исполнить этот наказ Ямани попросту не мог.

Уже договорились было о продлении установленных ранее квот, срок действия которых истекал 31 октября. Компромисс состоял в том, чтобы сохранить их до конца года, а с 1 января перейти к радикально обновленной формуле.

Но у Ямани были четкие инструкции.

Увеличение добычи и 18 долларов за баррель.

Слова Фахда преследовали его повсюду.

В конце концов 22 октября, на семнадцатый день переговоров, министры ОПЕК пришли к соглашению, предусматривавшему небольшое увеличение квот, — это соглашение должно было действовать до их следующей встречи в декабре.

Увеличение добычи и 18 долларов за баррель.

У Ямани не было способа убедить Фахда, что кривые спроса и предложения ведут себя совсем иначе.

Спустя семь дней, находясь в доме у своего друга в Эр-Рияде и играя во французскую карточную игру белот, Ямани узнал из вечерних телевизионных новостей о своей отставке.

Так был положен конец этой длинной и тягостной истории.

…Увеличение добычи и 18 долларов за баррель.

На следующий день Ямани было объявлено, что он не имеет права покидать пределы Саудовской Аравии.

Большинство людей были твердо убеждены (и сохраняют это убеждение по сей день): Фахд прогнал Ямани из-за того, что тот не сумел отыскать квадратуру круга.

Но это была лишь капля, переполнившая чашу.

Чтобы читатель понял, как все обстояло на самом деле, надо рассказать о совсем других вещах — о жестокой борьбе за власть, о зависти, о коррупции, о миллиардах долларов, о самом богатом подростке на земле, о религиозных фанатиках, о стабильности в регионе Ближнего Востока и даже об угрозе третьей мировой войны.

Впервые он приехал в Америку осенью 1954 года.

Война в Корее стала историей. Команда «Нью-Йорк джайэнтс» только что выиграла бейсбольный чемпионат. У каждой семьи была курица в кастрюле и автомобиль в гараже. В Белом доме сидел Эйзенхауэр. И в целом свете все шло как нельзя лучше.

Только что окончив изучать политологию на Ближнем Востоке, двадцатичетырехлетний Ямани, мечтавший о степени магистра сравнительной юриспруденции, начал слушать одногодичный курс в Нью-Йоркском университете.

Перед отъездом один из друзей Ямани, армянин по национальности, имел с ним весьма серьезный разговор.

Он сказал, что в Америке очень много гомосексуалистов. Смотри, предостерег он Ямани, ты молод, и к тебе могут приставать с противоестественными целями.

— Будь осторожен, Заки, — наставлял друг.

Его слова произвели на Ямани большое впечатление, и он поинтересовался, как отличить гомосексуалиста от обычного человека. Друг заверил, что в Америке это очень легко сделать, потому что все тамошние гомосексуалисты носят красные галстуки.