Муж, по-видимому, рассеял ее сомнения. «Да-да», — подтвердил он, это и в самом деле Ямани». И француженка воскликнула — голосом, полным неподдельного сострадания: «Ах, бедняга! Все, что ему осталось, — это торговать воздушными шарами в Бонифачо!»
Ямани регулярно занимается гимнастикой и следит за своим весом. Он ходит на прогулки и плавает в бассейне. У него есть даже складной батут, который он берет с собою в поездки.
— Несколько раз в день попрыгать минут этак двадцать — совсем не худо. Разгоняет кровь.
Зимой Ямани старается проводить как можно больше времени на швейцарском горном курорте, известном своими отличными лыжными трассами, — еще в середине 60‑х гг. он купил себе здесь маленькую, но комфортабельную квартирку.
— Я не катаюсь с гор: слишком мала нагрузка. Бег на лыжах по пересеченной местности заставляет вас дышать полной грудью, а ваше сердце — работать на всю мощность. Это очень полезное занятие.
В межсезонье он каждый день упражняется на ножных и ручных тренажерах, чтобы не терять форму.
Следит он и за своим питанием.
Хотя Ямани очень хлебосолен и встречает с нескрываемым радушием всех своих неисчислимых посетителей, которые являются без какого-либо предупреждения в любой час дня и даже вечером, во время трапезы, — сам он ест немного.
По убеждению арабов, там, где хватает пищи на пятнадцать человек, ее достанет и на двадцать. И за стол у Ямани редко садится меньше десяти-пятнадцати человек. Обед в его доме бывает довольно поздно — в три часа дня, а ужин никогда не начинается раньше десяти часов вечера. Каждая трапеза превращается в настоящий пир, на стол подается не менее шести-восьми блюд: рыба, мясо, птица, рис, картофель, овощи. На десерт подают дыню, фрукты, пирожные.
Тем не менее Ямани взирает на все это изобилие вполне бесстрастно и старается обходиться без ленча. И даже вечером он предпочитает есть рыбу, овощи, йогурт, мед, финики, орехи и фрукты.
— На Западе людей не смущает, если за обедом вы отказываетесь брать какое-нибудь блюдо второй раз или с самого начала кладете себе на тарелку немного. Они понимают: вы не хотите переедать. Но в других частях света иногда приходится есть все подряд и помногу — иначе нанесешь обиду хозяину.
Однажды, во время визита Ямани в Шри-Ланку, президент Джаявардене пригласил его на завтрак. Ямани надел подобающий случаю черный костюм и ожидал чего-нибудь вроде кофе с булочками и, может быть, фруктов. Если бы так! Ямани доставили на вертолете в горную резиденцию где его встретил президент, облаченный в открытую белую блузу. На завтрак им подали какое-то горячее кушанье, приправленное едким соусом кэрри.
— Он отлично себя чувствовал в своей прохладной белой рубахе, а мне каково было есть это пряное блюдо в черном костюме и в галстуке? Я весь облился потом. Да, еда еде рознь.
В промежутках между трапезами Ямани любит грызть фисташки. Он, безусловно, один из немногих людей на свете, которые по-настоящему понимают толк в этом виде орехов.
— А вы любите фисташки?
Он снимает трубку и коротко, без лишних слов, спрашивает: «Где те фисташки, которые мы привезли?» Сейчас же появляется слуга, но не с привычным серебряным подносом, полным орехов, а с большим мешком из джутовой ткани, весящим 10 килограммов… Ямани надрезает мешок сверху, ставит его на пол между нами и берет пригоршню.
— Турецкие фисташки несколько мельче иранских, но зато намного слаще.
Мешок, разумеется, не удается опорожнить целиком, но после нашей беседы он выглядит изрядно похудевшим…
Ямани знает особенности кухни многих американских штатов; легко скажет, где найти самое лучшее мороженое в Бостоне.
В Англии он любит бродить по продуктовым залам торгового центра «Хэрродс» — особенно подолгу он задерживается возле прилавков с экологически чистой провизией, выискивая то немногое, что отвечает его притязательному вкусу.
На родине, если только есть возможность, он охотно занимается приготовлением пищи, выращивает фрукты, овощи, сам покупает кофе (у него есть любимый, йеменский сорт) и сам обжаривает зерна.
Однажды, незадолго до отлета из одной южноамериканской страны, Ямани, проезжая по улице, увидел торговца, стоявшего возле лотка с плодами манго. Он остановил машину, вышел и спросил, сколько стоит весь его товар. Торговец, слегка удивясь, назвал цену.
Тогда Ямани указал на второй лоток и спросил:
— Это тоже сюда входит?
— Нет, — ответил торговец, — я имел в виду только один лоток.
— А я оба, — пояснил Ямани. — Сколько стоит тот, второй?
Он купил фрукты с обоих лотков, наполнив ими свой самолет, — и каждый, с кем он встречался на следующей неделе, уносил из его дома свежие южноамериканские манго.
Впрочем, главная его слабость — апельсины. После долгих расспросов он признался мне, что втайне питает неодолимую страсть к апельсинам в шоколаде.
Дома он каждое утро ест на завтрак одни и те же хлопья из особого сорта отрубей. Если он обедает в ресторане, то неизменно приносит с собой хлебцы из этих отрубей, которые выпекает сам.
Будучи ревностным мусульманином, Ямани строго соблюдает запреты, предписанные исламом. Он никогда не ест свинины и мяса хищных животных. И никогда не берет в рот спиртного. Если, конечно, может от этого уклониться.
Иногда, пробуя предлагаемые ему сласти, Ямани с опозданием обнаруживает, что в них есть вино. Тогда он вежливо отказывается от угощения. Случалось ему по ошибке отведать и настоящее спиртное. Несколько лет назад, обедая с Таммам в кафе на Капри, он попросил принести свежего лимонного сока, чтобы сбрызнуть рыбу, которую ел. То ли официант не понял итальянского, на котором говорил Ямани, то ли сам Ямани выразился неправильно, но через некоторое время на стол был подан некий желтоватый напиток. К тому моменту Ямани уже доел свою рыбу, поэтому он просто взял стакан и немного отхлебнул. Он и сейчас не знает, что это было. Может быть, горькая настойка. Может быть, какой-то сорт коньяка или бренди. Он понял, что это не лимонный сок, когда уже проглотил изрядный глоток, который обжег ему горло и немедленно отозвался такой болью в голове, что, казалось, она вот-вот лопнет. Не стоит и говорить, что с тех пор Ямани проявляет великую осмотрительность, заказывая что-нибудь в итальянских кафе.
Обедая с Ямани в ресторане, вы можете смело заказывать вино для себя, хотя он и Таммам пьют минеральную воду. Если вы отказываетесь от вина, взгляд Ямани омрачается, и он говорит: «Пожалуйста, не лишайте себя удовольствия из-за того, что мы не пьем».
— Когда обедаешь с Заки, — предупреждает один из знакомых Ямани, который изучил его привычки на собственном нелегком опыте, — главный фокус состоит в том, чтобы заставить его выбирать блюда первым и только для себя. В противном случае он велит официантам принести для вас все, что есть в меню, и в то время как перед вами будет стоять множество тарелок с едой, внезапно обнаружится, что перед самим Ямани лежит небольшой кусочек жареной рыбы.
Несколько лет назад один западный приятель был у Ямани в Саудовской Аравии во время рамадана, когда запрещается принимать пищу до заката солнца. Днем хозяин сказал, что обед будет сервирован в комнате гостя. Тот отказался. Но Ямани настоял на своем.
— Вы не мусульманин, — сказал он, — и вам незачем соблюдать пост: питайтесь, пожалуйста, так, как вы привыкли.
Уместно привести и свидетельство бывшего английского посла в Саудовской Аравии:
— Сразу же бросается в глаза, что Заки свойственно особого рода благородство, которое истинный английский джентльмен всегда оценит по достоинству.
Если бы человек типа Ямани употреблял спиртное, то он наверняка был бы страстным собирателем коллекционных вин.
Ямани же увлекается составлением собственных духов.
В какое бы путешествие он ни отправлялся, с ним всегда следуют два небольших саквояжа, наполненные бутылочками и флаконами с неразбавленными цветочными эссенциями. На досуге он их смешивает, ища композицию, которая целиком отвечала бы его вкусу. Добившись нужного результата, он переливает полученные духи в карманный шариковый дезодоратор из чистого серебра и всегда носит их с собой, по нескольку раз в день смачивая свою бородку и волосы.
