В этот раз автократор был одет как положено: облачен в пурпурную мантию, а на голове сияла корона. Не остановил полководца, распластавшегося перед ним на полу, и позволил поцеловать туфли. А потом сказал:

    - Волей моею направляешься вновь на Апеннины. Совершай, что хочешь, но Тотилу разбей. Мы не можем доле терпеть, чтобы этот выскочка уклонялся от уплаты установленной дани и грозил расширять свои владения также и в Далмации. Справишься с Италией - двинешься на Галлию и Испанию. Нам должно принадлежать всё Средиземноморье.

    Поклонившись, военачальник ответил:

    - Я готов к походу, ваше величество. На свои собственные средства оснастил семитысячную армию, конницу и лучников. Также на мои деньги выстроены двадцать боевых кораблей. Но для возвращения нам Италии, а тем более Галлии и Испании, этих сил явно недостаточно.

    Государь поморщился:

    - Сожалею, друг, но моей помощи тут не жди. Вся страна в трудном положении. Не нашли замены Иоанну Каппадокийцу, и налоги собираются плохо. Еле-еле хватает на оплату донативов солдатам в Лазике, Месопотамии и Африке. Урезаем, где только можно. Раньше почту возили на лошадях, а теперь на ослах. Укрепляются наши недруги на Дунае, здесь приходится также держать войска. Так что обходись тем, что есть.

    Лис проговорил озадаченно:

    - Ваше величество, это нереально. Готы выставят армию, превышающую нашу, по крайней мере, в десять раз.

    Император спросил:

    - Разве у Витигиса, осаждавшего Рим, не было солдат больше тоже десятикратно?

    - Совершенно верно.

    - Что же изменилось за девять лет?

    - Только чудо помогло нам тогда. И подмога, высланная вами. Но теперь, как я понимаю, подкреплений не будет.

    - Понимаешь верно. Мне при всём желании неоткуда взять новые войска. Да и денег нет.

    Велисарий воскликнул:

    - Но ведь это верная гибель для меня и моих людей!

    У Юстиниана дёрнулось плечо:

    - Что за чепуху ты несёшь? Вспомни о своём таланте военачальника.

    - Трижды гений не в состоянии одолеть противника без приличных сил и средств.

    Автократор в негодовании топнул ногой:

    - Замолчи, негодник! Возражать исапостолу богохульственно. Я твой господин, так что исполняй моё волеизъявление. Как бы трудно ни было. А иначе снова поссоримся.

    Полководец смолк и безропотно поклонился. Василевс ему сказал более миролюбиво:

    - Как там Антонина? В добром расположении духа?

    - Если откровенно, не слишком. Смерть приёмного сына Феодосия отразилась на её самочувствии. Долго не могла успокоиться, но теперь уже лучше.

    - Ты возьмёшь её с собой на войну?

    - Нет, оставлю дома. Пусть побудет с дочкой. Янке уже четырнадцать.

    Император повторил вроде бы рассеянно:

    - Переходный возраст… - А потом взглянул на Лиса в упор: - Слышал, Феодора хочет выдать замуж твою Иоаннину за так называемого собственного внука, Анастасия?

    Велисарий нахмурился:

    - Слышал, ваше величество. Я категорически против.

    - Почему?

    - Девочка ещё слишком молода для замужества. Пусть окрепнет, вырастет… Будущее покажет. - Он отвёл глаза.

    - Это ли главная причина?

    Полководец стоял понурившись. Самодержец продолжил:

    - Или дело в политике?

    - И в политике тоже…

    - Говори, говори, не бойся. Хочешь, я скажу? Не желаешь связывать себя родственными узами с правящим семейством?

    Лис пробормотал в замешательстве:

    - Нет, помилуйте! У меня и в мыслях такого не было.

    - Ах, не лги василевсу, дорогой, я же вижу тебя насквозь. Опасаешься, что в Константинополе власть, возможно, скоро сменится, а преемник мой всю мою родню истребит?

    Тот по-прежнему сохранял молчание.

    - Опасаться рано. Я пока умирать не намерен. Если уж Господь спас меня от чумы, то рассчитываю на Его помощь. У меня преемника нет. Если и назначу, то, пожалуй, одного из племянников. - Он помедлил. - Впрочем, я тебя где-то понимаю. Кто такой этот Анастасий? Сын незаконнорождённого отпрыска василисы… И к тому же монофисит… Я не собираюсь придавать ему легитимный статус.

    Велисарий обрадованно спросил:

    - Значит, я могу надеяться, ваше величество, что в моё отсутствие этой свадьбы не будет?

    - Совершенно точно.

    - Вы меня успокоили. Янка - все, что у меня дорогого осталось в жизни.

    - Как, а Нино?

    Но военный взмахнул рукой:

    - Нино - совсем иное. Мы друг другу принесли слишком много бед. Здесь уже не любовь, а, скорее, привычка.

    У Юстиниана опечалился взор:

    - Мы с тобой друзья по несчастью…

    Полководец проговорил в замешательстве:

    - Ваше величество?

    Царь в ответ невесело улыбнулся:

    - Ничего, ничего, ненароком вырвалось. Мы ведь ни о чём не жалеем, верно?

    - Несомненно, так. - И стратиг снова поклонился.

    - Ну, тогда ступай себе с Богом. - Он шутливо погрозил пальцем: - Без победы возвращаться не смей, а иначе я разжалую тебя в копьеносцы.

    - Если возвращусь, то с победой.

    - Вот и замечательно.

    Утром 19 июня 544 года двадцать кораблей с экспедиционным корпусом Велисария отошли от пристаней Золотого Рога. Впереди их ждали тяжкие испытания. Каждый понимал, что плывёт практически на гибель. И не мог не подчиниться приказу. Император, отдавая этот приказ, тоже понимал всю опасность затеваемой авантюры, но упрямо не желал отступать. После перенесённой болезни что-то с ним случилось: гадкое и зловредное вылезло наружу, вытесняя здравомыслящее и полезное.

    Евфимия продолжала служить в свите Феодоры и не раз порывалась заговорить о судьбе Фотия, но никак не могла набраться смелости. Всё ждала удачного повода, чтобы не навлечь на себя гнева василисы. И однажды случай такой представился. Лето проводили, как всегда, в Иероне, но императрица чувствовала слабость, выходила из палат редко, лишь приказывала открывать окна настежь, чтобы не лежать в духоте. Вот с такой, вялой, беззащитной, и рискнула побеседовать соломенная вдова. Принесла шербет и сказала робко:

    - Ваше величество, разрешите поделиться неотступными думами?

    Та рассеянно пригубила из чаши сладкое питье и пробормотала:

    - Неотступными думами? Что ещё за чушь? У тебя в твоём возрасте неотступных дум быть не может.

    - Тем не менее они есть.

    - Ну, тогда делись. Хочешь попросить повышения платы за свои труды на меня? Или собралась развестись с прежним муженьком?

    Молодая женщина залилась краской. И довольно робко произнесла:

    - Почему «прежним»? Он мой муж перед Богом и перед людьми. Вы желали быть крестной матерью наших будущих деток…

    - Разве? Я не помню. То, как он повёл себя, всё перечеркнуло.

    Дочь Каппадокийца ответила:

    - Мне неведомо, в чём его вина, да и есть ли она вообще, но, коль скоро есть, видимо, три года, проведённые им в темнице, искупили что бы то ни было?…

    Феодора обиделась:

    - Ах ты маленькая паршивка! Сомневаться в истинности действий императрицы? Хочешь своей отставки? Можно тебе устроить.

    Евфимия упала перед ней на колени:

    - Сжальтесь, ваше величество, будьте милосердны, не губите ни меня, ни его. Если он противен вашему сердцу, разрешите нам обоим покинуть столицу и уехать в одно из дальних имений отца, отошедших ко мне, по указу его величества. Вы о нас никогда больше не услышите.

    - Этого ещё не хватало! Вовсе не хочу с тобой расставаться.

    - Но и я не могу без Фотия.

    Государыня спросила капризно:

    - Кто тебе дороже - он или я?

    Тут придворная дама покривила душой:

    - Оба, оба дороги.

    - Нет уж, милочка, выбирай. И немедля.