Пожилой мужчина, с которым разговаривал Асад, встревожился и придвинулся ближе к экрану. Скорее всего, на своем мониторе он видел очертания Карла за спиной у Асада.

Мужчина поспешно произнес несколько слов, после чего прервал соединение. Асад тем временем пытался прийти в себя, сидя на краешке стула.

– Что ты тут делаешь? – сверкнул он глазами, словно его застукали погрузившим обе лапы в кассу с деньгами, причем размер кассы ощутимо превышал коробку из-под печенья.

– Извини, Асад. Я не собирался пугать тебя до смерти. Ты в порядке? – Карл положил руку ему на плечо.

Оно было мокрым и холодным от пота.

Асад кликнул мышкой на иконку «Скайпа», и картинка на экране сменилась. Может быть, Асад не хотел, чтобы Карл увидел, с кем именно он разговаривал.

Карл в извиняющемся жесте поднял руки:

– Не буду тебе мешать. Занимайся своими делами. Зайдешь ко мне попозже.

Асад за все время не произнес ни слова. Что было очень-очень не похоже на него.

Опустившись в кабинетное кресло, Карл уже почувствовал усталость. Всего несколько недель назад подвал под полицейским участком был в его полном распоряжении. Два сносных сотрудника и обстановка, которую в прежние времена можно было бы назвать уютной. Теперь Розу сменила такая же странная особа, но странная по-своему, а Асад сделался сам не свой. На этом фоне сложно было оставаться в стороне от прочих жизненных неприятностей. Например, Карла очень волновало, что произойдет, если Вигга потребует развода и половину имущества.

И тут дерьмо.

Карл поднял взгляд на плакат, повешенный им несколько месяцев назад. Тот гласил: «Шеф королевской полиции». Должность что надо, подумал он. Сотрудники, которые кланяются и стелются, рыцарский крест, дешевые поездки и уровень зарплаты, который даже Виггу заставит аплодировать. Семьсот две тысячи двести семьдесят семь крон, а еще откупные… Пока произнесешь эту сумму вслух, уйдет почти целый рабочий день.

Обидно, что нельзя податься на такую службу, подумал он.

В этот момент перед ним предстал Асад:

– Карл, может, сначала поговорим об этом?

О чем? О том, что он трепался по «Скайпу»? О том, что Асад так рано уже на работе? О том, что он перепугался?

Очень странный вопрос.

Карл покачал головой и посмотрел на часы. Оставался еще час до начала рабочего дня.

– Так, Асад, для чего ты так рано пришел на работу – это твое личное дело. И я с пониманием отношусь к тому, что хочется поговорить с людьми, которых не так часто видишь.

С его души упал почти весь груз. Снова что-то странное.

– Я просмотрел счета «Амундсен энд Муяджич А/С» из Рёдовре, «К. Франдсена» с Дортеавай, а также «Джей Пи Пи Беслаг» и «Паблик консалт».

– Хорошо. Ты обнаружил что-то, о чем хотел бы мне рассказать?

Асад скреб свои черные кудри на голове так зверски, что показался кусочек кожи на макушке.

– Большую часть времени они функционируют как довольно солидные фирмы.

– Да, и что дальше?

– Но только не в месяцы, предшествовавшие пожарам.

– Каким образом ты это установил?

– Они берут кредиты. Значит, у них меньше заказов.

– То есть становится меньше заказов, затем у них не хватает денег и они занимают?

Асад кивнул:

– Именно так.

– А дальше что?

– Что дальше – можно пока видеть только на примере Рёдовре. Остальные пожары недавние.

– И что там произошло?

– Так, сначала случился пожар, затем они получили страховку и выплатили кредит.

Карл потянулся за пачкой сигарет и закурил. Классика. Афера со страховкой. Но при чем здесь трупы с углублениями на мизинцах?

– О кредитах какого рода идет речь?

– Краткосрочные. На год. Для компании, сгоревшей в субботу – «Паблик консалт», что на Стокгольмсгэде, – вообще всего на полгода.

– Срок платежа истекает, а у них по-прежнему нет денег?

– Насколько мне удалось установить, да.

Мёрк выпустил струю дыма, так что Асад отклонился назад и замахал руками. Карл проигнорировал этот жест. Тут его владения и его дым. Что ни говори, а разница между королем Саломоном и шляпником Йоргеном[24] все же имеется.

– Кто предоставил им кредиты? – спросил он.

Асад пожал плечами:

– Всегда разные организации. Копенгагенские банки.

Карл кивнул:

– Предоставь мне названия и узнай, кто за ними стоит.

Асад слегка приуныл.

– Так-так, спокойно, Асад – когда конторы откроются. Еще пара часов. Спокойствие.

Однако этот призыв не заставил Асада повеселеть, скорее наоборот.

Как же это раздражает! У обоих помощников язык как помело, но при этом вечное скрытое недовольство. Как будто они с Ирсой заразились друг от друга. Как будто это они дают задания. Если бы такое было возможно, они заставили бы друг друга натянуть зеленые резиновые перчатки и натирать в подвале пол, пока тот не станет похож на зеркало.

Асад поднял голову и спокойно кивнул:

– Я не буду тебя тревожить, Карл. Заходи сам, когда закончишь.

– Ты о чем?

Он подмигнул. На лице появилась кривоватая улыбка. В высшей степени сбивающая с толку трансформация.

– У тебя ведь теперь руки развязаны, – выдал он и снова подмигнул.

– Давай по порядку. О чем, черт возьми, ты толкуешь, Асад?

– О Моне, конечно. Только не говори мне, что ты не знаешь, – она вернулась.

Как и сказал Асад, Мона Ибсен вернулась. Вся сияя от тропического солнца и переизбытка впечатлений, о которых свидетельствовали деликатные, но вполне очевидные морщинки вокруг глаз.

Тем утром Карл долго сидел у себя в подвале и подыскивал слова, способные сокрушить ее потенциальную оборону. Заставить Мону посмотреть на него мягким, нежным взглядом, говорящим о готовности к сотрудничеству, если она вдруг решит заглянуть.

Но этого не случилось. Единственным проявлением женского присутствия в то утро оказался грохот Ирсиной тележки, да еще спустя пять минут она – несомненно, с самыми добрыми намерениями – завопила на весь коридор своим невыносимым дискантом: «Мальчики, кому булочки из „Нетто“?» Как тут не почувствовать себя в стороне от спокойной обстановки, воцарившейся на верхних этажах?

Несколько часов потребовалось Карлу на то, чтобы осознать: хочешь попытать счастья, придется подняться и самому пуститься на охоту.

Расспросив коллег, он застал Мону в отделении судебных слушаний за приятной беседой с референтом. На ней была кожаная куртка и линялые джинсы «Ливайс», и она совершенно не производила впечатление женщины, преодолевшей большую часть жизненных соблазнов.

– Здравствуй, Карл, – сказала Мона, не предполагая продолжения разговора.

Она посмотрела на Карла взглядом, полным безразличия, а поскольку в данный момент общего дела у них не было, он только и смог, что улыбнуться, не произнеся ни единого слова.

Остаток дня мог бы пройти впустую в бесконечных размышлениях на тему его угасшей сексуальной жизни, но у Ирсы были другие планы.

– Кажется, мы напали на след в Баллерупе, – произнесла она, показав налипшие на передние зубы крошки и безуспешно стараясь скрыть свой восторг. – Я настоящий ангел счастья. Точно как написано в моем гороскопе.

Карл взглянул на Ирсу с надеждой. В таком случае ее ангельские крылья пригодились бы как нельзя кстати, чтобы занести ее куда-нибудь повыше в стратосферу, – тогда наконец наступит тишина и никто ему не помешает думать о своем печальном уделе.

– Большой заморочкой оказалось получить эти сведения, – продолжала она. – Сначала разговор со школьным инспектором из городской школы Лаутрупа, но он пришел на это место только в две тысячи четвертом. Затем с учительницей, которая работает там со дня основания школы, но она ничего не знает. Потом – со сторожем, и ему ничего не было известно, потом…

– Ирса! Если эти рельсы в конце концов куда-то привели, пожалуйста, пропусти промежуточные маневры. У меня куча дел, – прервал Мёрк, потирая затекшую руку.