— Мэт! — радостно воскликнула она, совершенно забыв о ссоре между ними и испытывая при виде его только радость и невероятное облегчение.

— А-а, — понимающе кивнул старый вождь, поднимаясь на ноги, в то время как воины племени окружили лошадь Мэта, — твой мужчина?

Кэролайн кивнула и в сопровождении вождя поспешила туда, где уже собрались молодые индейцы, не давая Мэту проехать в глубь лагеря. Мэт не держал в руках оружия, да и никто из хозяев не был вооружен. Но стоило ситуации хоть на миг выйти из-под контроля, все могло обернуться самым скверным образом.

Воины расчистили дорогу своему вождю, и Мэт спешился при его приближении. Поза Мэтисона выражала напряженность и готовность к любым неожиданностям, в глазах читались тревога и настороженность, а рот был сурово сжат. Когда Кэролайн подошла к нему совсем близко, он быстро окинул ее внимательным взглядом, стараясь убедиться, что она цела и невредима. Ее радостная улыбка, должно быть, немного успокоила Мэта, потому что мышцы его лица расслабились. Тем не менее он быстро вытянул вперед правую руку и, крепко сжав ее локоть, притянул поближе к себе.

— Я Хабокум, вождь корчогов, — сказал Мэту старый индеец. — Ты пришел за своей женщиной.

Это было утверждение, а не вопрос, но Мэт кивнул в ответ.

— Да.

— Она сделала здесь много хорошего. Моя младшая дочь умирала, когда пришла твоя женщина и вернула ей дыхание жизни. Мы одарили бы ее многими подарками, но белый человек разорил нас, и у нас почти ничего не осталось. Но мы дарим тебе и ей свою благодарность.

— Пожалуйста, что вы, — улыбнулась Кэролайн старому вождю. Она собиралась сказать что-то еще, но под суровым взглядом Мэта предпочла промолчать.

— Теперь я отвезу ее домой, — сказал Мэт Хабокуму, и тот кивнул.

— Вам в пути понадобятся еда и одеяла. Небо обещает снегопад.

Вскоре им принесли все, что обещал вождь, и Мэт привязал узлы к седлу лошади, оставив только одно из одеял, сотканное из разноцветных нитей. Им он закутал Кэролайн, которая напоследок торопливо инструктировала Хабокума относительно лекарств, которые необходимо давать Пиночет, а старый вождь только кивал ей в ответ, сосредоточенно насупив брови. Едва дав Кэролайн договорить, Мэт легко поднял ее и посадил в седло, а сам, вскочив, уселся позади. Он быстро кивнул Хабокуму, поднявшему в знак прощания руку, развернул лошадь в сторону леса и поскакал прочь из лагеря. Когда они оставили позади последнюю из собак, бросившихся за ними с лаем, женщины племени уже разбирали свои жилища, связывали в узелки пожитки и забрасывали землей горящие костры. Немногочисленное плему сворачивало лагерь, собираясь откочевать в другие места.

— Ты вел себя грубо, — укоряюще сказала Кэро лайн, когда они оказались под надежной защитой густого леса, благополучно отъехав подальше, туда где их никто не мог ни увидеть, ни услышать.

— Грубо? — переспросил Мэт таким тоном, как буд то не совсем понимал значение этого слова. — Милая моя, это же был Хабокум. Не далее как пять шесть лет назад он возглавил отряд воинов-индейцев, которые вырезали десятую часть жителей одного из поселений недалеко от Везерсфильда. Потом, конечно, его бунт усмирили, а ряды его соплеменников сильно поредели, но самого его так и не поймали. С того времени он находится в бегах. Хабокум известен своей кровожадностью и ненавистью к белым. Я считаю, нам крупно повезло, что мы уехали целыми и невредимыми. Не было ни малейшего смысла задерживаться, иначе он мог передумать.

— Ты приехал один? — До Кэролайн только сейчас дошло, какую храбрость проявил Мэт.

— Мне не хотелось терять времени, пытаясь собрать в городе отряд добровольцев, к тому же Джеймс и Дан сейчас в отъезде. Что касается Роба и Тома, то они немного необузданны и не всегда подходят для такого рода спасательных экспедиций, да и в любом случае они были нужнее дома. А я уже не раз имел дело с индейцами и понял, что они гораздо спокойнее реагируют, если к ним приедет один рассудительный человек, чем целый вооруженный отряд, угрожающий им кровопролитием. Кроме того, чтобы спасти и привезти тебя домой, необходимо было действовать как можно быстрее. Я боялся того, что они могли с тобой сделать, не поспеши я на выручку.

Мысль о том, что Мэт испугался за нее, была приятна, и Кэролайн улыбнулась, откинув голову на роскошный мех его шубы. Мэт был одет по холодной погоде: шуба, доходившая ему до щиколоток, высокие, до колен сапоги, шляпа с широкими полями и кожаные перчатки. Под глазами от усталости пролегли мелкие морщинки, а подбородок, которого уже полтора дня не касалась бритва, темнел иссиня-черной щетиной. Но все равно он был очень красив той особой мужской красотой, от которой у Кэролайн перехватывало дыхание. Сколько она его знала, Мэт редко ездил верхом, однако сейчас, казалось, чувствовал себя в седле совершенно естественно, а лошадь, которая обычно целыми днями паслась на поле позади дома, привычно слушалась его команд. Видимо, за что бы Мэт ни брался, он делал это хорошо. «За исключением, пожалуй, пения», — подумала Кэролайн и снова улыбнулась.

Сидя впереди Мэта в седле и чувствуя, как его рука поддерживает ее за талию, чтобы она не упала, Кэролайн при всей усталости испытывала приятные эмоции. Даже сквозь одеяло она ощущала силу руки Мэта, мускулистость его бедер, обхватывающих ее ягодицы. Кэролайн плотнее прижалась к Мэту, полностью отдавая себе отчет в том, что любит этого невозможного, иногда доводящего ее до бешенства мужчину. Она выбрала его и никого другого, и намеревалась удержать, чего бы ей это ни стоило.

— Я была так рада, когда ты приехал, — призналась Кэролайн.

— Я тоже был рад тебя видеть, особенно живой и невредимой, — суховато ответил Мэт.

— Думаю, мне с самого начала ничего не угрожало.

— Жаль, что я об этом не знал. За последние полтора дня я, наверное, потерял добрых десять лет жизни.

— А что бы ты сделал, если бы они не отпустили меня с тобой?

Картины кровавой битвы заставили ее содрогнуться от ужаса. Как бы великолепно ни владел Мэт оружием, несомненно, проиграл бы схватку. Он был фермером, а не воином, к тому же, приехал в одиночку. Какой же бой мог вести Мэт против целого племени?

— Я бы выкупил тебя в обмен на товар. — Уголком глаза Кэролайн заметила, как его рот тронула легкая усмешка. — Лошадь, шуба, мушкет, что угодно. Я даже прихватил с собой несколько шкур. И копченый свиной бок, и два кувшина рома. Я был почти уверен, что сумею убедить индейцев согласиться на обмен, если к моменту моего появления они не причинили тебе никакого вреда. — Мэт сделал небольшую паузу, а когда продолжил, в его голосе зазвучали тревожные нотки: — Они ведь ничего тебе не сделали, правда? Они не дотрагивались до тебя?

Кэролайн покачала головой.

— Я устала, почти умираю с голоду, но не более. Мэт, ты действительно испугался, когда обнаружил, что меня нигде нет?

— Немного.

Кэролайн в отместку ткнула его локтем в живот. Мэт заворчал, но Кэролайн была уверена, что он ничего не почувствовал сквозь толщу меха.

— Когда я отправился искать тебя и наткнулся на валявшиеся возле тропинки мушкет и корзину, то пережил такое, чего от всей души желаю самому себе никогда больше не испытывать.

Это угрюмое признание заставило сердце Кэролайн замереть от счастья. Ей так много надо было сказать Мэту, и еще больше она хотела услышать от него самого, — но девушка действительно умирала от усталости, да и мерный бег лошади действовал убаюкивающе. Уж лучше она отложит этот разговор до того момента, когда будет в состоянии соображать.

— Как ты думаешь, мы можем сделать остановку, чтобы перекусить? — спросила Кэролайн.

— Разве они тебя не покормили?

Не останавливая лошади, Мэт повернулся в седле, покопался в привязанной сзади сумке и, выудив оттуда яблоко, протянул Кэролайн.

— Я бы предпочел проехать как можно большее расстояние, прежде чем погода окончательно испортится, если ты до стоянки согласишься довольствоваться этим.