Здесь и укрылся весной 1945 г. Менгеле. То, что он эсэсовец, было известно всему городу. Но известно и другое. Приветливые в общем жители и сейчас ведут себя исключительно сдержанно, если какой-нибудь приезжий начинает расспрашивать о Йозефе Менгеле. Так же, не проявляя внешне к нему интереса, вели они себя и тогда, и сын фабриканта Йозеф Менгеле мог какое-то время выждать. Ибо тогда весь мир говорил о Гитлере, главаре гестапо Гиммлере и им подобных, все внимание было сосредоточено на главных немецких военных преступниках, посаженных в ноябре 1945 г. в Нюрнберге на скамью подсудимых Международного военного трибунала. Что касается Менгеле, то тогда его имя редко упоминали на процессе, а большая часть его жертв были мертвы.

На некоторое время Менгеле получил передышку.

Другие нацисты жили в те годы гораздо менее спокойно.

Прежде всего речь идет о том, кто поставлял Менгеле и другим эсэсовским «медикам» необходимое «сырье» — заключенных. Адольф Эйхман, начальник отдела по делам евреев «IV В4» (гестапо) главного управления имперской безопасности (РСХА). 29 апреля 1945 г. Эйхман, прихватив золото, выехал из Праги во главе колонны грузовиков, набитых документами.

Эйхман спешил. С большим трудом лавировал между линиями фронта, от Линца свернул в горы и направился к югу вверх по течению реки Траун. 1 мая колонна достигла городка Эбензее, где находилось отделение пресловутого концлагеря Маутхаузен. В шахтах соляных рудников и на построенных нацистами подземных фабриках оружия можно было наилучшим образом спрятать «горячие» документы и награбленные сокровища.

Но Эйхман еще не был у цели. Он стремился уйти на 20–30 километров в глубь района Аусзее, в вытянутую котловину в самом сердце Зальцкаммергута. Здесь находился центр «альпийской крепости», где — нацисты постарались, чтобы об этом знали в странах, сражавшихся против гитлеровской Германии, — будто бы тысячи отборных солдат заняли неприступные позиции.

Адольф Эйхман и другие представители нацистской верхушки заранее позаботились о себе. Начиная с декабря 1944 г. Эйхман, как и все его сотрудники, носил в кармане мундира фальшивый паспорт и служебное удостоверение, которые ему предусмотрительно вручили в РСХА. С их помощью он мог, в зависимости от ситуации, превратиться в рядового, а следовательно, «ни в чем не повинного» эсэсовца, чье имя не вызывало ни у кого подозрений. Правда, эта маскировка была рассчитана лишь на то, чтобы благополучно пройти первый контроль.

Каждый эсэсовец был помечен безошибочным, абсолютно точным знаком: кодом его группы крови. У Эйхмана, как и у всех эсэсовцев, он был вытатуирован под левым плечом. То, что ранее обеспечивало при ранении быструю помощь, теперь оборачивалось предательской «каиновой печатью».

Тем не менее, сколь легкой ни была бы маскировка, Эйхман располагал документами на чужое имя, которые в те дни для штандартенфюрера были дороже всего.

В Альтаусзее Эйхман прибыл 2 мая. Остановился в лучшем отеле, где уже находилась его жена с тремя сыновьями. Она тоже помогала замести следы своего супруга: прописалась в отеле не как фрау Эйхман, а под своей девичьей фамилией Либль.

Здесь Эйхман наслаждался последней предоставленной ему краткой отсрочкой, ибо передовые части американской армии хотя и медленно, но уже продвигались вверх по течению реки Траун по направлению к району Аусзее. 9 мая, спустя день после капитуляции нацистского рейха, для организатора массовых убийств наступила пора незаметно смыться. «Одолжив» из запертого гардероба хозяйки отеля костюм ее мужа, он исчез.

Но, как оказалось впоследствии, не бесследно. Журналист Вальтер Тарра, сын руководителя группы движения Сопротивления в Аусзее Валентина Тарра, провел расследование по делу Эйхмана, подкрепленное дознанием, которое провел после войны его отец, офицер.

— У Эйхмана, — рассказал нам Вальтер Тарра, — было с собой золото, спрятанное в ящиках от боеприпасов. В конце апреля 1945 г. он погрузил награбленное в автомашины с красным крестом и двинулся из Альтаусзее в горы, в направлении к Блаа-Альм. Теперь у нас довольно мягкая зима, тогда же выпало много снега. Дороги в окрестностях Блаа-Альм были непроходимыми, машины застряли. Тогда Эйхман спустил две машины в реку Аугстбах, текущую от Блаа-Альм вниз к Альтаусзее. Позднее, это тоже известно, под брезентом грузовиков нашли пустые ящики и пистолет «вальтер» с глушителем. Но золото и Эйхман исчезли.

Эйхман впоследствии никогда не рассказывал, возвратился ли он в Альтаусзее или пешком добрался до Бад-Ишля. Туда он мог добраться из Блаа-Альма только пешком. Там почти нет дорог, одни горы. Летом, если хорошо знаешь местность, еще можно кое-как проехать на машине, и то очень трудно, почти невозможно. Зимой же это абсолютно исключается.

Последующие недели Эйхман был в пути. Он пытался затеряться в необозримых потоках беженцев и бывших солдат, которые тянулись вдоль и поперек всей оккупированной Германии. В какой конуре укрывался он на ночлег, никто никогда не узнал. Годы спустя высказывали предположение, что ему давали приют его многочисленные возлюбленные, с которыми он, бравый эсэсовец, некогда обманывал жену. Однако неизвестно, в какой мере это предположение достоверно.

Во всяком случае, Эйхман пытался как можно дальше убраться от района Аусзее и родного города Линца, и с каждым шагом опасность быть опознанным уменьшалась. Но все-таки, очевидно в Баварии, его задержал американский патруль и опознал в нем эсэсовца. Ибо совершенно точно, что уже после 15 июня 1945 г. он находился вблизи города Хама в Баварском лесу, в сборном лагере американцев. Туда сгоняли эсэсовцев и держали под арестом столько времени, сколько требовалось, чтобы выяснить, у кого рыльце в пушку.

30 июня 1945 г. личность Эйхмана была установлена. Агент американской тайной полиции хотел немедленно допросить Эйхмана, но его на месте не оказалось. Утром вместе со строительной ротой, расквартированной в Хаме, он покинул лагерь.

Шли часы.

Вечером у лагерных ворот американский агент с нетерпением ожидал возвращения рабочей группы. Наконец показались марширующие под охраной пленные эсэсовцы. Пересчитав всех прибывших, удивились: одного «потеряли» в пути. Им был Эйхман.

Американская военная полиция немедленно объявила розыск в Хаме и окрестностях. Была усилена патрульная служба, тщательнее контролировались все пути и дороги. Но ничто не помогло. Эйхман улизнул. В одиночку ли он действовал?

Неудовлетворительный надзор за пленными в сборных лагерях западных зон приводил к тому, что матерые нацисты, прошлым которых особенно интересовались офицеры американских спецслужб, исчезали целыми группами.

Когда органы тайной полиции и антифашисты пытались отыскать корни этих таинственных исчезновений, они часто обнаруживали тесные контакты американских военнослужащих, несших в лагере караульную службу, с австрийским населением. То американский солдат заимел подругу, у которой ночевал, то вдруг находили у другого солдата большие суммы денег или самый дорогой на черном рынке товар — героин. Откуда столько денег, кто дал героин?

Повсюду, где нацистам удавалось бежать, устанавливали и другое: какие-то весьма «отзывчивые» благотворительные организации всячески заботились о «бедных парнях за колючей проволокой». Под маской «комитета помощи я милосердия» заключенных и их семьи заботливо опекали. Этот и другие подобные ему комитеты часто действовали с ведома оккупационных властей [западных зон], очень терпимо относившихся к ним, и в тесном контакте с церковниками, которых удавалось убедить в чисто «благотворительном» характере своих организаций. То, что в западных зонах Германии несколько лет спустя вылилось в «Тайную помощь», в Австрии существовало намного раньше под вывеской «Социальное дело мира».

И все же — где скрывались сбежавшие нацисты? Кто обеспечивал их теплой одеждой, продовольствием, давал кров? Кто снабжал их фальшивыми документами, гарантировавшими, что при первой же проверке их не арестуют и не поместят в лагерь для интернированных?