Некоторые правоприменители не колеблются, поскольку понимают, что захват управления совершается отнюдь не в альтруистических целях. Отчуждение наиболее ликвидных активов юридического лица «своим» контрагентам — единственная задача рейдеров. Поэтому смена исполнительного органа в юридическом лице путем обмана или злоупотребления доверием абсолютно верно квалифицируется как покушение на мошенничество.

Однако некоторые следователи, а вслед за ними и суды имеют свои взгляды на такую ситуацию.

Тушинским районным судом г. Москвы в феврале 2008 года вынесен приговор в отношении Гриднева, который дважды организовал регистрацию в ИФНС фиктивных сведений о единоличном участнике и генеральном директоре ООО «16» (цель внесения фиктивных сведений в ЕГРЮЛ в приговоре не указана).

Так как подсудимый признал свою вину в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 165 УК РФ, и согласился с рассмотрением дела в особом порядке, суд признал квалификацию преступления правильной и милостиво приговорил супостата к году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении (т.е. прожить всего лишь год где-нибудь в деревеньке на севере страны без какой бы то ни было охраны или стражи, занимаясь незнамо чем).

Суд использовал в приговоре формулировку: «В результате преступления потерпевший утратил право участия в ООО "16", чем ему причинен особо крупный имущественный вред» и на этом основании сделал вывод о том, что в действиях Гриднева отсутствуют признаки хищения. Однако причинение имущественного вреда путем обмана без признаков хищения, которое предусмотрено диспозицией ст. 165 УК РФ, вроде бы имеет место быть.

Если вы помните, на ту же ст. 165 УК РФ суд перешел, рассматривая уголовное дело по «наезду» на Михайловский ГОК, о чем мы подробнейше писали выше.

В Белгородской области судом рассмотрено уголовное дело по обвинению Земцева в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 327 УК РФ, который с целью назначения генеральным директором ООО «Белгородфундаментспецстрой» лица, находящегося под его контролем, подделал протокол общего собрания участников данного ООО, зарегистрировав в ИФНС по г. Белгороду. Приговор — штраф в размере 50 000 рублей. И это за покушение на захват предприятия, активы которого превышали миллионы североамериканских долларов!

И в том и в другом случае следствие и суд не усмотрели в незаконном захвате полномочий по управлению активами юридического лица предусмотренного ст. 159 УК РФ завладения путем обмана и злоупотребления доверием права на имущество. А между тем единоличный исполнительный орган (генеральный директор) — единственное лицо, наделенное весьма существенным правом распоряжения имуществом юридического лица.

Правоприменителям при отсутствии должной фантазии весьма проблематично связать право корпоративного управления в юридическом лице (а именно оно и является первоначальной целью рейдеров) с имущественными правами, которые являются объектом преступного посягательства, предусмотренного упомянутой нами ст. 159 УК РФ.

В Красноярском крае прокурор вообще не усмотрел состава преступления в том, что группа лиц сфальсифицировала протокол собрания акционеров и направила его в налоговую инспекцию, в которой подделку распознали и протокол вернули заявителю. Прокурор посчитал, что хищения (и даже покушения) не произошло — имущество предприятия не отчуждено. Получение единоличным исполнительным органом права распоряжения имуществом юридического лица с момента регистрации в Едином государственном реестре юридических лиц во внимание не принято. Мы, разумеется, поддержали красноярских коллег, разъяснили сущность преступления, даже направили копии ранее вынесенных приговоров, но убедили ли прокурора — пока не известно.

Уйти от бесперспективного доказывания корыстной цели, создать механизм защиты системы корпоративного управления в юридическом лице, особенно на стадии государственной регистрации единоличного исполнительного органа, — вот задачи, которые стояли при проектировании новых уголовно-правовых норм.

Именно по этим мотивам в Следственном комитете при МВД России для создания новых уголовно-правовых норм не один год изучали следственную и судебную практику в своей стране, подвергали глубочайшему анализу законодательство зарубежных стран, пытаясь адаптировать эти нормы к отечественной правовой системе, при этом не нарушая логики построения существующей отрасли уголовного права.

Итак, расскажем все по порядку.

Линия методического обеспечения расследования преступлений на рынке ценных бумаг, в том числе в сфере инвестиционной деятельности, существовала в Следственном комитете при МВД России с 2001 года.

Еще в марте 2002 года подготовлен обзор «О практике расследования преступлений, совершенных на рынке ценных бумаг в 2001 году», в котором была выделена глава, посвященная хищению (незаконному отчуждению) акций с целью получения процентного преимущества в уставном капитале, получения возможности избрания генерального директора и управления предприятием в интересах преступной группы лиц.

Проблемы главным образом тогда создавали уголовные дела по фактам незаконных операций с пакетами акций приватизированных предприятий. Это не удивительно, поскольку как раз в это время шел процесс консолидации контрольных пакетов акций наиболее прибыльных предприятий в форме акционерных обществ. Допускались как законные методы консолидации, получившие позже наименование «враждебные поглощения», так и незаконные, заклейменные еще позже термином «рейдерские захваты». Впрочем, об этом мы писали в самом начале нашего исследования.

В период с 2002 по 2004 год рассматривались обращения, изучались уголовные дела о преступлениях, связанных с хищением долей (акций) предприятий с целью установления контроля над ним и отчуждения его активов: например, дела по захвату ОАО «Ступинская металлургическая компания», ОАО «Черемушкинский рынок», ОАО «Замоскворецкий рынок», ОАО «Завод турбинных лопаток» в г. Санкт-Петербурге и др.

В сентябре 2004 года контрольно-методическим управлением Следственного комитета при МВД России совместно с кафедрой криминалистики юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова разработана методика расследования преступлений, совершенных на рынке ценных бумаг, в которой как вид преступной деятельности отдельно рассмотрено незаконное обращение долей в уставном капитале или пакетов акций в собственность подконтрольного преступной группе юридического или физического лица, формирование органов управления предприятия, обеспечивающих доступ к основным и оборотным средствам и установление контроля над имущественным комплексом предприятия с целью последующего незаконного обогащения. (С тех пор, кстати, нас связывает неразрывная дружба.)

И наконец, в марте 2005 года Управлением контроля и методического обеспечения расследования особо опасных преступлений Следственного комитета при МВД России разработаны методические рекомендации по расследованию преступлений, связанных с незаконным захватом предприятий, которые следует считать первым в Российской Федерации вразумительным документом в этой области.

10 августа 2005 года произошло поистине историческое событие — в Следственном комитете (Газетный пер., д. 6) состоялась встреча с Советником президента Российской Федерации, бывшим Председателем Высшего арбитражного суда Российской Федерации В.Ф. Яковлевым. В июле того года В.Ф. Яковлев был инициатором внесения изменений в Федеральный закон «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», касающихся исключения из Единого государственного реестра юридических лиц этих самых лиц, не сдающих ежеквартальную бухгалтерскую отчетность в течение года — таких фиктивных юридических лиц к тому времени накопилось ни много ни мало почти два миллиона.

Представители Следственного комитета вынесли на обсуждение вопросы внесения в этот самый Федеральный закон «О государственной регистрации…», причинивший столько бед и проблем, изменений с целью предотвращения возможности регистрации подложных учредительных документов юридических лиц, очень широко используемых рейдерами при захватах предприятий.