Вообще-то переплыть реку было не так уж трудно. Трудно было переправить на другой берег одежду, без которой появиться в городе тому, кто рискнет предпринять это путешествие, невозможно. Доставка же купленных продуктов через реку тоже была нелегким делом.
В самый разгар нашей беседы вернулся дедушка, выразивший надежду, что ничего такого предпринимать не придется. Четыре года назад был мост сорван наводнением, и тогда он договорился с городским строителем, что при повторении такой аварии последний приступит к постройке нового моста не дожидаясь, пока дедушка переплывет реку, посетит его в бюро и попросит составить смету строительных работ. А так как вода в реке почти спала, то можно предположить, что вскоре на противоположном берегу появятся рабочие господина Новотного и начнут работать. Дедушка даже видел прошлым летом на открытом складе господина Новотного деревянный материал, предназначенный для этой работы. Тогда он еще в шутку предложил предпринимателю заключить пари о том, будет ли вообще дерево использовано для этой цели, или сгниет на дворе.
Затем дедушка обратился к Барборе с вопросом, сколько дней мы сможем продержаться, и она ответила, что если будем питаться экономно, то дня четыре. Через минуту пришла тетя Катерина, но дедушка даже не посмотрел на нее. Это ее нисколько не обескуражило, и весь день прошел в ее попытках примириться с дедом.
Я никогда не понимал тетю Катерину, и если бы я не знал ее, я никогда бы не поверил, что один и тот же человек может показывать себя в столь различных обликах. Она могла быть слащавой и вкрадчивой, а затем, внезапно, невероятно жестокой, высокомерной и мятежной, потом вдруг становилась заискивающей, излишне предупредительной, или прямой до грубости. Она лихорадочно жаждала денег, и когда они у нее появлялись, она тратила их молниеносно и я бы сказал просто по-идиотски, если бы мое хорошее воспитание позволило так выражаться. Чтобы добиться дедушкиного прощения она вела себя просто невыносимо и испортила этим весь дедушкин вечерний рассказ.
Когда мы после ужина сели в кружок в гостиной, и дедушка приготовился поделиться с нами своим воспоминанием о молодости, тетя Катерина уселась прямо против него и в течение всего рассказа говорила почти одновременно с дедушкой. Она прерывала его возгласами восхищения, громко высказывала свой страх за него, когда он рассказывал о грозившей ему опасности, радовалась его успехам, и мы все удивлялись, почему дедушка не попросил ее выйти из комнаты. Этому нашлось бы только одно объяснение. Я уже упоминал здесь, что дедушка забавляется тем, как его родственники изо всех сил стараются добиться его расположения. Очевидно судорожные усилия тети Катерины его тоже забавляли. Во всяком случае он все это стерпел и довел свой рассказ до конца.
Он был хороший рассказчик и умел создавать какую-то особую ностальгическую атмосферу, возникающую при воспоминаниях стариков о давно ушедшей молодости. Да, хорошие были тогда времена! Раньше я думал, что хорошие времена были когда-то в конце прошлого века, и именно тогда хорошо жилось на свете. Потом я убедился, что дедушкины хорошие времена были совершенно в другое время, чем хорошие времена моего отца. Я встречался также с относительно молодыми людьми, которые утверждали, что хорошие времена были не так уж давно, и я их сам помню. Это казалось каким-то запутанным и противоречивым. Позднее я понял, что хорошие времена были тогда, когда человек, рассказывающий о них, был молод. Это значит, что хорошие времена переживает сейчас наше поколение. Удивительно!
Итак, дедушка рассказывал, а мы слушали, Это были времена, когда многих из нас еще и на свете не было. Мы гадали, каким собственно был королевский мундир и никак не могли установить, сколько стоил в пересчете на наши деньги один золотой и двадцать грошей. Тетя тихо свистнула, покачала головой и сказала, что в те времена это были большие деньги.
Дедушка рассказывал о том, как он пошел на войну, и как войско двинулось в поход в чудесную страну, где цветут лимоны. Мир был огромный и прекрасный, небо было голубое, у женщин были манящие глаза, и дедушка был центром вселенной. Всё ему удавалось.
Еще бы, воскликнула тетя Катерина, тебе всегда всё удавалось, и это хорошо! Затем дедушка рассказывал о генералах, и нам казалось, что генералы тогда подразделялись на две группы: на генералов чужих, которые ходили по белу свету только для того, чтобы дедушка мог их взять в плен вместе со всем их штабом, и на генералов своих, которые здесь были для того, чтобы похвалить дедушку за удаль перед лицом всего войска. Графини сидели в своих белых, окруженных пиниями, замках и только и мечтали о том, как бы на смерть влюбиться в дедушку. Судьба не уставала придумывать события и невероятные случайности, в которых дедушка играл всегда блестящую роль. Он был в чине всего лишь сержанта, но все знали, какая сила в нем скрывается. У него были воинственные усы и сверкающие глаза и женщины… Ах, что тут вспоминать!
Тетя попыталась плутовски сощурить глаза и поинтересовалась, было ли обо всём это известно бабушке. А вино! продолжал дедушка, Боже, сколько там было вина! Оно тоже сыграло немалую роль в той истории, когда дедушка спас жизнь генералу и когда в него влюбилась графиня. В дедушку, конечно, не в генерала.
Ночь была замечательная, майская, легкий ветерок шелестел в рощах, и дедушка почти в одиночку, героически добыл пустое село. Над селом, на небольшой горке, возвышался опустевший замок, и его погреба были полны вина. Подъехал адъютант и вскоре после него сам генерал со своей свитой. А, старый знакомый, — сказал он дедушке и назвал его по имени. Затем он вошел в замок. Дедушка, хотя весь день провел в седле, бродил вокруг кипарисовых рощ и прислушивался к звукам южной ночи. Всюду было как-то уж слишком спокойно, и это дедушке не нравилось. Врага не следует недооценивать.
В эту минуту дедушка отвлекся и стал рассказывать о кознях и происках врага, о хитрых ловушках, о случайных и счастливых внушениях, спасших массу жизней. Всюду были потайные двери, полы, которые проваливались под ногами, погреба, заполненные от отказа бочками с порохом. Всюду подстерегала смерть. (Тетя Катерина дрожала за дедушкину жизнь, и доктор Влах предложил ей закутаться в одеяло).
Опасно было глядеть в сверкающие глаза женщин, так как они играли с вами игру, похожую на ту, что сыграла Шарка с Цтирадом[8]. Дедушка больше любил грохот битвы, чем подозрительную тишину, которой суждено было внезапно прерваться от выстрела из-под укрытия.
Дедушкин рассказ был очень увлекательный, и мы все испугались, когда при слове „выстрел“ тетя Катерина взвизгнула. Не хочу преувеличивать, но по-моему испугался и дедушка. Он слегка нахмурился, но потом продолжал рассказывать.
Было что-то трогательное в этом рассказе старого солдата. Когда он вспоминал названия мест, деревень и городов, названия и даты битв, его глаза блестели и невзначай он пользовался военными терминами пятидесятилетней давности. Казалось, будто в комнате тихо звучит марш Радецкого.
Так вот, была прекрасная и тихая ночь. Даже чересчур тихая. Солдаты отдыхали у гаснувших костров, кипарисовые рощи благоухали, и лошади время от времени ржали. С картины в потемневшей раме на офицеров, ужинавших в зале за длинным дубовым столом, задумчиво глядел дворянин в средневековой одежде. Пламя горящих свечей плясало и отражалось в бокалах, в которые наливали вино. Офицеры не пили, так как первым должен был поднять бокал генерал. Но в те времена нехорошо было пить первым тому, чья жизнь была самая ценная. Это было опасно.И так как опасность была именно здесь, дедушка уже не бродил по темным кипарисовым и пиниевым рощам, а стоял тут, рядом, готовый задержать руку генерала, подносящего бокал к устам. Слишком много вина было отравлено, и поэтому дедушка был первым, кто выпил бокал вина за здравие генерала. Бог знает, кто выпил последний бокал, их было несметное количество.