— Он ходил к папе???

— А ты не знала? Да, просил твоей руки и прочих частей тела.

— И что папа?

— Согласился твой папа, вот что! Умный он мужик. Но только дело‑то нам сперва обтяпать надо — от Горного клана тебя отмазать, а уж там…

— Так Фил всё знает???

— Да ему ещё и тигр этот поганый рассказал, когда я его пьяного по всем кабакам искала.

— И он ни словечком ни обмолвился… То есть…

— Да любит он тебя. И зверь его… как там у вас…?

— Признал? — с несвойственной ей робкой надеждой выговорила анималка.

— Во — во, точно, признал, — подтвердила Лина. — Так что никуда он от тебя не денется.

И тут Алиса широко зевнула. Видимо, обряд, стресс и дорога дались ей нелегко, и Лина сама разобрала для подруги постель, уложила её прямо в халате, и подоткнула одеяло. Правда, желать спокойной ночи было уже некому. Анималка заснула, ещё не коснувшись подушки.

Выйдя в коридор, хозяйка нос к носу столкнулась с одним из гостей. А именно, с только что обсуждаемым Филом. И направлялся он явно не в отведенную ему комнату.

— Куда собрался? — крайне холодно спросила Лина.

— К Алисе, — с лёгким недоумением ответил анимал.

— Она спит. А ты спишь сегодня в другом месте. Изволь соблюдать порядки этого дома, пока находишься у меня в гостях.

— Но… Мы с Алисой…

— Я не знаю, что вы творили с Алисой, но она абсолютно измучена и ей нужен отдых. Завтра.

— Что завтра?

— Завтра придёшь к ней с цветами и будешь просить прощения, понял? Хорошо будешь просить, так, чтобы она тебя простила. Но не вздумай поставить на неё ещё одну метку. Иначе…

— Ой, ну настоящая Верховная самка, — умилился Фил. — Да тебе, похоже, и обряд проходить не надо… Сама всё знаешь. Так бы вот всегда…

— Филипп Александрович, вы забываетесь, — голосом Лины можно было погружать в глубокую заморозку. — И отправляйтесь уже к себе. Или проводить?

— Ну что вы, ангел Алина Аркадьевна, — шутовски раскланялся тот, — дорогу найду. Спокойной вам ночи.

— Взаимно.

Уверенная в том, что анимал не посмеет ослушаться, Лина развернулась и пошла вниз, на кухню, где, как сообщали ей метка и суккуба, до сих пор находился Димка.

Тот действительно сидел там, даже не притронувшись к пище. Альберт молчаливой тенью маячил у входа, не решаясь зайти в своё собственное помещение.

— Идите спать, — сказала ему Лина. — Посуду в мойку я как‑нибудь загружу.

— Спасибо, Алина Аркадьевна, — поблагодарил тот, и ушёл с явным облегчением.

Лина прошла к столу и села рядом с Димкой.

— Милый, почему ты не ешь?

Милый так резко развернулся к ней, что девушка слегка вздрогнула.

— Лина, ты сможешь меня когда‑нибудь простить?

— Честно? Не знаю. Но вот если мы с Альбертом зря готовили всё это, не прощу точно.

— Солнышко, да у меня кусок в горло не лезет, ведь мне Вадик с Пашкой всё рассказали… Ты сегодня могла…

— Могла. Но ведь этого не случилось? И, кстати, ты мне всё ещё должен. Давай ты поешь, а разборки перенесём на потом, хорошо?

— Хорошо, — с обречённым видом согласился вожак.

И только тут до Лины дошло, что он ещё ни разу не попытался даже прикоснуться к ней. Как‑то это… совсем для него не типично. Вообще для анималов, предпочитающих тактильный контакт всем остальным, это не типично. И по метке совсем не чувствовалось ни радости, ни ожиданий… Она встала и подошла к мойке. Взяла чистый стакан и принесла Димке воды — вот жажда его ощущалась совершенно определенно.

— Милый, попей, — ласково сказала ему, положив руку на плечо.

— Спасибо, — Димка поднял свои глаза, и Лина удивилась непривычному — полному раскаяния и даже какой‑то тоски — выражению в них.

Суккуба недовольно чавкала это раскаяние, и требовала свою вкусняшку.

Похоже, вожак не совсем безнадёжен. Он что‑то понял? И как теперь с ним быть? И, может, ещё не всё потеряно?

— Дима, расскажи мне всё, — попросила Лина, удивившись сама себе.

Ведь как раз разговаривать с ним она и не собиралась…

— Солнышко, мы оказались связаны с тобой гораздо крепче, чем я думал. Не могу понять, как это вышло, но… В наших парах такое бывает только после второй метки и свадьбы. И, Лина… — почти прошептал он, — мы не сможем быть вместе… Прости.

«Это должна была быть моя реплика!»

— А вот это — вопрос спорный, — из чувства противоречия возразила она. — Но я тебя понимаю, и где‑то даже поддерживаю.

— Нет, родная, не понимаешь! Если у нас так вышло с одной меткой, вторая тебя просто убьёт!!! Я… я… Лучше отказаться от тебя и знать, что ты жива и здорова, чем…

«Да он же сейчас заплачет!»

«Ой — ой…»

«Сама сейчас заплачу»

— Милый, — Лина бесцеремонно придвинулась к Димке и обхватила ладонями его лицо, — я уважаю твоё решение. Но хотя бы эту ночь ты можешь провести со мной? Видишь ли, мой демон, у которого ты забрал энергию, очень голоден. Я говорю об этом прямо, чтобы ты не думал о какой‑то жалости с моей стороны. Я до сих пор не восстановилась, и ты нужен мне.

— Это правда?

— Наичистейшая.

— Солнышко, но я не…

— Да? А так?

И Лина приникла к его губам, продолжая удерживать Димкино лицо в ладонях. Не ответить ей молодой и горячий анимальский организм не смог. Поцелуй затягивал, как в омут, и демон сорвался с поводка. Внезапно она обнаружила себя сидящей на Димкиных коленях, задыхающейся от желания и стискивающей обеими руками его затылок, чтоб ненароком не прервался контакт.

«Что я творю?!»

«Мур — ррррррррр»

Димка тоже совершенно явно испытывал трудности с дыханием, да и в штанах становилось всё более тесно. Он обвёл глазами заставленный снедью стол — еду было жаль, но сейчас превалировал совсем иной голод. Его руки сжимали тонкую талию, сминая белоснежный сарафан, а в голове тяжело пульсировала кровь. Разум сдался под напором будоражащего запаха любимой женщины, которая хотела его так же сильно, как он её.

— Подожди, — прошептал он, с трудом отрываясь от таких сладких губ. — Сейчас…

Миг, и он уже встал, ища взглядом хоть какую‑то точку опоры (еду всё‑таки лучше сохранить, она ещё пригодится). Лина с демоном испуганно всхлипнули, оказавшись прижатыми к сильному телу и без какой‑либо опоры под ногами. Его руки сжимали линину талию, свободно удерживая девушку на весу. Спустя долю секунды он переместился со своей удивлённой ношей к свободной разделочной поверхности из искусственного камня, и бережно подсадил её туда.

Руки анимала внезапно исчезли со спины, и демон протестующее зарычал. Лина была с ним согласна — сразу стало холодно и неуютно, и она крепче прижалась к его торсу, для надёжности обхватив ещё и ногами. Губы снова нашли свою цель, и теперь зарычал Димка, всё это время воюющий с молнией брюк. Когда та вместе с пуговицей приказала долго жить, Лина уже еле сдерживалась от первой волны оргазма, потому что сарафан задрался и ничуть не мешал её контакту с плотными кубиками Димкиного пресса в том самом, её любимом, месте. А уж когда его руки нетерпеливо проникли между столешницой и ягодицами, прижимая к себе ещё крепче, тело прошила сладкая судорога. Потом… её аккуратно приподняли под те самые ягодицы и медленно — медленно, словно опасаясь повредить, опустили. Но уже не на разделочную поверхность. Мгновенный разворот, и вот уже Димка опирается на столешницу, а Лина… кусает губы и двигается в одном ритме с ним, крепко ухватившись за его шею и опираясь на его руки. Сарафан мешает, но это такие мелочи… А демон жрёт, жрёт, и его победный рык совпадает с началом новой волны, накрывшей обоих.

Лина почувствовала живую энергию, которая в буквальном смысле перетекала от партнёра к партнёру, и ей стало значительно лучше. Она не торопилась покинуть своё место на Димкиных руках, но, открыв глаза, вернулась в реальность. Её аниМальчик тяжело дышал, капли пота стекали по лицу, даже встрёпанные вихры — и те намокли.

«Заездили парня»

— Милый, ты можешь уже отпустить меня, — со вздохом сказала девушка, впервые в жизни не удовлетворённая качеством прощального секса.