— Ли, а может, мы просто подождем твою маму здесь?
— И как она меня здесь найдет?
— Найдет, уж поверь мне. Мамы — они такие.
Ли развеселилась, и стала рассказывать, какая у нее замечательная мама, строгая, но самая хорошая, и конечно, она обязательно её найдет. Вот только когда? И что они с Драконом будут есть, пока нет мамы?
— Пока нет мамы, кормить тебя буду я, — ответил ей Дракон с лёгкой усмешкой.
— А ты умеешь готовить? — живо заинтересовалась Ли. — А меня научишь? Вот мама удивится!
Дракон умел готовить только мясо на вертеле, причем, желательно, целого быка или оленя, но девчонке об этом говорить не стал. Теперь и магию ей демонстрировать он опасался — какая‑то дикая совсем, а еще вампирша! — поэтому по её совету вышел из дому как бы «в магазин». На себя он навесил иллюзию, спокойно прошел в переулок за спинами милиции, и там буквально через два каких‑то несуразных дома нашел вывеску «магазин». Решив, что его миссия выполнена, он вернулся к дежурке, намагичил девчонке разных фруктов, тушеного мяса в горшочках для обоих (накрылся чей‑то дорогой обед), вспомнив о её жажде, прихватил прямо со стола в ресторане «Бешкек» бутылку красного вина, и, в последнюю очередь вспомнил, что девушки любят есть печёные злаки. Поэтому в его руках оказалась пачка печенья «Юбилейного».
Все это он и водрузил на колченогий стол в дежурке к полному восторгу Ли. Она ела фрукты и печенье, запивая все это газировкой и, казалось, была полностью счастлива. Хуже стало, когда он предложил ей выпить красного вина. Он знал, что вампиры его мира часто пользуются этим средством вместо живой крови. Но Ли посмотрела на него с чуть ли не суеверным ужасом и сказала, что пить вино — это очень вредно, от этого хорошие люди становятся пьяницами, как, например, папа Лиды из пятой квартиры.
Дракон очень удивился. Даже в его мире, где множество различных существ вполне лояльно относились к вампирам, те предпочитали держаться вместе, и жить кланами. А это недоразумение с привлекательным телом юной женщины и совершенно инфантильными мозгами, живет, по всей видимости, в людском поселении и дружит с простыми двуногими. Поэтому он решил спросить Ли, кто ее отец.
Ли с удовольствием принялась рассказывать, какой у нее отец — лучший отец на всем свете! Он работает спелеологом, и очень много времени проводит вдали от дома. Дракон тут же спросил, что за работа такая — спелеолог. И Ли очень подробно, с видимым удовольствием стала говорить о спелеологии — науке о подземных пространствах.
— Бывают разные пещеры — под горами, и даже под водой, и мой папа все их изучает. Он обещал мне, когда я закончу школу, взять меня с собой в экспедицию. Сейчас папа раскапывает вход в пещеру под Алтаем, там, по местным легендам захоронена какая‑то принцесса, может, одна из дочерей Чингизхана.
— То есть, твоего отца сейчас нет в городе?
— Ну я же сказала, он в экспедиции на Алтае.
— А это далеко?
Когда вампирье дитя посмотрело на Дракона с очень глубоким недоумением, он понял, что задал неправильный вопрос.
— Дракон, а ты совсем необразованный? Географию‑то родной страны знать надо каждому — так папа говорит. Ты вообще в школе то учился?
— Очень — очень давно, — Дракон вдруг понял, что в ожидании вампирши — мамочки заняться им с Ли совершенно нечем, поэтому тут же решил — а пусть она расскажет ему и про географию, и про спелеологию, и еще, что они там изучают в своих местных школах. Все равно сведения о мире ему потребуются, тех, что он уже получил, явно недостаточно.
Ли с интересом на него посмотрела, и согласилась немного повысить образовательный уровень взрослого мужика. Она тут же приняла строгий вид, и потребовала у него Атлас мира или, на худой конец, политическую карту. При чём тут политика, Дракон спрашивать не стал — благоразумье победило. Где взять эту самую карту, он тоже решил самостоятельно. Он опять вышел за дверь, якобы в другой магазин, и довольно скоро вернулся с великолепно изданным Атласом, который практически на глазах у изумленных покупателей пропал из Дома книги.
Ли тут же выхватила его, и стала пролистывать. Наконец она остановилась на одной из страниц, и Дракон в свою очередь изумился, узнав, что страна, которую он избрал для проживания, называется «СССР», и занимает почти одну шестую часть суши. Под руководством Ли понятливый ученик делал большие успехи — от природы и климата до политического устройства мира. Осторожно Дракон навел вампиршу на тему различия рас, и оказалось, что на земле проживают монголоиды, европеоиды, негроиды — и все они — люди, тупиковая ветвь эволюции, как признано во всех разумных мирах, подчинявшихся расе Драконов.
Теперь понятно, почему девочка падает в обморок от вида крови. Она считает себя человеком — просто человеком, и ни отец, ни мать не удосужились сообщить ей, кто есть их семья на самом деле. За такое в мирах Драконов сурово наказывали, дети каждой расы были неприкосновенны и всеми опекались, даже у людей с большой ответственностью относились к воспитанию потомства. Дракона все больше возмущало поведение родителей Ли. И зрела в душе весьма приятная (в будущем) месть. Тем не менее, он продолжал задавать интересующие его вопросы, и девочка — нет, уже девушка, с энтузиазмом ему отвечала.
Ли со свойственной юности доверчивостью даже не поинтересовалась, откуда прибыл такой необразованный Дракон. Ей доставляло удовольствие рассказывать ему о своей стране, о мире в целом, о том, что она скоро станет комсомолкой, и о том, куда она собирается поступать после окончания школы. Конечно, в геологический, как папа — никаких сомнений нет!
Тогда Дракон очень аккуратно, с несвойственной, в общем‑то, ему деликатностью, поинтересовался, а есть ли в стране победившего социализма маги, оборотни и… вампиры. В ответ Ли звонко рассмеялась («как эльфийский колокольчик», — почему‑то подумал Дракон) и заявила, что все это бабкины сказки, дедкины подсказки — проще говоря, выдумки буржуазных писателей. Нет, конечно, в русских сказках тоже присутствуют бабки — ёжки, скатерти — самобранки и ковры — самолеты. И сам великий Пушкин писал о Лукоморье, и сказы Бажова о Хозяйке Медной горы, и Конек — горбунок Ершова — но ведь всё это для детей.
— То есть тебе детские сказки не интересны? — спросил разочарованный Дракон.
— Нет, почему… — протянула Ли и вдруг с выражением начала читать наизусть «Руслана и Людмилу». Конечно, это было совсем не то, чего бы хотелось услышать от нее Дракону. Но постепенно он втянулся, заинтересовался безупречным пушкинским слогом, и в конце даже стал сопереживать бедному влюбленному в человечку карлику, которого коварная девица ловко провела с помощью украденного артефакта невидимости. А жених девицы, тоже простой представитель тупиковой ветви эволюции, вообще отрубил волшебную бороду колдуна.
— Между прочим, это ранний Пушкин, которому свойственен юношеский романтизм и идеализм, — заявила Ли, дочитав поэму. — А вот «Евгений Онегин»… Как, ты не читал «Евгения Онегина»? — почти с суеверным ужасом переспросила Ли, видя на лице Дракона тень недоумения. И тут же начала: «Мой дядя самых честных правил…».
Когда на улице стемнело, Дракон предложил Ли прерваться и поужинать. Она согласилась, но почему‑то даже свое любимое печенье ела без аппетита. Дракон же с трудом отрываясь от законного куска мяса, пытался комментировать поведение Татьяны, Ольги, Ленского, а Ли тут же вставала на защиту своих любимых героев.
— Понимаешь, — наконец сказала она, — Пушкин ведь хотел написать продолжение романа. Он собирался сделать Онегина одним из декабристов. И я уверена, если б не его ранняя и нелепая смерть от руки Дантеса, он написал бы ещё не один роман. Все‑таки, уйти в 37 лет, полным планов и надежд, это ужасная трагедия.
Дракон осознал информацию, и стал жевать медленнее. «Может быть», — вдруг возникла крамольная мысль, — «здешние люди — не во всём тупиковая ветвь эволюции?». К незнакомому Пушкину он проникся уважением, не смотря на то, что тот погиб на дуэли почти полтораста лет назад. Да и Ли, если честно, удивляла своими познаниями. Конечно, у нее безупречная вампирья память, но ведь учили‑то её простые люди — низшие. При их короткой жизни накопить такой объем знаний в совершенно разных его областях — надо сильно постараться. При этом — не применяя магии.
