Утром 14 ноября загремели орудия с обеих сторон. После непродолжительной артиллерийской подготовки буденновцы начали наступление. Свинцовый пулеметный дождь и артиллерийский заградительный огонь белых заставили красную пехоту и конницу остановиться на подступах к Касторной. Бои приняли затяжной характер. Начдив 4-й Городовиков предложил ударить в обход на станцию Суковкино.

Командарм согласился и выполнение этой ответственной задачи возложил на Городовикова. Сильный буран скрывал движение дивизии. К станции Суковкино она подошла без единого выстрела. Белые не допускали и мысли, что красные в такой буран и мороз будут вести боевые действия. На станции кавалеристы захватили стоявший в тупике бронепоезд. Вся его команда сдалась без сопротивления. Батальон, который должен был защищать станцию, вповалку спал в залах первого и третьего классов и был также обезоружен. Комендант станции, молодой поручик, так же, как и телеграфист, протирая сонные глаза, не сразу сообразил, в чем дело. Внезапное появление в телеграфном помещении Буденного с Городовиковым произвело ошеломляющее, впечатление. На приказ Буденного: «Положите свое оружие на стол и объясните нам обстановку», — комендант вытянулся в струнку и ответил:

— Слушаюсь! Через двадцать минут подойдет к нам на станцию из Касторной бронепоезд «Слава офицерам», а два полка конницы из селения Бычек должны подойти к рассвету.

Захват станции Суковкино дал конному корпусу два бронепоезда, которые и были использованы в боях за Касторную.

Наступило морозное солнечное утро. Полки 4-й двигались по заснеженной степи. Ока Иванович Городовиков рассчитывал подойти к Касторной как раз в то время, когда на нее начнется общее наступление с фронта. И вот послышались артиллерийские выстрелы. Наступление буденновского корпуса началось. Ока Иванович развернул дивизию и, выхватив клинок, крикнул:

— Вперед, орлы! Даешь Касторную!

Вихрем понеслась 4-я в атаку. Бронепоезда прорвались на станцию Касторная и громили прямой наводкой засевших там офицеров. Белые растерялись. Им было непонятно, почему их бронепоезда бьют «своих».

К ночи 15 ноября 1919 года касторненская группа генерала Постовского была разгромлена красными орлами 1-го конного корпуса.

С потерей Касторной белые покатились на юг, не имея возможности закрепиться на каком-нибудь рубеже.

Успехи конного корпуса натолкнули высшее командование на мысль организовать крупное кавалерийское соединение.

11 ноября 1919 года Революционный Военный Совет республики оформил приказом организацию Первой Конной армии. Перед ней была поставлена задача углубить прорыв фронта противника в направлении Донбасс — Таганрог — Ростов с выходом к Азовскому морю.

Решительная битва за Ростов произошла у селения Генеральский Мост. В ночь с 7 на 8 января в подразделениях Первой Конной шла усиленная подготовка к бою. Командиры и комиссары частей разъясняли бойцам стратегическое значение Ростова и важность его захвата. Настроение у бойцов было бодрое. Спать никто не хотел.

К утру командование получило от разведчиков сообщение: Первую Конную в Ростове никто не ожидает. Белые спят спокойно и считают, что красные находятся от Ростова в ста верстах.

Обстановка сложилась для Первой Конной армии как нельзя лучше. Противник не знал намерений красных и времени начала их наступления.

Едва забрезжил рассвет, как дивизии Первой Конной пришли в движение. 6-я кавдивизия пошла прямо на окопы противника. 4-я кавдивизия разнесла в пух и прах вражескую конницу на участке Родионово — Несветай и безостановочно преследовала ее, стараясь отрезать белым путь отступления на Новочеркасск.

Теснимые со всех сторон, белые в беспорядке откатывались за Дон. В Ростове о разгроме под Генеральским Мостом до сих пор никто ничего не знал. Происходило это в канун рождества. Буржуазия готовилась к празднику. Намечались парадные ужины, вечера, танцы.

А в это самое время дивизии Первой Конной уже вступали в Ростов: 6-я — со стороны Темерника, 4-я — Кизитиринки.

4-я кавдивизия вошла в Нахичевань. Ока Иванович Городовиков ехал впереди с группой ординарцев. Город уже спал. Недалеко от окраины он заметил дом, в котором горел огонь, пели песни, там шло какое-то веселье.

— Стой! — скомандовал он группе бойцов. — Посмотрим, что там за народ собрался. — Он соскочил а лошади и пошел к дому. Не успел он подойти к двери, как на пороге показался офицер. Он был пьян. Взглянув на Городовикова осоловелым взглядом, неожиданно сказал:

— А я тебя знаю! Ты калмык из Сальского округа! Вот я тебя сейчас разделаю! — Офицер замахнулся, но ударить не успел. Ока Иванович в упор выстрелил в него из маузера. Подоспели бойцы, и Городовиков вместе с ними вошел в дом. В большой комнате были расставлены столы с яствами и вином, а за ними восседали человек тридцать казаков. Появление красных было для них столь неожиданным, что они сразу, без сопротивления, сложили оружие и сдались в плен.

Долго потом они не могли опомниться. Один из них все хватался за голову и повторял:

— Нет! Тут что-то не так! Не может этого быть! Ведь красные от Ростова в ста верстах!

Продвигаясь дальше по Нахичевани в глубь города, Городовиков обратил внимание на хороший особняк и решил заночевать в нем. Парадное долго не открывали, наконец щелкнул замок, и в дверях показалась пожилая женщина.

— Чей это дом? — спросил начдив 4-й.

— Коннозаводчика Мирошниченко.

— Да это же мой бывший хозяин, у которого я работал батраком! Вот здорово! — ахнул Городовиков.

Самого Мирошниченко в городе не было. Но он вряд ли был бы рад такой встрече.

За умелое командование дивизией в боях под Ростовом и проявленную личную храбрость Ока Иванович Городовиков был награжден первым орденом Красного Знамени.

Высок правый берег Маныча. Далеко на юг скатертью раскинулись донские степи с изредка разбросанными хуторами. Ветер крутит снежные хлопья в необозримом снежном пространстве, нагромождая сугробы над оголенным кустарником. Маныч еще не замерз: кое-где заметны полосы открытой воды. А чтобы продолжать наступление на юг, необходимо форсировать реку. Однако для частей Красной Армии это не препятствие. Не только пехота и конница, но и артиллерия начали переправу. Копыта коней скользили по гладкому льду. Мороз сковывал движение бойцов, но они безостановочно шли вперед.

Движение Первой Конной поддерживали приданные стрелковые части. 4-я кавалерийская дивизия шла впереди. Но вот наступление пехоты приостановилось. Артиллерийский и пулеметный огонь белых вынудил красноармейцев залечь.

Ока Иванович Городовиков решает помочь пехоте. Он разворачивает свою дивизию и ведет ее в атаку на станицу Шаблиевку, где сосредоточены крупные силы белогвардейцев. Мощную лаву 4-й ничто не может остановить. Конники врываются в Шаблиевку, а за ними следует красная пехота. Выйдя на Маныч, дивизии Первой Конной начали сосредоточиваться близ Торгового. Случилось так, что именно здесь столкнулись конница Буденного и конница белого генерала Павлова.

Не успели буденновцы разместиться по хатам, как белые ворвались в село. Вливаясь в широкие улицы Торгового, они беспорядочно бросались по квартирам, оставляя оседланных коней во дворах. Белоказаки совершили сорокакилометровый марш по морозной степи и торопились обогреться и отдохнуть. Они, конечно, не знали, что здесь разместилась Первая Конная армия. И вот вместо отдыха, тепла и уюта их встретили меткие пули и острые клинки красных кавалеристов.

Бой за Торговое развивался с молниеносной быстротой. Ока Иванович Городовиков, услышав стрельбу, приказал горнисту играть боевую тревогу, а сам, вскочив на своего коня, вместе с группой ординарцев поскакал на выстрелы. За ним последовал один из эскадронов. В одной из улиц шел бой. Белые наседали. Городовиков лично повел эскадрон в атаку. Завязалась жестокая рубка. На улице драться было неспособно. Теснота не давала возможности свободно работать клинком. Однако белые дрогнули и начали отступать к окраине села. Тут подоспели другие эскадроны 4-й, и успех окончательно перешел на сторону красных конников. В другой части села дралась с белыми 6-я кавдивизия под командованием товарища Тимошенко.