Даже врангелевские газеты говорили о Блюхере, что он «силен, хитер, но наши войска с божьей помощью его разобьют». Врангелю не мог помочь ни бог, ни черт, ни даже высокая военная техника, переданная ему оккупантами, ибо в классовой войне победа определяется силой классовой ненависти и чувством правого дела.

С 1924 по 1927 год Блюхер работал в Китае. Он был главным военным советником национального правительства Китая, советником Сунь Ят-сена. После того Блюхер вернулся в Советский Союз и продолжал упорную работу над укреплением Красной Армии.

Осенью 1929 года, когда китайские белобандиты захватили Китайско-Восточную железную дорогу и перешли границы Советского Союза, Блюхер был назначен командующим Особой Дальневосточной армией.

Всем памятна эта короткая война, получившая название конфликта. Одним быстрым и метким ударом Блюхер уничтожил ядро белобандитских войск. Еще у всех в памяти несметное число пленных и военного снаряжения, захваченного Блюхером.

Все методы и характер этой войны определяются следующим приказом Блюхера:

«Я призываю к величайшей бдительности. Еще раз заявляю, что наше правительство и в данном конфликте придерживается неизменной политики мира.

На провокацию необходимо отвечать нашей выдержкой и спокойствием, допуская впредь, как и раньше, применение оружия исключительно только в целях собственной самообороны от налетчиков».

В этой войне Дальневосточная красная армия и Блюхер, руководивший ею, снова показали всему миру не только свою боевую, но и революционную и моральную мощь.

В первые дни войны было замечено, что китайцы проявляют панический страх перед пленом. Некоторые пленные даже пытались покончить с собой самоубийством. Об этом стало известно Блюхеру. Надо было найти причину необоснованного страха. Блюхер изучил для этого всю агитационную белую литературу, — он понимал, что страх этот навязан со стороны и не является непосредственным.

Оказалось, что белые листовки были наполнены рассказами о жестокости русских. Листовки напоминали китайским солдатам о так называемом «боксерском восстании», когда по приказу русских генералов в Амуре были утоплены тысячи китайских крестьян.

Белые использовали этот случай для агитации против Дальневосточной красной армии, — ведь эта армия по национальности была в большинстве своем русской.

Разбить эту агитацию ничего не стоило. Она была уничтожена самим ходом вещей — гуманным и товарищеским отношением к пленным китайским солдатам.

Дальневосточная армия была первой армией в мире, подвозившей на поля сражения не только патроны и снаряды, но и муку и продовольствие. Муку раздавали бесплатно китайской бедноте. Нищие китайские деревни благословляли приход таких необыкновенных «врагов». Но это не было военным приемом, средством заслужить любовь населения, — это было простое выражение солидарности с бедняками-крестьянами всех стран, всех народов.

У нашей Советской Армии прекрасные традиции. Одна из таких традиций — тесная связь армии с родителями бойцов. Блюхер являлся ее вдохновителем в Дальневосточной армии. Он неотступно проводил ее в жизнь. Он переписывался с семьями бойцов, ежедневно укреплял нити, связывающие армию с народом. Он приглашал родителей бойцов посетить армию и встречал их, как дорогих и почетных гостей.

Служба в Дальневосточной армии требовала особой бдительности. Сплошь и рядом белые и японские банды переходили границу и встречали жестокий отпор. В этих стычках бывали убитые и раненые бойцы, и каждый раз Блюхер писал родителям этих бойцов о письма, чтобы утешить их в горе. Блюхер хорошо знал цену простой народной мудрости, цену слов: «Какова березка — таковы и листочки». Он знал, что за спиной его бойцов стоят не менее мужественные, отважные отцы, братья, сестры. И почти всегда на место погибшего семья давала другого бойца, чтобы так же стойко и бдительно охранять границы Союза от врагов, и новому бойцу передавалась по традиции винтовка погибшего.

Недаром старый колхозник Михеев, побывав в Дальневосточной армии, писал Блюхеру:

«Я седовласый старик, много видел на своем веку, но, честное слово, я еще не видел такого прекрасного края, как Дальний Восток. И вы его, товарищ Блюхер, вместе с нашими сыновьями зорко охраняете. Особая Краснознаменная армия, ее бойцы и ее командиры украшают Дальний Восток».

Четыре сына Михеева служили в ОКДВА. Из этих четырех братьев был создан экипаж одного из танков.

«В своем письме, — ответил Блюхер Михееву, — вы с чувством неподдельного восторга отозвались о бойцах и командирах ОКДВА, заявляя, какой хороший народ в Красной Армии. А ведь народ этот — ваши сыновья, дорогой Дмитрий Федорович».

Молодежь мечтала о том, чтобы служить под начальством маршала Блюхера. Блюхер получал сотни писем от юношей с просьбой принять их в Дальневосточную армию.

Из множества этих писем я остановлюсь на одном.

Содержание его таково:

«Может быть, вы помните Казань, где вы работали токарем на заводе Остермана. Может быть, вы помните, как к вам приходили два соседских маленьких мальчика. Вы вырезали им деревянные пистолеты и сделали деревянные пули, обернутые серебряной бумагой. Так вот, один из этих мальчиков уже вырос и мечтает только о том, чтобы свою красноармейскую службу отслужить в героической армии, которой вы командуете».

Имя Блюхера неразрывно связано с Дальним Востоком. Под его руководством наша дальневосточная граница превратилась в «границу из бетона».

Блюхер охранял границу зорко, спокойно, охранял сильной рукой. Нужна была большая выдержка, чтобы не отвечать на бесчисленные провокации, которыми так была богата эта граница, и вместе с тем давать неспокойным соседям хорошие уроки, когда это бывало нужно.

Страна была спокойна за этот далекий и сказочно богатый край. Он расцветал на глазах. По словам Блюхера, карта Дальнего Востока менялась непрерывно. Эти слова — деловое замечание, а не художественный образ. Они характерны для полководца, привыкшего читать карты, как мы читаем книги.

Когда Блюхер говорил, что дальневосточная тайга расступается перед волей большевиков, в этой фразе точно и коротко был выражен грандиозный процесс изумительного культурного и хозяйственного роста края.

Страна была спокойна за Дальний Восток: его охранял Маршал Советского Союза Блюхер, человек высокой, революционной закалки, воспитанный ленинской эпохой, человек громадного личного мужества и стойкости, прямоты и военного таланта, человек нового времени и новой, социалистической культуры.

…В ночь с 21 на 22 февраля 1918 года радио и телеграфные станции разнесли по всей стране слова: «Социалистическое отечество в опасности». В нем Ленин говорил суровую правду народу и призывал всех, кому дорога советская власть, встать на защиту великих завоеваний Октября, «…священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистской Германии».

Ночью над Петроградом разнесся будоражащий, протяжный рев гудков. Рабочие направились на заводы. Там их ждали грузовики с оружием. Получив винтовки, красногвардейцы шли к Смольному, где формировались боевые отряды.

В штабе обороны — Смольном — Ленин провел одно за другим три совещания. В них участвовал и член военной секции ВЦИКа Ян Фрицевич Фабрициус.

Ленин попросил военных специалистов изложить свои планы обороны Петрограда, рассчитывая на единственно реальную военную силу — отряды рабочих и матросов, и внимательно выслушал их соображения.

23 февраля в комнате № 40 Таврического дворца состоялось совещание большевистской фракции ВЦИКа. С резкой, суровой, предельно ясной речью в защиту мира выступил Ленин. Большевики — члены правительства одобрили ленинские предложения о принятии немецких условий мира.