— Звали или зовут? — Марта не удержалась, чтобы не поддразнить Джоша.

— Ах да, Стен, — пробормотал Джош, и его подвижный, правильно очерченный рот, который так любила Марта, сжался в упрямой гримасе.

Марта едва не расхохоталась. Джош ревнует к Стену, ее старому товарищу по дому! Этот огромный, как медведь, парень с вечной широкой улыбкой на лице был отличным фотографом и снял домик-развалюху в Сохо, чтобы сделать снимки городского пейзажа. Для работы и Стен, и Марта использовали огромную ванну, невесть какими путями попавшую в это неказистое жилище. Теперь Марта с грустью вспомнила, что именно в этой ванне проявляла лучшие из своих черно-белых снимков.

«Более платонических отношений и представить нельзя!» — думала Марта. Стен обращал внимание на «сожительницу», только когда она приглашала его к столу. Аппетит его соответствовал внушительным габаритам, а денег вечно не хватало. Впрочем, и у Марты тогда, с деньгами было не густо — вот почему она снимала дом пополам с партнером.

Она «жила» со Стеном, когда встретила Джоша, и очень хорошо помнит, как отреагировал, Джош на сообщение, что она делит кров с мужчиной. Марта могла бы поклясться, что его холодные серые глаза полыхнули огнем, — и Март потянуло к нему еще сильнее. Сейчас она бросила на Джоша долгий взгляд и увидела — или может быть, просто свет так падал, — что в глазах его блестят такие же, как и тогда, огоньки.

Не показывая своей радости, Марта продолжала:

— Да, в Сохо у нас были проблемы с отоплением и горячей водой. И в других местах, где я жила, тоже…

— Зависит от того, где ты жила, — коротко ответил Джош.

Марте показалось, что он хотел прибавить «и с кем», и она снова с трудом сдержала смешок.

— Во всяком случае, — продолжал Джош, — мои герои в «Жизни на колесах» возвращаются на старое место, потому что там легче жить, потому что в городе они находятся ближе к благам цивилизации, к которым привыкли и которые считают для себя необходимыми, к культурным центрам и развлечениям. Так замыкается круг.

— А как насчет движения в обратную сторону? — спросила Марта.

— Что ты имеешь в виду?

— Представь себе человека, выросшего в деревушке или на ферме. Единственная его мечта — перебраться в город. Он осуществляет эту мечту, женится, растит детей — ведь многие растят детей и в городе. Возможно, у него даже появляется дача где-нибудь на Кейп-Коде, или на побережье Джерси, или… да где угодно. Но вот дети выросли, и нашего героя начинает тянуть на родину. В бескрайние поля, или, может быть, в маленький городок, где он знает всех и каждого. Хотя, Джош, по-моему, большой город — это, в сущности, скопление десятка маленьких городов. Подумай о моем проекте. По-моему, об этом можно сделать неплохую статью.

— Спасибо, Марта, — холодно ответил Джош, — я запомню. Что касается маленьких городов, собранных в кучу, — по-моему, тоже идея неплохая. Однако…

— Однако твои проекты на первом месте?

— Да, если тебе нравится такая формулировка, — сухо ответил Джош.

Марта молчала, и Джош прибавил:

— Мне хотелось бы сделать «Жизнь на колесах» ударным материалом номера. Возьмем шесть семейных пар… из разных слоев общества, с разным уровнем доходов. Служащих и чернорабочих. С детьми и без детей.

— Ты хочешь втиснуть все это в одну статью или сделать шесть отдельных репортажей?

— Шесть отдельных, но один главный, поднимающий проблему в целом. Шесть историй будут короткими, каждая — с выразительными фотоиллюстрациями. В основной части — наиболее яркие снимки всех шести пар, подчеркивающие их общность и различия. Впрочем, это я еще не продумал.

— Придется много снимать, — заметила Марта.

— Да.

— Текст ты напишешь сам?

— Основную часть — да, отдельные главы — возможно. В любом случае, я ознакомлюсь с материалом.

Это означало, что, если Марта даст согласие на участие в проекте, им придется немало времени провести вдвоем. Волна восторга захлестнула Марту и едва не смыла остатки здравого смысла, но, взяв себя в руки, она взглянула на дело, как профессионал и ответила честно:

— Джош, я не уверена, что это мой профиль.

— Вот как?

— Идея мне очень нравится, и я уверена, если мы сделаем все, как ты предлагаешь, результаты будут блестящими… — начала Марта.

— Марта, не надо мне льстить, — грубо оборвал ее Джош. — Если ты считаешь, что моя идея никуда не годится, не стесняйся и скажи об этом прямо.

— Нет, Джош, замысел очень хороший, — честно ответила Марта. — Но я не уверена, что он мне подходит.

Джош подлил себе вина и, заметив, что бокал Марты пуст, налил и ей. Он сам понимал, что ведет себя хуже некуда. Когда это случалось, чтобы Джош наливал себе прежде, чем гостю? Со своими гостями он всегда был изысканно вежлив. А Марта здесь — гостья, и ничего больше.

— Думаю, я должен поблагодарить тебя за прямоту, — ответил он. — Да, я благодарен тебе, хотя и не согласен с твоим решением. По-моему, у тебя великолепно все получится. Люди и их частная жизнь — как раз твой профиль. Не мне тебе это объяснять.

— Я не уверена, что люди, с которыми ты собираешься работать, меня… вдохновят, — уклонилась от прямого ответа Марта.

Джош бросил на нее быстрый взгляд, красноречиво подняв брови.

— Ты говоришь как сущий сноб, — заметил он.

— Очень жаль, я совсем не это имела в виду. За последние два года, Джош, мне приходилось работать в самых разных местах и при самых разных условиях.

— Знаю.

Что это значит? Неужели он пристально следил за ее работой? Неужели ему и вправду небезразлична ее жизнь?

«Дура! — оборвала она себя. — Разумеется, он следил за тем, что со мной происходит. Так же как и ты — за его жизнью. Но на одном взаимном интересе мост через пропасть не выстроишь».

— Я обнаружила, что лучше всего мне удаются репортажи, связанные с экстремальными событиями, — осторожно продолжала она.

— Так тебя привлекают революции, землетрясения и прочие стихийные бедствия?

Теперь напряглась Марта.

— Джош, мне не нравится твой тон! — предупредила она. — Я не хищник и не питаюсь падалью!

— Хорошо, хорошо. Иными словами, Марта, ты полагаешь, что люди, о которых я говорю, не страдают в жизни?

— По крайней мере их страдания не так значительны, — помедлив, ответила Марта.

Джош нахмурился.

— Черта с два! — прорычал он. — Марта, на свете нет ни одного человека, кто проделал бы путь от рождения до могилы, не испытав горя! В деревне, разоренной войной, или в разрушенном землетрясением городе человеческое страдание лежит на поверхности. Смерть, раны, нищета… да, ты великолепно схватываешь все это в глазок фотокамеры. И я не отрицаю, что все это ужасно, непереносимо. Но страдание тихое, не заметное постороннему глазу, бывает и более глубоким. Душевная боль зачастую превышает физическую. В жизни каждого человека есть свои драмы и свои трагедии. Любой несчастный случай…

Марта взглянула Джошу в лицо и поняла, что он, возможно против воли, выдает свои собственные чувства. Он никогда не рассказывал ей об авиакатастрофе, в которой так жестоко пострадал. О несчастном случае, за несколько минут переменившем всю его жизнь. Раз или два Марта пыталась заговорить об этом, но всегда, даже в минуты наибольшей близости, Джош переводил разговор на другое. Катастрофа была для него запретной темой.

Марта заметила, как он откинулся назад, прикрыл глаза, и по лицу прошла гримаса боли. Страдания Джоша отозвались болью в сердце Марты. «Он все еще мучается от последствий той катастрофы, — подумала она. — И это никогда не прекратится».

Поколебавшись, она все же не удержалась от вопроса:

— Джош, что с тобой? — Он открыл глаза.

— А что?

— Мне показалось, — осмелилась заметить Марта, — что тебе больно.

— Со мной все в порядке, спасибо, — холодно ответил Джош. — Я пытался тебя убедить, но, если моя идея тебя не привлекает, я не стану за нее цепляться. Думаю, лучше ее оставить.

Марта растерялась. В голосе Джоша звучала твердая решимость. Из своей личной жизни он ее уже вычеркнул — два года назад. Теперь же был готов вычеркнуть ее и из своей работы.