Дэнни не обрел покой, и у ворот рая его не встретили ангелы и не предложили ему нимб и пару крыльев.

Его младшего сына поглотила пустота, вечная черная бесконечность. Такой Хафф представлял себе смерть.

Вот почему человек должен брать от жизни все. Награда дается только при жизни. Хафф царапался, кусался, хватал все, только бы стать самым лучшим, самым великим, самым ужасным. И пусть провалятся к чертям все те, кто осуждает его методы. Хафф Хойл ни перед кем не отчитывается.

И если его жизнь никогда не бывает спокойной, отлично. Без этого можно и обойтись.

Сэйри вошла в офис шерифа и подошла к стойке дежурного. Помощник шерифа пробормотал что-то нечленораздельное в ответ на ее приветствие. Он не удосужился снять ноги со стола и продолжал чистить ногти узким лезвием перочинного ножа.

– Я хотела бы видеть помощника шерифа Уэйна Скотта.

Угрюмое выражение не исчезло с лица служащего, и если осуществление своих служебных обязанностей, за которые ему платили, состояло в том, чтобы снять ноги со стола, выпрямиться и отложить гигиеническую процедуру на другое, более подходящее время, то этого он делать явно не собирался.

– Скотта нет.

– А шериф Харпер на месте?

– У него нет времени.

– Так он здесь или нет?

– Шериф здесь, но вас…

Сэйри прошла мимо него и двинулась по короткому коридору. Помощник шерифа рванулся за ней, пытаясь ее остановить криком «эй!», но Сэйри без стука распахнула дверь в кабинет Харпера.

Тот сидел за столом, занимаясь какими-то бумагами.

– Прости, Ред, – прозвучал из-за ее спины голос помощника шерифа. – Она просто взяла и вошла, изображает тут из себя!

– Ей не надо никого изображать, Пэт. Все в порядке. Я позову, если ты мне понадобишься.

– Дверь закрыть? – Пэт адресовал вопрос Реду Харперу, но ответила ему Сэйри:

– Да.

Помощник шерифа обжег ее убийственным взглядом, но попятился и закрыл за собой дверь. Сэйри снова повернулась к шерифу:

– И это лучший из тех, кого вы смогли найти?

– Иногда Пэт ведет себя эксцентрично.

– Это не извиняет его грубости.

– Ты права, не извиняет. – Ред Харпер махнул рукой в сторону кресла, приглашая ее сесть. – Сказать, чтобы тебе принесли кофе или чего-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

Какое-то время Харпер разглядывал ее.

– Калифорния пошла тебе на пользу, Сэйри. Ты хорошо выглядишь.

– Спасибо.

К сожалению, Сэйри не могла ответить комплиментом на комплимент. Этим утром шериф выглядел еще хуже, чем накануне вечером, словно ему не удалось отдохнуть.

Он поудобнее устроился в кресле.

– Мне приятно видеть тебя, но лучше бы тебя привела домой другая причина. Дэнни мне всегда нравился.

– Его многие любили.

– Он был приятным парнем. – Шериф помолчал немного, словно отдавал дань уважения недавно усопшему. Потом спросил: – Чем я могу тебе помочь сейчас?

– Скорее я могу помочь вам. У меня есть информация для детектива Уэйна Скотта. Она касается его расследования.

На лице Харпера появилось удивление, и он знаком велел ей продолжать.

– Вчера вечером мы с Беком Мерчентом случайно встретились в ресторане. Это было около десяти часов.

– Вот как, – констатировал шериф, явно не уверенный в том, что последует за этим объявлением.

– Когда мы оказались на парковке, я заметила, что колеса его пикапа и его ботинки вымазаны желтой глиной. Такая почва есть только около бунгало. Я обвинила его в том, что он ездил туда, был на месте преступления и, возможно, подменил улики. Мерчент признал, что ездил туда. Он отправился в бунгало после нашего вчерашнего разговора, хотя вы всех предупредили, что дом считается местом преступления и что туда нельзя заходить.

– Верно.

– Верно?

– Бек ездил туда вчера по моей просьбе.

Сэйри показалось, что шериф дернул за край ковра, на котором она стояла.

– По вашей просьбе?

– Я просил Бека встретиться там со мной и помощником шерифа Скоттом.

Теперь шериф просто сбил ее с ног.

А Ред продолжал:

– Я хотел, чтобы кто-нибудь из семьи…

– Он не член семьи!

– Именно поэтому я и попросил его приехать, Сэйри. Мы со Скоттом хотели, чтобы кто-то из ваших прошел по бунгало и посмотрел, не пропало ли что, не появилось ли что-то новое. Я не нашел в себе храбрости попросить об этом Криса или Хаффа. Там все еще… В общем, там все еще в крови, честно говоря. Есть такие компании, которые специализируются на уборке мест преступлений, но они что-то задержались на этот раз, поэтому…

– Я понимаю, – нервно перебила его Сэйри.

– Я не хотел причинять боль Хаффу или Крису, но нам был необходим кто-то из знакомых, кто мог бы осмотреть все и заметить что-то необычное.

Чувствуя себя полной дурой, Сэйри пробормотала:

– Это не лишено смысла.

Она не спала ночь, желая как можно скорее разоблачить Мерчента, чьи действия показались ей по меньшей мере подозрительными, а скорее всего, преступными. А он всего лишь избавил семью от тяжелой обязанности. Ей полагалось быть благодарной.

Но его вероломство – это отдельный разговор. Когда она обвинила Бека в том, что он ездил в бунгало, он бы мог объяснить ей ситуацию. А Мерчент намеренно заставил ее выставить себя идиоткой.

– Ну и как?

– Ты о чем? – переспросил шериф.

– Мистер Мерчент нашел что-нибудь?

– Я не могу обсуждать ход расследования, Сэйри, пока дело не закрыто. Уверен, ты понимаешь.

Она отлично все понимала. Шериф устроил ей обструкцию.

– Вы говорите о расследовании. Значит ли это, что вы больше не считаете смерть Дэнни самоубийством?

– Самоубийство тоже преступление и должно быть расследовано. – Подавшись вперед, шериф негромко сказал: – Мы просто выполняем свою работу, только и всего. Мы хотим быть на сто процентов уверены в том, что, половив рыбу в заливе, Дэнни в какой-то момент решил по неизвестной нам причине расстаться с жизнью. Вероятно, мы никогда не получим всех ответов.

– Он оставил записку?

– Мы ее не нашли.

Возможно, Дэнни решил, что раз он такая незначительная фигура, что с ним не хотят даже разговаривать, то незачем оставлять и прощальную записку. И все-таки Сэйри поинтересовалась:

– Вам это не показалось странным?

– Почти в половине случаев самоубийств, которые я расследовал, записок не было, – шериф смотрел на нее по-доброму. – Правда в том, что человек в таком состоянии даже самому себе не может объяснить, почему он так поступает. В таких случаях нам, оставшимся, приходится лишь принять то, с чем смириться невозможно.

Отличная речь, но даже если бы при этом он поглаживал ее по голове, даже тогда он не выглядел бы более снисходительным. Харпер по праву был членом мужского клуба. Она могла носить фамилию Хойл, но при этом оставалась всего лишь женщиной.

– А как насчет тех рыбаков, которые обнаружили тело?

– Если ты намекаешь на то, что они не те, за кого себя выдают, то мы их проверили. Они вне подозрений. С ними были их жены, и этих женщин просто трясло от увиденного в бунгало, поверь мне. У нас нет причин считать их кем-то, кроме случайных прохожих.

– Расскажите мне о Джине Айверсоне, – попросила Сэйри.

– Что?!

Она намеренно резко сменила тему разговора. Сэйри хотела посмотреть, как шериф прореагирует на это имя. И она увидела. Харпер побелел как полотно.

– Сегодня утром, – как ни в чем не бывало продолжала Сэйри, – я отправилась в библиотеку и взяла там микропленку. В местных газетах отчеты о событиях оказались неполными и какими-то расплывчатыми, поэтому я нашла статью в «Таймс-Пикайюн», где говорилось об исчезновении Айверсона, аресте Криса и процессе над ним.

Теперь Сэйри лучше разбиралась в фактах, связанных с обвинениями, выдвинутыми против ее брата. Юджин, или Джин, Айверсон был служащим на предприятии Хойлов. Почти с первого же дня работы ему удалось организовать ячейку профсоюза работников литейной промышленности. Хотя к его работе было невозможно придраться, он восстановил против себя управленцев тем, что сплотил вокруг себя недовольных.