— Ты чего такой смурной? — спрашиваю я.

— Есть о чем поразмыслить, — говорит он рассеянно.

Будто выставил меня за порог и дверь захлопнул.

— Ага, это все меняет, — продолжаю я. — Кладовая с семенами, видения обманные. Может, надо про это Лу и остальным рассказать?

— Нет, не стоит. Слишком важно все, пусть между нами пока останется.

— Ну ладно. Слушай, я хочу с твоими лазутчиками встретиться. Сегодня. Ты можешь их всех попозже собрать? Ты, я и твои связные, больше никого.

— Мы же договорились, что этого делать не надо.

— Раньше не надо было, а теперь все изменилось. Мне надо с ними поговорить.

— Про что? — спрашивает Джек.

— Скажи, где встречаться будем, — требую я.

— В Четвертом секторе, на мельнице у реки. Ближе к вечеру. Времени мало, но я соберу, кого найду.

Он цокает языком, дергает уздечку и поворачивает коня на север.

— Эй, — окликаю я его. — Ты моего ворона увез.

— Ох, я и забыл! — Джек лезет за пазуху. — Ты погляди, уснул. Нерон, просыпайся!

Мой ворон встряхивается, недовольно каркает и взлетает в небо. Летать он любит, даже если дождь. За пазухой скучно сидеть.

— Джек… — начинаю я.

Он ждет. Шляпу со лба не сдвигает. Не подпускает меня к себе. Дверь заперта. Нет, это на Джека совсем не похоже. Меня гложет тревога. Слова застревают в горле.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Ни в чем. Много всего произошло… Я ж говорю, надо поразмыслить. И спать хочется. Тебе тоже выспаться не помешает. Ну все, позже увидимся.

— Хорошо, что ты со мной был, — говорю я. — Что мы вместе были. У нас вместе все получается.

Он вежливо приподнимает шляпу, дергает поводья и уезжает. Я очень хочу, чтобы он обернулся. Ну же, Джек, оглянись. Помаши мне рукой. Подари улыбку!

— Джек! — зову я.

Туман глушит мой голос. Джек с Келлом растворяются в безмолвной дымке. Он меня не слышит. Нерон сидит на Конной арке, нетерпеливо каркает, торопит меня.

Он прав. Столько еще дел надо сделать! По дороге к Звездной дорожке я напряженно раздумываю. Соображаю. Рассчитываю. Подбираю слова, вспоминаю те, что слышала. Те, что сама говорила. Перебираю в памяти все, что видела, что думала и чувствовала.

— Как тебе Новый Эдем, Марси?

— С виду одно, а на деле — совсем другое. И поступки, и люди. Избранники, Управители земли из кожи вон лезут, притворяются изо всех сил, чтобы все вышло, как Демало велел. Понимаешь? Ненастоящее все.

Демало и его чудесные видения. Бункер. Кладовая с семенами. Это центр всего. Демало — центр всего. Братья и сестры, отцы и матери. Управители, разлученные со своими родными.

Тебя отдают парню, которого ты совсем не знаешь, посылают вас возделывать землю и рожать детей для Нового Эдема. Как такое вытерпеть?

Про чувства никто не задумывается.

Неумехи они. И веры друг другу нет. Чужие, словно и не знакомы вовсе. Долго не продержатся, непрочно все это, так семью и дом не построишь.

Семья. Родная кровь. Детишки, разлученные с родителями. Отобранные у Управителей.

Девчонки эти не хотят, чтобы детей у них отбирали. Они, конечно, это скрывают, но правды не утаишь. Я по глазам все понимала.

Слабость. Слабое место Демало. Наша сила.

Думай по-своему. По-своему, а не как Демало.

Мы с Джеком на Железном дереве. Он меня почти раздел, а я и не заметила.

— Ну ты и скор!

— А что делать, если ты такая вертлявая? Дай помогу.

Я застегиваю пуговицы, он их расстегивает. Я заправляю рубаху, он ее вытягивает.

Делать. Переделывать.

Если присмотреться, то дом разваливается.

Переделать. Быстро.

— Скажи, как по-твоему.

— В общем, для меня любовь — сила, не слабость.

Я думаю по-своему. Не как Демало.

Сквозь кроны деревьев виднеется вывеска Звездной дорожки. С кометой и звездами. Со словами, которые давным-давно что-то значили. Чуть впереди замечаю, как из леса выходит Молли. Она вся румяная, растрепанная. После мерзкого утреннего дождя день сменил гнев на милость. Солнце проглядывает сквозь ветви, золотит Молли длинные кудри, связанные в хвост. В прядях будто пол-леса застряло. Молли несет в руке помятое ведро, довольно качает бедрами.

— Доброе утро! — здороваюсь я.

Она вздрагивает, отскакивает в сторону. Видит меня и расплывается в широкой улыбке.

— А я за грибами ходила… — Она протягивает мне ведро. Нерон слетает к ней на плечо. — И тебе доброе утро, — говорит она ему.

Ворон осторожно вытаскивает из ее кудрей кусочек мха, опускает ей на ладонь.

— Вот спасибо, — улыбается Молли.

Нерон поддевает клювом жухлый лист, потом прутик, потом травинку. Тут и я наконец с Молли поравнялась.

— Ох, повезло тебе, что волосы короткие! — Она мучительно краснеет, опускает глаза. — Мне в кудряшки все так и набивается, и мох, и веточки, и…

— Мужчины? — улыбаюсь я и спешиваюсь. — Точнее, мальчишки?

Улыбка Молли гаснет.

— Божемой, Саба, честное слово, я не хотела… Я не знала… Он просто…

— Успокойся, — говорю я. — Ничего страшного, все в порядке.

— Правда?

— Слушай, ты же меня прекрасно знаешь. Я ценю твою доброту, так что не мне тебя судить. Он парень привлекательный, обаятельный и, как всем известно, прекрасно умеет убеждать. Ну и он по тебе убивается, с тех самых пор как увидел. Молли, ты же женщина. Невероятно красивая женщина. И уже столько времени одна. Так что меня это нисколечко не удивляет.

— Неужели? — ошарашенно спрашивает Молли.

— Ну, я видела…

— Что?

— У Эмми на дне рождения. Ты сама его руки коснулась.

— Коснулась, — повторяет она.

— Вы с Марси убирали со стола посуду, а он прошел мимо, и ты его за руку тронула.

— А, ну да, ты видела.

— Кроме меня, никто не заметил, — успокаиваю я Молли. — А говорить я никому не собираюсь. Ты больше всех нас заслуживаешь счастья. Хотя бы на одну ночь или на неделю, а лучше — на всю жизнь. Только знаешь… у вас ведь и так непростые отношения. Не хочется, чтобы начались неприятности, если вы вдруг поссоритесь.

— Да-да, я тебя понимаю. Нашему делу ничем не хочу мешать. Я с ним поговорю, с Кридом. Вообще-то к таким мужчинам я равнодушна.

— Нет, что ты, я не имела в виду…

— Ничего страшного. — Она похлопывает меня по руке и улыбается. — Все будет хорошо.

Ох, Молли… Прекрасные карие глаза, такие грустные, усталые. Надежда в них еле теплится. У меня сердце кровью обливается. Я сегодня мельком увидела прежнюю Молли — босоногая, волосы золотым потоком по спине струятся, щеки горят, глаза блестят. Вот какой она была прежде… Надо было мне раньше на тропу выехать. Или позже. Дать ей время насладиться солнышком прошлой жизни. Прости меня, Молли.

Я целую ее в щеку. Кожа нежная, как роса. Пахнет от Молли любовным жаром, тайной встречей.

— Дай Нерону за тобой поухаживать, — вздыхаю я. — Только не задерживайся. Нам надо поговорить.

Все собрались на летном поле Пег. Следопыт ведет меня на холм за свалкой. Плоская вершина холма покрыта жухлой травой. Отсюда Пег пытается взлететь, как птицы. Сегодня утром Моисей с Бином из сил выбиваются, тянут на веревках Пегову летательную машину по склону. Все разыгрались, как дети. Успокоить их невозможно. Смешная это затея, нелепая. Наконец я сдаюсь. Ничего, долго это не протянется.

Слим устроился на складном стуле, дает советы. Я сажусь на землю, думаю, что скажу своим товарищам. Приходит Молли. Нерон у нее из кудрей всю листву выклевал. Марси тоже на подмогу спешит. Вертушка, верблюд, мул и все остальные путаются в веревках. Узлов понавязали столько, что ни в жизнь не распутать.

Веселье редкое, мимолетное. Денек выдался славный. Мне хочется к ним присоединиться, забыть о тревогах. Но времени нет, пора жестокого правителя свергать.

— Ты шутишь? — Крид сегодня не ухмыляется, как обычно. Рот кривит, так и норовит кому-то трепку задать. Чем-то недоволен.