— А ведь это такая мелочь, — пробормотала Линдси, наблюдая, за удаляющейся спиной в ярко-красной куртке. Затем повернулась к Сету и одобрительно кивнула. — Ты отлично справился. Она думает, что переиграла тебя.

 Сет улыбнулся и поймал прядь волос Линдси, с которой играл ветер.

 — Неужели?

 Линдси улыбнулась в ответ и, повинуясь порыву, дотронулась до его щеки.

 — Мне нравится знать, что у тебя мягкое сердце. — Она опустила руку. — Мне нужно идти.

 — Линдси. — Он удержал ее, когда она хотела отойти. — Поужинай со мной. — Его взгляд был очень интимным. — Просто ужин. Я хочу быть с тобой.

 — Сет, мы же с тобой знаем, что ужином все не ограничится. Мы оба хотим большего.

 — Значит, у нас будет большее, — пробормотал Сет, но притянув Линдси к себе, почувствовал ее сопротивление.

 — Нет, я должна подумать. — Она на мгновение прижалась лбом к его груди. — Я не могу мыслить здраво, когда ты меня касаешься. Мне нужно время.

 — Сколько? — Он взял ее за подбородок, заставив поднять голову.

 — Я не знаю. — Слезы, появившиеся в ее глазах, потрясли их обоих. Линдси поспешила смахнуть их. Сет поднял палец и поймал одну слезинку.

 — Линдси. — Голос Сета стал необыкновенно ласковым.

 — Нет, нет, не будь добрым. Лучше накричи на меня. Я хотя бы смогу взять себя в руки, если ты будешь на меня кричать. — Линдси закрыла лицо обеими руками и сделала глубокий вздох. Она совершенно неожиданно поняла причину этих слез. — Я должна идти. Пожалуйста, Сет, позволь мне уйти. Мне нужно побыть одной.

 Из-за его хватки Линдси испугалась, что он сейчас откажет.

 — Хорошо, — сказал Сет после нескольких долгих секунд молчания. — Но учти, Линдси, мое терпение не безгранично.

 Она ничего не ответила, лишь повернулась и убежала. Убежала с осознанием того, что она не просто может влюбиться в Сета Банниона. Она уже влюбилась в него.

Они отправились в аэропорт рано утром. Энди за рулем, Линдси сидела с ним рядом, их матери расположились сзади. Багажник был до предела забит чемоданами. Все время до отлета Линдси помогала матери подготовиться к переезду, но ее одолевали сомнения. В Калифорнию уже отправлено множество коробок с вещами, и дом, в котором она выросла, был выставлен на продажу.

 Линдси знала, что как только дом продадут, оборвется последняя нить, связывающая ее с детством. «Это к лучшему, — думала она, наблюдая, как ее мать и Кэрол оживленно разговаривают на заднем сиденье. — Все, что мне необходимо, с легкостью поместится в свободной комнате в школе. Так будет удобнее для меня и, без сомнения, намного лучше для мамы».

 Увидев скользящий по земле самолет, Линдси поняла, что они уже почти приехали. Казалось, все ее мысли исчезли вместе с этим самолетом. С тех пор, как Мэй объявила о своих планах, Линдси не могла жить обычной жизнью. Слишком много эмоций обрушилось на нее в тот день. Она пыталась отгородиться от них, пока не сможет мыслить рационально, но эмоции были чересчур сильными, снова и снова прорывались в ее сны или, того хуже, накатывали неожиданно во время занятий или разговоров. Ей не хотелось думать о Сете, и все же она вспомнила о нем, когда Моника однажды вскользь упомянула его имя, и когда Рут принесла котенка в школу, и еще десятки раз, когда что-то напоминало ей о нем.

 Казалось немного странным, что Линдси больше не могла зайти в комнату, в которой он побывал, и не вспомнить о нем. Даже ее собственная студия напоминала о Сете.

 Когда первый шок прошел, Линдси поняла что значит быть влюбленной. Ее голова не кружилась, как поется в некоторых песнях, но она определенно стала менее внимательна. Аппетит не пропал, а вот со сном были проблемы. Она не витала в облаках, но вместо этого осознала, что ждет наступления бури. Она решила, что на нее влияет не то, что она влюбилась, а мужчина, которого она для этого выбрала.

 «Выбрала, — мысленно повторила Линдси, не обращая внимания на пробки при подъезде к аэропорту, с которыми боролся Энди. — Если бы я действительно могла выбрать в кого влюбиться, это был бы обожающий меня человек, он считал бы, что я совершенство и посвятил бы свою жизнь тому, чтобы создать для меня Утопию».

 «О, нет, это совсем не так, —   поправила она себя. В стекле отразилась ее еле заметная улыбка. — Мне бы стало смертельно скучно уже через неделю. Сет слишком хорошо мне подходит. Он обладает не только абсолютным самоконтролем и хладнокровием, но и чувствительностью. Проблема в том, что он сделал карьеру, избегая каких-либо обязательств… исключая Рут». Она вздохнула и дотронулась пальцами до своего отражения в боковом стекле. «А это еще одна проблема. Очень трудно иметь противоположные взгляды на то, что так важно для нас обоих. Как мы можем стать ближе, когда стоим по разные стороны шестидесятифутового забора?»

 Голос Энди внезапно вернул Линдси к реальности. Слегка сбитая с толку, она обнаружила, что они стоят на парковке и остальные уже выходят из машины. Линдси быстро вылезла и попыталась вникнуть в разговор.

 —  …поскольку билеты уже у нас, а в Лос-Анджелесе нас будет ждать такси, —   говорила Кэрол, вытаскивая чемодан и сумку из багажника.

 — Вам нужно проверить весь этот багаж, — напомнил ей Энди, повесив на плечо сумку и без труда подняв еще три чемодана. — Линдси, будь добра, закрой багажник, —   попросил он, так как Линдси достался помимо ее собственной сумочки только несессер.

 —  Конечно.

 Кэрол подмигнула Мэй, пока Линдси захлопывала багажник и вытаскивала из замка ключи. От резкого порыва ветра полы ее пальто задрались вверх. Она подняла голову к небу.

 —  К ночи пойдет снег.

 —  А вы в это время уже будете примерять новые купальники, — жаловалась Линдси, плетясь следом за двумя женщинами, пока сильный холодный ветер жалил ей щеки.

 В здании аэропорта была привычная путаница, связанная с билетами и посадочными талонами. После проверки багажа Энди начал подробный инструктаж о том, что должна и что не должна делать его мать.

 —  Держи квитанцию у себя в кошельке.

 —  Да, Энди.

 Линдси увидела блеск в глазах Кэрол, но Энди продолжал хмуриться.

 —  И не забудь позвонить, когда прилетишь в Лос-Анджелес.

 —  Конечно, Энди.

 —  Тебе нужно перевести часы на три часа назад.

 —  Переведу, Энди.

 —  И не разговаривай с незнакомцами.

 Кэрол засомневалась.

 —  Кого ты имеешь ввиду, говоря о незнакомцах? — спросила она.

 —  Мама. — Его хмурый взгляд сменился улыбкой, прежде чем он сгреб свою мать в объятия.

 Линдси повернулась к своей матери. Ей хотелось, чтобы прощание прошло быстро и без напряжения. Но как только они с Мэй посмотрели друг на друга, вся ее бравая прощальная речь тут же забылась. Она снова стала ребенком с беспорядочным набором слов в голове. Вместо того чтобы продираться сквозь все эти слова, она просто обняла мать за шею.

 — Я люблю тебя, — прошептала она, закрыв наполненные слезами глаза. — Будь счастлива. Пожалуйста, прошу, будь счастлива.

 —  Линдси. — Ее имя казалось лишь тихим вздохом. Затем Мэй отстранилась. Рост у них был одинаковый, и их глаза находись на одном уровне. Странно, но Линдси не могла вспомнить другого случая, чтобы мать смотрела на нее так сосредоточенно. Именно на дочь, а не на балерину.

 —  Я люблю тебя, Линдси. Возможно, я делала ошибки, — сказала Мэй со вздохом. — Но я всегда хотела для тебя лучшего — что сама считала лучшим. Я хочу, чтобы ты знала. Я горжусь тобой.

 От этих слов глаза Линдси расширились, а ее горло перехватило настолько, что она не смогла ответить. Мэй поцеловала ее в обе щеки, затем забрала у нее несессер и повернулась, чтобы попрощаться с Энди.

 —  Я буду скучать по тебе, —   сказала Кэрол, сжимая Линдси в объятиях. — Заполучи этого мужчину, —   прошептала она ей в ухо. — Жизнь слишком коротка. — Прежде чем Линдси смогла что-то сказать, Кэрол, так же как мать, поцеловала ее, затем они с Мэй прошли через арку.