Линдси остановилась у окна, яркое послеполуденное солнце освещало ее лицо, подчеркивая тонкие кости и изящную комплекцию.

 — Я очень стараюсь, мисс. Может, принести вам кофе в гостиную?

 Линдси сдержала вздох.

 — Нет, спасибо, мистер Уорт. Я лучше просто вернусь обратно и проверю, не закончил ли Сет свои дела.

 Пока она это говорила, дверь открылась, и в кухню вошел Сет.

 — Прости, что так долго.

Дверь бесшумно закрылась за ним.

 — Я случайно забрела к тебе на кухню. — Бросив на Уорта краткий извиняющийся взгляд, она направилась к Сету. — Все изменилось, с тех пор, как я была здесь последний раз.

 Сет и Уорт обменялись молчаливыми сообщениями у нее над головой, затем Сет взял ее за руку и вывел из кухни.

 — Ну и как, одобряешь?

 Она откинула волосы назад и повернула голову к нему.

 — Я не должна торопиться с суждением, пока не увижу все, но я уже очарована. И я прошу прощения, — продолжила она, — что вот так вторглась в кухню. Я немного увлеклась.

 — У Уорта есть определенное правило относительно женщин на кухне, — объяснил Сет.

 — Да, — согласилась Линдси. — Кажется, я поняла это правило. «Держитесь подальше».

 — Очень близко к истине.

 Они прошлись по нескольким комнатам первого этажа. В библиотеке отремонтировали панельную отделку и отполировали ее до блеска. Во второй гостиной были содраны все обои, но работы еще не закончились. Комнаты Уорта содержались в спартанской чистоте.

 — Остальные комнаты первого этажа должны быть закончены этой зимой, — сказал Сет, когда они начали подниматься по лестнице. Линдси позволила пальцам пробежаться по перилам. И как только дерево может быть настолько гладким? — Дом очень прочный, необходимы лишь незначительные перестройки, — добавил Сет.

 Линдси размышляла над тем, что эти перила знавали прикосновения очень многих рук. На ее лице появилась улыбка от мысли о том, как было бы весело скатиться по этим перилам вниз с третьего этажа.

 — Ты любишь этот дом, — заметил Сет, остановившись на площадке и зажав Линдси между перилами и своим телом. Они находились так близко, что Линдси пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Почему?

 Было очевидно, что ему нужен конкретный ответ, а не абстрактный. Линдси пришлось немного подумать, прежде чем она заговорила.

 — Думаю, потому что он кажется таким сильным, таким непреклонным. В нем есть что-то сказочное. Он переживает поколение за поколением, эпоху за эпохой.

 Повернувшись, Линдси прошлась по балкону, нависающему над первым этажом, и посмотрела вниз на просторную прихожую.

 — Думаешь, Рут приспособится здесь? Примирится с проживанием в одном месте?

 — Почему ты спрашиваешь?

 Пожав плечами, Линдси повернулась и направилась дальше по коридору.

 — Рут интересует меня.

 — В профессиональном плане.

 — И в личном тоже, — добавила Линдси, копируя его тон. — Ты против, чтобы она танцевала?

 Он остановился у дверей и наградил ее одним из своих долгих взглядов.

 — Не думаю, что ты понимаешь под танцами то же, что и я.

 — Может и нет, — согласилась она. — Но, думаю, самое главное, что понимает под этим Рут.

 — Она очень молода. А еще, — добавил он, прежде чем Линдси смогла возразить, — я за нее отвечаю.

Открыв дверь, он провел Линдси внутрь.

 Комната, несомненно, женская. На окнах висели бледно-голубые шторы, на кровати лежало покрывало в тех же тонах. Здесь был белый кирпичный камин с латунной веерообразной решеткой. На небольшом столике стоял горшок с английским плющем. На стенах висели фотографии звезд балета. Линдси увидела плакат, о котором говорил Сет. Ее Джульетта и Ромео в исполнении Давыдова. Ее накрыло волной воспоминаний.

 — Нет никаких сомнений в том, чья это комната, — пробормотала Линдси, посмотрев на розовые атласные ленты на бюро. Она взглянула на Сета, изучая его точеные черты лица. Линдси понимала, что этот человек привык видеть все с мужской точки зрения. Он мог бы с легкостью отослать Рут в школу-интернат и посылал бы ей щедрые чеки. Насколько же сложно было ему создать в своей жизни место для этой девочки и ее непростых потребностей?

 — Скажи, ты добрый человек в целом, — с любопытством спросила она, — или лишь выборочно?

 Она увидела, как его брови взлетели вверх.

 — У тебя, кажется, есть привычка задавать необычные вопросы.

Он взял ее за руку и повел обратно в коридор.

 — А у тебя настоящий талант от них уклоняться.

 — Вот комната, которая больше всего должна заинтересовать твое привидение, — сказал Сет, плавно сменив тему разговора.

 Линдси подождала, пока Сет откроет дверь, затем вошла внутрь.

 — О, да! — Линдси прошла в центр и огляделась вокруг. — Она идеальна.

 Широкие, изогнутые оконные рамы тонули в бордовом бархате, того же цвета был большой восточный ковер на полу. Викторианская мебель сверкала благодаря работе Уорта. Более идеальной обстановки для этой высокой, просторной комнаты невозможно было придумать. У подножья кровати с балдахином стоял большой сундук, на столе с обеих сторон разместились оловянные подсвечники.

 — Полагаю, это потому что ты архитектор, — восхищенно сказала Линдси. — Ты отлично знаешь, что нужно делать.

 Глядя на массивный камин, выложенный из камня, Линдси сразу представила себе потрескивающее в нем пламя.

 Этот огонь будет реветь, шипеть и трещать во время долгих темных ночей. В голове вспыхнула картина, где она, свернувшись, лежит на большой кровати, согретая телом Сета. Потрясенная четкостью этой картины, она развернулась и прошлась по комнате.

 «Слишком рано, — сказала она себе. — Слишком быстро. Помни, кто он». Линдси загнала подальше неожиданные и нежеланные эмоции. Остановившись у французского окна, она толкнула его и вышла наружу. Ей в лицо тут же ударил ветер.

 Здесь слышался шум волн, бьющихся о скалы, а в прохладном воздухе чувствовался соленый запах. Линдси подошла к перилам и посмотрела вниз. Падение было бы долгим и, несомненно, смертельным. Жестокие волны ударялись об острые скалы, затем отступали и, собравшись с силами, нападали вновь. Захваченная диким волнением от развернувшейся перед ней картины, она даже не осознавала, что Сет стоит позади нее, совсем близко. Когда он развернул ее лицом к себе, ее ответ был таким же безудержным и неизбежным, как плывущие облака и бушующий прибой.

 Руки Линдси обвились вокруг его шеи, и он притянул ее ближе. Они двигались вместе. Ее губы следовали за его губами, голод нарастал. Линдси, не колеблясь, отвечала на поцелуи Сета, исследуя его рот языком, пока его вкус не смешался с ее вкусом. Когда он прикоснулся к ней, она задрожала, но не из-за страха или сопротивления, а от чистого удовольствия.

 Его рука скользнула Линдси под рубашку и прошлась по ребрам, затем обхватила грудь. Она была маленькой, а его руки такими большими. Пока он углублял поцелуй, его пальцы медленно играли с ее соском. Линдси запустила пальцы в его волосы, как давно хотела. Ее мгновенно накрыло волной невозможного желания — река меняла курс. Поток был непреодолимым и увлекал ее за собой в более бурные воды. Его пальцы нагрелись от ее кожи, пока бродили по ее телу, доставляя наслаждение.

 Когда Сет перешел от ее губ к шее, Линдси почувствовала, как ее пронзил внезапный жар. Холодный ветер был шоком для ее лица, но лишь увеличивал возбуждение. Удовольствие смешалось с легкой болью, когда его зубы начали слегка покусывать ее кожу. Шум прибоя эхом отдавался в ее голове, но сквозь него она слышала, как Сет прошептал ее имя. Когда он вернулся к ее губам, Линдси с нетерпением встретила его. Никогда еще желание не было настолько стремительным, настолько всепоглощающим.

 Сет оторвался от ее рта и взял ее за плечи, чтобы прижать к себе. Он смотрел ей в глаза, и в его взгляде Линдси видела страсть и ярость. Ее снова охватила дрожь возбуждения. Она опять могла раствориться в его объятиях, и он бы не оттолкнул ее.