Четыре часа от Енисейска до Краснояского аэропорта Рассказов и Лена ехали в полном молчании, есть и пить она отказалась. В аэропорту Игорь удачно купил билет — на рейс уже объявили регистрацию. Мужчина достал из багажника машины небольшую черную сумку и туда сложил Ленкин облезлый рюкзачок, оглядел девушку и остался доволен её внешним видом.

— Лена, послушай меня. Вот тебе деньги в дорогу, и запомни — ты летишь с пересадкой в Новосибирске. Там нужно ждать часа четыре. Не потеряйся и не опоздай на рейс. Вот тебе моя визитка, я тут все телефоны написал. Как прилетишь, так сразу позвони мне. Ты меня поняла? Лена! — Игорь словно со стенкой разговаривал, Лена его почти не слышала. И только окрик заставил её обратить внимание на собеседника.

— Я поняла. — Она закинула сумку на плечо, взяла из рук Рассказова деньги и сунула их в карман джинсов, а визитку зажала в руке. — Спасибо.

«Да что такое? Витька был так счастлив, когда о ней рассказывал, говорил, что живут дружно и весело… А она заторможенная какая-то, перепуганная…»

Дома Игорь понял, что совсем плохо знает собственную жену. Все высказывания в свой адрес он запомнить не смог, но понял, что гостью сегодня отпустил зря.

Аэропорт произвел на Лену ужасающее впечатление: толпы людей, все суетятся и шумят. Хотя на самом деле в это время регистрировали всего три рейса, и остальные пассажиры радовались простору и относительному спокойствию. В зоне досмотра девушка не сразу вспомнила, в какой лоток складывать одежду, а в какой обувь. И потом долго не могла узнать свои сапоги… Да и как их узнать, если она выбирала обувь почти не глядя на неё?

Но самое тяжелое ощущение оставила процедура личного досмотра… Когда девушка появилась из прозрачного пенала сканера, то к ней подошла женщина в форме и в желтых резиновых перчатках.

— Руки поднимите! — от такого приказа и протянутых к ней рук Ленка шарахнулась в сторону, чем немедленно вызвала повышенный интерес к себе со стороны нескольких проверяющих. Её отвели в сторону и тщательно ощупали, потом ещё раз проверили документы и порылись в сумке. И уже в накопителе к ней подошел милиционер и в третий раз перелистал паспорт.

В автобусе, который вез пассажиров к самолету, народ стоял плотно. Рядом с Леной оказался мужчина с крутого похмелья. Окружающие недовольно морщили носы. Девушке было невозможно отвернуться от «ароматного» пассажира, и в момент прибытия к самолету Кромина едва не потеряла сознание. Но двери открылись очень вовремя, все облегченно вдохнули холодного воздуха и заторопились к трапу.

Сумку у бледной и растрепанной пассажирки стюардесса забрала с колен и спрятала на полку. Пассажирке было все равно: от голода, усталости и чудовищного стресса её тошнило и потряхивало. Она закрыла глаза и в этот момент мечтала заснуть, чтобы весь кошмар последнего дня закончился и вообще оказался просто плохим сном. Но ни уснуть, ни проснуться в привычном и спокойном месте Лене не удалось. Из состояния, близкого к бессознательному, её вывел голос стюардессы, предлагавшей напитки. И вид этих коробок с соками стал последней каплей… Молодая женщина в форме чуть не упала вместе с тележкой, когда девушка вместо того, чтобы определиться с выбором питья, кинулась в сторону туалета, сметая все на своем пути.

— Витя, Витя… — рыдала Лена, закрыв за собой дверь. Она захлебывалась слезами и не могла остановиться.

Стюардессы довольно быстро поняли, что у них в одном из туалетов образовалась «проблема». Они ещё во время посадки обратили внимание на подозрительно бледную и вялую пассажирку.

— Наркоманка, наверное. Была тихая, а теперь укололась и веселится, — предположила молодая бортпроводница.

— Да нет, она вроде бы плачет, — ответила вторая стюардесса, постарше, которая внимательно прислушивалась к звукам, доносящимся из туалета.

— Открывайте, а то у нас скоро посадка! — потребовала третья, та, которую чуть не уронила странная девица.

Обессилившую от слез и страданий Кромину выволокли из её убежища и усадили в служебном отсеке на откидном сиденье. Втроем сняли с девушки шубу и осмотрели руки.

Старшая из бортпроводниц намочила холодной водой полотенце и приложила его к лицу девушки. Такая маска подействовала благотворно. Потом всхлипывающую пассажирку напоили водой, и она постепенно затихла.

— У тебя родители есть? Ты домой летишь?

Лена кивала головой, уже понимая, о чем её спрашивают.

— Из института выгнали? Беременная? — продолжала интересоваться самая любопытная собеседница. — Парень бросил?

— Бросил… — согласилась Кромина.

— Может, ещё помиритесь.

— Другого найдешь!

— Да пошли их всех…

Советы были хороши, но в данный момент совершенно бесполезны.

Часть напряжения слезы унесли, а боль осталась. Но теперь Лена почти пришла в себя и понимала, где она и куда летит. В Новосибирске она вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и растерялась… Аккуратные газоны, забросанные слоем потемневшего снега; монотонное асфальтовое покрытие; поток людей, спешащих войти в огромное здание, и такой же поток желающих выйти на улицу. Сумерки были отодвинуты от аэропорта мощными прожекторами, но искусственный свет не радовал, а только еще больше раздражал. Окружающая обстановка только добавляла тоски, казалось, что люди двигаются помимо своей воли, мелькают, как одинаковые детали на конвейере большого города. Вспомнив, как тихо было в тайге, как легко там дышалось, Кромина чуть снова не разревелась, но постаралась дышать глубже и даже поморгала глазами, чтобы слезы остыли и не прорвались наружу.

В маленьком кафе девушка попросила булочку и кофе. Напиток пила с удовольствием — успела соскучиться по нему. А вот булочка не впечатлила. «Убила бы того, кто её сляпал… Сами уж точно такую гадость есть не будут», — оценила Лена способности местных пекарей. Однако сильнее всего поразила сумма, которую она обнаружила у себя, когда пришло время расплачиваться. В Красноярске она просто запихнула деньги в карман, и только теперь сообразила, что денег у неё целых тридцать тысяч.

Чтобы не сидеть среди толпы пассажиров, пошла бродить по залу ожидания и совершенно случайно набрела на парикмахерскую. Скучающая мастерица обрадовалась клиентке, но честно сказала, что цены за услуги весьма существенные. Клиентка очень хотела потратить время, не думая о своих бедах, да и стоимость стрижки её не испугала…

Когда под утро в дверь позвонили, и Лера открыла, то чуть не схватила инфаркт. Пропавшая полгода назад племянница отодвинула её с дороги, как коробку с мусором, и прошла в свою комнату прямо в сапогах. Дверь за ней захлопнулась с грохотом, через несколько минут опять открылась, в проеме возникла Ленка. Она швырнула свои сапоги прямо под ноги ошарашенной хозяйки, прижавшейся к стенке в коридоре, и спросила:

— Ну, много у тебя планов? Кому ещё меня подбросить решишь? — вид тетки в роскошном халате злил ужасно.

— Лен, ты откуда? У тебя все в порядке? Стеклов где? — выдавила из себя тетка.

— Ещё скажи, что переживала за меня! И за Стеклова тоже! И любя нас в лес сплавила! — заорала Ленка.

Вместо ответа Лерка разревелась и съехала по стенке вниз. Но Кромину остановить было невозможно. Она махала руками и высказывала тетке претензии, перескакивала с одной темы на другую, недоговаривала предложения и сбивалась, а потом тоже заплакала. От шума проснулась дочь Сергея и Леры и вышла в коридор. Спросонья двенадцатилетняя девочка не могла понять, почему мать и двоюродная сестра сидят в обнимку и причитают.

Уже после ванны и раннего завтрака Лена увидела, что тетя изменилась, да и квартира тоже. Жадная до всякого барахла и удовольствий Лерка в своей жизни работала всего восемь месяцев после выпускного в техникуме. Потом она вышла замуж за Сергея и стала вести совсем другой образ жизни. Вила гнездышко, наряжала себя и дочь, ездила отдыхать в дальние страны. Наводить порядок в доме и готовить обеды предприимчивая Валерия Андреевна доверяла приходящей домработнице. Тетя Валя жила в этом же подъезде на первом этаже и на свою работу к Кроминым ходила в тапочках.