Она не видела выражения лица Алекса.

— Может, «Мэри Кэтрин» и была развалиной, но для меня она лучшая лодка на свете! О Господи, Алекс, как теперь кормить детей?

Алекс обнял ее, так что ее голова легла на его плечо.

— Я помогу тебе, Джесс. Я буду рядом.

Она мгновенно выпрямилась.

— Как сегодня? По-твоему, помогать — значит бежать от опасности?

— У меня хватает здравого смысла спасаться бегством, когда обстоятельства явно против меня, — сухо заметил он. — Что ты можешь поделать против адмирала и его солдат? Говорю тебе, у этого человека чешутся руки кого-то повесить. И у него есть на это полное право.

— Мститель по крайней мере не боится своей тени, как все остальные в этом городе.

Александр резко встал и окинул ее негодующим взглядом.

— Ты и твой Мститель! Этот глупец навлек неприятности на весь город! Если бы он не лез не в свои дела, не искал славы, твою лодку не сожгли бы и жизням людей, включая твою, ничего не угрожало бы. Если уж на то пошло, тебе следовало бы ненавидеть его, а не превозносить.

Джесс встала, вызывающе подбоченилась и пронзила его яростным взглядом.

— Неужели ты до сих пор не сообразил, что необходимо что-то делать с тиранией короны? А вот Мститель это понимает! Мы совершенно бесправны и не смеем слова сказать против англичан! Как может этот человек сжигать мою лодку лишь потому, что ему так захотелось? И что же мне теперь делать?

Алекс хотел что-то ответить, но она не дала ему и слова вымолвить.

— Позволь мне сказать, Александр: если ты трус, это еще не значит, что все остальные должны тебе подражать!

— И что это означает?

— Я слышала о том, что происходит на юге. Там распространяются памфлеты, произносятся речи. А если что-то подобное можно сделать и у нас? В Уорбруке?

Алекс снова прислонился к двери.

— Джесс, подобные разговоры попахивают государственной изменой, — предупредил он, глядя на ее изящную шею.

— Какая же это измена, если мы освободимся от англичан и станем самостоятельной страной? Это патриотизм.

Он протянул ей бутылку:

— Выпей еще, и мы поговорим.

— Ха! И я должна тебе доверять? Такому трусу?

Он подался вперед, так что их носы почти соприкоснулись.

— Хотелось бы напомнить, что именно я спас тебя от Питмана, что я выручил Абигейл из тюрьмы, а сегодня скорее всего не дал тебя повесить. По-моему, это не такие уж трусливые деяния.

Джессика потерла ноющие руки.

— Мне не слишком нравятся твои методы.

— Не все же могут быть такими романтиками, как твой Мститель! Кстати, ты еще недавно была убеждена, что он мертв.

— Не смей так говорить! Пойдем ко мне домой. И…

— Ни за что на свете. Сегодня ты шагу не сделаешь за порог этой комнаты. Тебе хватит ума отправиться к адмиралу и вызвать его на кулачный бой. А я хочу любой ценой сохранить тебе жизнь. А теперь объясни, что ты понимаешь под патриотизмом.

Но как он ни старался, Джессика не пожелала с ним откровенничать.

Джессика проснулась с больным животом, ноющей головой и языком, словно покрытым щетиной. Ее мучила тошнота.

Первая мысль была об Алексе. Опять он ее перехитрил! Он вовсе не собирался рассуждать о патриотизме! Просто умудрился напоить ее, чтобы лишить всякого стремления бороться.

Медленно, стараясь не шевелить головой, она откинула покрывало и сползла с кровати. Чудо еще, что он не спит под розовым шелком!

— Доброе утро, — окликнул Алекс с порога.

— Ничего не вижу доброго. И твой камзол отвратителен! — простонала она.

— Зато новый! — ухмыльнулся он. — И узор интересный — ананасы и цветные спирали. Хочешь есть?

— Где мои башмаки?

— Вот они. Но я думаю, что ты должна сегодня отдыхать.

— Ну да, валяться в постели целыми днями! Как дети?

— Элинор прекрасно с ними справляется. Мы снова совершили набег на кладовую, и у них полно еды.

— Таггерты не…

— Берут милостыню. Я знаю. Помощь нужна?

Джессика натянула второй башмак.

— Мне пора ловить рыбу. Нужно…

Она неожиданно запнулась, вспомнив, что лодки больше нет.

— Они сожгли ее?

Алекс сел рядом с ней и взял за руку.

— Сожгли, Джесс. Я встретил адмирала Уэстморленда — он и десять его офицеров предпочли жить в доме Уэнтуортов — и, кажется, сумел убедить его, что ты ни в чем не виновата.

— Этим мою лодку не вернешь! — крикнула она.

— Нет, но если будешь держаться подальше от Мстителя, останешься жива.

Джесс вскочила, хватаясь попеременно за голову и за живот, и яростно прошипела:

— Да что ты понимаешь? Только и твердишь о дурацких ананасах и спиралях. А Мститель скорее всего мертв. Он умер, мою лодку сожгли, и я…

Она остановилась и отвернулась. Только бы не заплакать перед этим человеком, который выглядит как целая стая светлячков!

— Джесс. — Алекс придвинулся поближе.

— Не смей до меня дотрагиваться!

Она отодвинулась, отворила дверь и направилась прямиком в общую комнату. Там она не задержалась, только позвала Натаниела. Мальчик послушно побежал следом.

Выйдя на улицу, Джесс отказывалась смотреть на людей, которые то и дело останавливались и глазели на нее. Теперь они боялись иметь с ней дело, словно беда, в которую она попала, — нечто вроде заразной болезни и каким-то образом может перекинуться на них.

Она на секунду остановилась у кузницы. Этан Ледбеттер, чьи голые руки блестели от пота, а мокрая рубашка прилипла к мышцам спины, орудовал молотом, куя подкову. Немного подальше, в тени, стояла Абигейл, глядя на него, как голодный ребенок — на рождественское пиршество.

Жаркие слезы навернулись на глаза Джессики. Может, Мститель и не появляется, потому что теперь у Этана есть Абигейл?

— Джесси, — прошептал Нат, — мистер Александр идет.

— Тогда мы уходим! — сердито прошипела Джесс и потащила мальчика прочь.

Следующие четыре дня она работала до изнеможения. В конце первого дня Элинор высказала все, что думает о сестре.

— Можешь убивать себя, если хочешь, но Натаниела оставь в покое! — крикнула она, уводя измученного ребенка наверх.

Поэтому Джесс пришлось трудиться одной. Она забрасывала сети в море, вытаскивала жалкий улов и, починив старую тачку, развозила в ней рыбу по городу. Многие боялись покупать ее товар. Теперь ее имя было запятнано, а адмирал и его люди ухитрились запугать всех местных жителей.

Адмирал бродил по улицам Уорбрука с рассвета до заката. Его солдаты реагировали на каждый звук. Один из них застрелил щенка маленькой девочки, неожиданно бросившегося ему под ноги. Портовые кабачки были закрыты.

В городе был введен комендантский час.

Джесс трижды пыталась заговаривать с людьми о свободе, о необходимости протеста против такой несправедливости, но никто не желал ее слушать.

В конце четвертого дня она едва добрела до маленькой бухточки к северу от дома. Руки были в мозолях и волдырях. Она замерзла и хотела есть. Но все же, вспомнив о голодных детях, приготовилась в последний раз забросить сеть.

— Джесси…

Сначала ей показалось, что это шумит ветер.

— Джесси.

Обернувшись, она стала вглядываться в темноту, туда, где сбоку от пещеры находилась небольшая земляная насыпь. Сначала она ничего не увидела, но тут из мрака к ней протянулась рука, ладонью вверх.

Она метнулась к нему. Мститель обнял ее так крепко, что ребра едва не треснули.

— Джесси, Джесси, — шептал он, зарывшись лицом в ее волосы.

— Ты здесь. Ты жив! — всхлипнула Джесс. — Покажи… покажи свою рану!

Она принялась лихорадочно вытаскивать рубашку из его штанов.

— Позволь тебе помочь, — хмыкнул Мститель, расстегивая рубашку.

— Но здесь слишком темно. — Она готова была разрыдаться. Она не плакала, когда ее лодку сожгли, не пролила ни слезинки, когда люди отворачивались от нее, но теперь становилось все труднее сдержаться.

— Тогда воспользуйся руками, — тихо посоветовал Мститель. — И не плачь. Я этого не стою.