Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Абрамов облегченно вздохнул. Слава Богу, дело все-таки в этом.

— И?..

— На меня произвело большое впечатление то, что вы по собственной инициативе исследовали образцы бомб с мест недавних террористических актов. Вы провели огромную работу. И я бы хотел, чтобы у нас было как можно больше таких работников, как вы. Но, к сожалению, их очень мало.

— Спасибо, товарищ Павличенко.

— Хочу вам сообщить, что это уже не первый отчет, информирующий о том, что ЦРУ снабжает террористов материалами.

— Что вы говорите!

— Скажите, товарищ Абрамов, а что заставило вас заняться этой работой? Возможно, вас не удовлетворяет положение дел в следственном отделе? Мне необходимо знать об этом.

Абрамов не мог сказать Павличенко правду. Ведь началось-то все со звонка Харпер. Поэтому он пробормотал:

— Да, знаете ли, просто теория, инстинкт, так сказать.

Павличенко откинулся на спинку кресла. Его лицо вдруг стало усталым.

— Мне кажется, что вы один из лучших работников отдела.

— Я не думаю, товарищ Павличенко.

— Ну, как бы там ни было, я бы хотел, чтобы за это дело отвечали лично вы. И чтобы занимались им именно вы. Вы один. Если вам понадобятся помощники, но только в случае крайней необходимости, я хочу, чтобы вы все же оставались руководителем этой программы. А отчитываться будете лично передо мной.

— Но, товарищ…

— Не беспокойтесь о субординации. Я об этом уже позаботился. Я отлично знаком с советской бюрократией. И мне известны случаи, когда правительства оказываются в кризисном положении из-за того, что простой служащий проспит однажды утром. Я не могу рассказать вам о том, какое расследование КГБ сейчас проводится, но могу сказать одно: то, что делается, может иметь очень значительные последствия… Думаю, вам никогда в жизни не придется заниматься более серьезным и важным делом. Вы все поняли?

Потрясенный Абрамов судорожно сглотнул слюну.

— Конечно, товарищ Павличенко.

— Я боюсь, нас ждут неприятности, если мы не выявим источник террора, товарищ Абрамов, — произнес председатель КГБ, вставая с кресла и давая понять, что аудиенция закончена.

54

Париж

— Вот, — сказал Дунаев, выкладывая на маленький столик в номере Стоуна пистолет. — Это лучшее, что мне удалось достать. За целую тысячу франков.

— Спасибо, — ответил Чарли, беря оружие в руки. Это был девятимиллиметровый «Глок-17» австрийского производства, маленький и легкий из-за сделанной из твердого пластика обоймы. Стоун вставил свои патроны. Они вошли с легким щелчком. — Отлично. Подходят.

— Ну и хорошо. Пользуйтесь на здоровье.

Стоун, смеясь, начал собирать деньги. Он вытаскивал их из поясов и переплетов книг. Закончив эту работу, Чарли сложил банкноты в две кучи: большую — перед собой, поменьше — перед Дунаевым.

— Я хочу, чтобы вы сохранили это для меня, — сказал он. — Спрячьте их в каком-нибудь укромном месте. Можете положить в банк. И себе возьмите сколько надо.

Дунаев проворчал:

— Я делал это не из-за денег.

— А вы моралист. Это довольно странно для человека, который зарабатывал себе на жизнь убийствами, — пошутил Стоун.

— Я убивал по необходимости, — медленно произнес Дунаев. — Кстати, мне кажется, что вы от меня в этом не слишком отличаетесь. Вы ведь тоже убийца.

— Да, — кивнул Стоун. — Однажды в Чикаго мне пришлось убить человека. И вполне возможно, что мне придется убивать еще. — Он встал и заглянул в шкаф, чтобы удостовериться, что забрал все необходимое. Остальное — ненужную одежду и другие вещи — Чарли оставлял Дунаеву. Таким образом он надеялся сбить преследователей со следа. — После происшедшего на Пер-Лашез мне опасно здесь оставаться.

Дунаев устало и даже как-то музыкально вздохнул.

— Друг мой, жандармы уже ищут вас.

— Откуда вы знаете?

— Они ходят по отелям, предъявляя ваше фото. Это медленный процесс, но управляющие гостиниц, конечно, им помогут. Так что вам небезопасно находиться в любом отеле. И даже если я спрячу вас у себя в квартире, вас все равно найдут.

— Мне необходимо переждать только несколько часов. В это время нет рейсов. Если…

— Есть одно место, — перебил его Дунаев. Он сиял от гордости. — Вы можете спрятаться у той женщины из кафе.

— У той рыжей?

— Какое-то время вы будете у нее в безопасности. Ведь никто не знает о ее связи со мной.

— А что вас связывает?

Дунаев пожал плечами и развел руками.

— Я ведь не такой уж и дурак, Стоун. Вы меня недооцениваете, если думаете, что я эмигрировал из Москвы, не обеспечив себе никакой защиты.

— То есть?

— Как большинство советских секретных оперативников, я сохранял кое-какие документы, которые в случае необходимости могли бы послужить мне защитой от тех, на кого я работал. Счета, зашифрованные записки, шифровальные блокноты, списки наших агентов во французских и западногерманских организациях. Даже сейчас, спустя несколько десятилетий, эти списки дороже платины. Ведь некоторые из этих агентов сейчас занимают довольно высокие посты. И каждый раз, приезжая в Париж, я оставлял очередную порцию документов, очередной микрофильм.

— И эта женщина, эта проститутка, сохранила их для вас?

— Да, она проститутка. А документы действительно хранились у нее, в ее квартире в Марэ. Это и была моя страховка.

— Но почему, черт побери…

— Верность. И желание отблагодарить. Причины, по которым очень многие люди помогают другим. Ей было четырнадцать, она была проституткой уже тогда. Нацисты узнали, что она участвует в движении Сопротивления. Ее в числе других арестованных повели на расстрел. Их поставили в ряд на крыше. Я тогда был внедрен в нацистскую организацию в Париже и был в тот вечер на крыше. Я увидел эту несчастную девчонку, и мне удалось спасти ей жизнь. Я сказал, что хочу переспать с ней. Да, мистер Стоун, все документы хранятся у нее. И это самое надежное место. Вы знаете Париж?

— В определенной степени.

— В Марэ есть маленькая улочка, улица Малера. — Дунаев достал потрепанную карту города и ткнул коротким пальцем. — Вот здесь. Но ради нее и меня не оставайтесь там долго. Куда вы поедете после Парижа?

— В Москву.

— В Москву?! Но это безумие! Вы просто суете голову в пасть льва!

— Возможно, вы правы. Но у меня нет выбора. Если я не уеду, меня обязательно убьют. А если поеду… Это моя последняя надежда. Если бы я сумел раскопать всю сеть, я бы смог добраться и до исходного звена, остановить этот заговор, защитить себя. Они должны будут считаться с этим в интересах Советского государства.

Дунаев торжественно кивнул.

— Да, — подхватил он. — Они должны будут. Да.

— Но кто они? Что вы о них знаете?

— Я слышал, их называют старообрядцами.

Старообрядцы… Стоун уже слышал это слово раньше… Но где и когда?

— Я слышал, это движение началось в последние дни сталинизма, когда лучшие, самые верные люди подвергались жесточайшим репрессиям. Слухи о старообрядцах дошли до самого Кремля. Накануне свержения Хрущева ему позвонили. Звонил телохранитель одного из тех, кто участвовал в заговоре. Говорят, он был из них, из этих старообрядцев, которые видели тогда в Хрущеве последнюю надежду.

Старообрядцы… Теперь Стоун вспомнил. Мимолетное упоминание о них он встречал в письме Элфрида Стоуна, хранившемся в сейфе в Кэмбридже. Неужели он тоже слышал… знал что-то об этом движении?

— Любая подпольная сеть, подобная этой, должна иметь руководителя, вождя, — сказал Стоун. — Вы должны мне помочь. Кто это? Кто эти люди?

— Да, лидер есть. Но его имя неизвестно.

— Но должен же быть способ…

Дунаев очень медленно кивнул. Он был очень сосредоточен.

— Кое-что мне известно, — произнес он. — Вы ведь эксперт по вопросам политики моей Богом забытой страны… Поэтому вы должны знать об одном из страшнейших зверств, совершенных в годы второй мировой войны, которое можно сравнить только с преступлениями фашистов. Я имею в виду массовый расстрел в Катыньском лесу. Катыньская бойня, организованная и приведенная в исполнение моими коллегами, людьми из НКВД.

83
{"b":"229959","o":1}