– Нелегко терять любимых, – вздохнула Сюзанна. – Ты останешься у нас? – неожиданно для себя спросила она. – Я могу поручить тебе уход за моим садом.

– Спасибо, госпожа, а я, если вы хотите, могу научить вас тому, что знаю.

– Мне не нужно никакого колдовства в этом доме. Хозяин не потерпит язычества. – Ее бросало в жар и холод при одной мысли о том, что кто-нибудь может подслушать их разговор. Но все-таки она была заинтригована. – А что твоя мать говорила насчет времен года?

– Мы умеем много чего – помогаем расти злакам на полях, лечим раны на теле и в сердце… светом солнца, луны и звезд… знания передаются от одного к другому ради блага… Я могу передать только то, чему меня научили, не больше. Пожалуй, мне пора уходить. – Агнес направилась к воротам. – Хозяин отхлещет меня кнутом.

– С хозяином я поговорю сама… Ты будешь мне помогать на аптекарском огороде и напишешь все рецепты, а я их выучу. Я найду для тебя комнату на заднем дворе.

Наступило молчание. Девушка опустила голову.

– Я не знаю грамоту…

– Не страшно. Я научу тебя читать и писать, а ты научишь меня пользоваться твоими лекарствами. Мы обе будем лечиться. В твоих словах есть крупицы истины, иначе мы бы не говорили с тобой. – Сюзанна подняла голову и пыталась говорить спокойно. – Я потеряла свое самое дорогое дитя. Больше всего мне хочется узнать, что ему сейчас хорошо, как твоей матери, – прошептала она, нерешительно высказывая свою потаенную боль.

– Когда-то мама мне говорила, что есть пути, ведущие к умершим, и мы можем общаться с ними, но это требует особых сил. Дело это опасное, и я никогда в него не совалась, – последовал осторожный ответ Агнес.

– А что ты знаешь?

– Я расскажу вам все, что знаю о таких церемониях, как очищают дом от всего, что нездорово для него. Можно делать это правильно и неправильно. Вот что я знаю. Вы хотите записать?

Сюзанна кивнула.

– Это как составлять новые рецепты.

Агнес улыбнулась, и ее лицо преобразилось.

– Как скажете, госпожа, но все, что у меня есть, я ношу в голове: травы и цветы, точный глаз и нужные вещи, а еще лунное время.

– Я буду записывать указания, шаг за шагом, ладно? – В голове Сюзанны крутились и бурлили всякие вопросы, как джем на плите. Она считала, что надежнее будет все записать на бумагу.

– Мама часто напоминала мне, что все эти знания надо прятать, иначе они навлекут беду. Все очень боятся древних знаний и обычаев и бесед с умершими. – Агнес задрожала и закуталась в свою шаль. Дождь давно прошел, но теперь в саду бушевал ветер.

– Ну а разговоры с умершими – я могу снова услышать своего сыночка?

– Об этом я ничего не знаю, госпожа… Мама говорила мне, что есть неупокоенные, усталые души, и они причиняют неприятности, – ответила Агнес. – Им нужно показать путь к покою, послать сладкие сны, отвести ужас от их пустой могилы. Но я не умею это делать.

У Сюзанны испуганно забилось сердце при мысли о таком риске. Будь осторожной в своих желаниях, напомнила она себе, иначе они сбудутся.

– Пойдем, я найду тебе место, где ты будешь жить. В другой раз мы еще поговорим.

– Мама говорила: «Жизнь – это путь, это круг от девочки к матери и старухе. Мы все – колеса, крутящиеся вместе с временами года навстречу свету».

Внезапно Сюзанна почувствовала, как ее наполняет надежда. Она кивнула.

– Тогда нам с тобой, Агнес, и таким, как мы, надо нести свет во мрак, чтобы он воссиял над нашими детьми и над детьми наших детей, сколько бы времени ни ушло на постижение древней мудрости. Твоя мама была мудрой женщиной. Жаль, что она сейчас не с нами.

– Но она жива тут, в моем сердце, – с улыбкой ответила Агнес. – Я слышу ее слова в голове. Она направляет меня. Она заставила меня остаться с этой целью в вашем доме.

Какие слова знала эта девочка. Сюзанна не понимала чему верить. Но в одном она не сомневалась: с таким проницательным духом никто не перешагнет через порог кухни, неся зло. Хотя она должна знать свое место и не злоупотреблять их тайной. Малейший шаг за черту допустимого, и эту цыганку выставят за дверь.

Агнес так никогда и не добралась в городок из лачуг, возникший у истоков реки Райбл. Ей мешали то работа в саду, то уроки. Сюзанна была строгой хозяйкой, когда речь шла об опрятном платье и чистоте в доме, и не терпела никакой лени. Живя в доме, мало-помалу Агнес отвыкла от своих цыганских привычек.

В пору жатвы и на Рождество она выполняла ритуалы в честь матери; иногда на них заглядывала Сюзанна и тут же уходила. Но поправившийся Джекоб обращался с ней, как со всеми работницами – вежливо и холодно. Правда, он поблагодарил ее за то, что она спасла ему жизнь, но не более того.

Ее сердце опечалилось, когда снова наступил канун летнего солнцестояния. Она поднялась на холм к древней стене – она чувствовала, что в давние времена там было святилище, – сделала круг из камней и положила в середину хворост. Распустила волосы, надела на голову венок из цветов; обнаженная, обошла под лунным светом вокруг камней и зажгла костер, бормоча древние заклинания. В руке она держала прядь волос Джекоба, которую отрезала ножом, когда лечила его раны.

– Ох, мама, как я ни стараюсь, ничего не получается. Что я делаю не так? – воскликнула она в отчаянии, бросив волосы в огонь, и стала кружиться вокруг костра, как ее учили.

Что за огонь на вершине? Джекоб шел в сумерках по полям, когда увидел мерцающее пламя. В ясную ночь можно увидеть свечу, горящую в милях от тебя, и он сразу предположил недоброе. Июнь стоял жаркий, и местами трава была сухая как порох… Надо было найти огонь и затоптать его, пока от него не загорелась вся пустошь.

Проклиная все, он полез на гору; его нога все еще болела после прошлогоднего перелома. Он был разгоряченный и потный после дневной работы, а тут еще этот огонь… Но, подойдя ближе, он увидел стройную фигурку юной девушки, танцующей возле костра. Что это, сон? Кто она? Или это Белая Леди из Уинтергилла взялась за свои фокусы, искушая его на краю обрыва своим коварством?

Он отошел назад и спрятался за камень, стыдясь своей похоти. Никогда прежде он не видел голой женщины, да еще такой красивой, танцующей как дикарка. Она что-то пела, обратив лицо к темному небу. Что она делала здесь в такой поздний час? Может, все-таки это привидение?

Но тут он узнал знакомый голос и с облегчением улыбнулся… Кто бы мог подумать? Маленькая Агнес, помощница матери… Это у нее какая-то игра.

Что ему делать – выскочить, накричать на нее? Объяснить, как опасно жечь костер среди сухих трав или остаться и смотреть?

Но это непорядочно. Что бы она ни делала, она делала это тайком и с какой-то целью, а мама высоко оценивала ее работу… К тому же она испугается и сгорит со стыда… И он удалился на цыпочках, усмехаясь оттого, что видел ее прелести во всей их красе.

Черт побери, при мысли о ней ему тесны панталоны… Прежде он почти не замечал маленькую Агнес. Да, она перевязывала его раны; благодаря ей на лицо матери снова вернулась улыбка, а коровы ходят с полным выменем. Может, она и колдунья, но полезная для дома. Она согреет его постель и вообще… Кому нужна чопорная фермерская дочь, когда он может взять себе в жены девушку, которая хорошо знает дом и еще много чего? Что может быть лучше?

Агнес не верила своим глазам. В то лето Джекоб сильно переменился. Он заговаривал с ней под любым предлогом, краснел и открыто выказывал свои намерения. В доме ждали яростного недовольства его родителей, но все обошлось. Как мог Сноуден ухаживать за простой работницей, да еще цыганкой? Агнес улыбалась и благодарила мать за тайное знание, которое так ей помогло.

Накануне их свадьбы Сюзанна постучала в дверь невесты и подарила ей красивую вуаль из брюссельских кружев, которая досталась ей от матери. Она присела на кровать, и Агнес увидела, что глубокие морщины на ее вечно хмуром лбу теперь разгладились.