Она попыталась вырваться, но незнакомец, видимо, предвидя ее намерение, еще крепче сжал ей запястье, затем с быстротой молнии правой рукой обнял ее за талию, а потом прижал к себе обе ее руки, чтобы она не могла вырваться. Другой рукой воин зажал ей рот.

– Фиона? – позвал Генри. – Ты где?

Она слышала, что Генри идет к ней, и ею все больше овладевал страх. Сердце бешено билось в груди, а в мозгу была только одна мысль: «Боже милостивый! Он убьет его! Я должна его предупредить!» Фи она начала биться, пытаясь вырваться из железных объятий негодяя, но тот был словно сделан из камня – он даже не покачнулся.

Но Фиона не сдавалась и продолжала бороться. Наконец, ей удалось наклониться к его руке, и, собравшись с силами, она впилась в нее зубами.

Языком она чувствовала отвратительный вкус мокрой грязной кожаной перчатки, но не переставала брыкаться. Воин же не только не реагировал на ее попытки освободиться, а все крепче прижимал ее к себе.

Фиона видела, что Генри идет прямо к ним. Вдруг она заметила, как из леса вышел еще один бандит, и из ее груди вырвался приглушенный стон. Он поднял свой меч и нацелился на голову Генри.

Генри отреагировал быстро – взмахнув своим клинком, он отразил смертельный удар.

Наступая, барон оттеснил противника к большому дереву. Сердце Фионы похолодело – бандит был намного моложе и крепче Генри.

Фиона видела, как напрягаются мышцы Генри, когда он орудовал тяжелым мечом – доказательство регулярных тренировок. Вскоре она заметила, что Генри начал уставать. И неудивительно – нападавший был почти в два раза его моложе и на голову выше.

Но Генри не сдавался. Он поранил противника в предплечье. Показалась кровь, и от неожиданности тот рухнул на землю. Но миг торжества быстро прошел, потому что из леса выскочили еще два человека.

Один из них нанес Генри столь сильный удар, что он упал.

– Нет! Пожалуйста! – громко закричала Фиона, даже не заметив, что никто больше не зажимает ей рот. У нее похолодело сердце при виде меча, угрожающе прижатого к горлу Генри. Она хотела броситься к мужу, но чья-то крепкая рука остановила ее.

– Да это Арундел, черт бы его побрал! – прозвучал грозный голос. Мужчины, замерев, переглянулись, а Фиона с изумлением увидела, как воин, что напал на Генри первым, протянул ему руку, чтобы помочь встать.

– Освободите мою жену. – Голос Генри был хриплым, но в нем ясно слышались властные нотки.

Стараясь унять дрожь, сотрясавшую все ее тело, Фиона встала рядом с мужем.

Она удивилась еще больше, когда удерживавший ее незнакомец довольно изящно ей поклонился.

– Прошу прощения, барон, за нашу невежливость. Я не понял, кто вы, пока мои люди не напали на вас.

– Киркленд? – возмущенно воскликнул Генри, отряхивая с одежды грязь и листья. – Черт побери, мне следовало бы убить вас за такое.

– Ваше возмущение понятно, но неразумно, друг мой. – Воин сделал шаг вперед, и его люди тотчас же сомкнулись позади него.

Кто этот свирепый Киркленд, подумала Фиона. Генри, по-видимому, его знал, но вряд ли они были друзьями. И хотя мечи были опущены, схватка может возобновиться, если этим людям что-то не понравится. Страх снова охватил ее, но она поняла, что ей лучше промолчать и не вмешиваться.

– Вы на моей земле, – решительно заявил Генри. – Я полагал, что этого достаточно, чтобы вы поняли, кто я, и не решились нападать.

– Мы не нападали, мы застали вас врасплох. – Киркленд усмехнулся, но по холодному блеску его глаз было ясно, что ему не до шуток.

Генри фыркнул.

– Вы напугали мою жену, – сказал он. Фиона чуть было не застонала. Ну почему Генри не может оставить все как есть? Их пятеро, а они с мужем весьма уязвимы. Неужели Генри не понимает, что от этих людей исходит опасность?

– Ты пострадала, Фиона?

Все взгляды обратились к ней.

Было бы безумием признаться в правде, поэтому Фиона вздернула подбородок и улыбнулась.

– Со мной все в порядке, – солгала она, хотя запястье все еще болело.

– Боюсь, я был слишком груб, леди Фиона. Вообще-то обычно я вежлив с аристократками.

Это было сказано довольно учтиво и сопровождалось изящным поклоном, но выражение лица шотландца оставалось непроницаемым. Фиона почувствовала, как у нее запылали щеки, и она прокляла себя за свою настойчивость. Если бы она не убедила мужа остановиться и нарвать цветы, они не попали бы в эту переделку.

– Граф Киркленд, что вы делаете в моем лесу? – требовательно спросил Генри. – Обычно я общаюсь с вами иначе!

– Мы оказались южнее того места, куда направлялись, чтобы избежать неприятностей в Метвене. Уверяю вас, мы здесь не задержимся. Только пока не поймем, что опасность миновала, и можно вернуться домой.

– Вы сражались при Метвене? – удивился Генри.

– Да. – Губы Киркленда дрогнули. – Мои люди оказали мне честь и поддержали меня, но…

– Мы потерпели поражение, – с горечью в голосе поправил его один из воинов.

– Нас предали, – горячо возразил другой и сплюнул на землю. – Англичане отказались принять честный вызов встретиться с нами на поле боя, а вместо этого повели себя как трусы, напали на наш лагерь на рассвете, пока мы спали, и устроили побоище.

– И никакой пощады? – удивился Генри.

– Никакой, – ответил граф. – Большинство тех, кто уцелел, сбежали в горы. Мне необходимо вернуться домой, чтобы защитить свою землю и своих людей.

Генри задумчиво почесал подбородок.

– Значит, вы, наконец, решили перейти на сторону Брюса? Это рискованно.

Граф пожал плечами:

– Мы были слишком осторожны и чересчур долго позволяли англичанам держать нас под каблуком. Но я верю, что союз с Брюсом – это хороший шанс освободить Шотландию. В конце концов, мы заслужили иметь своего короля.

Фиона была удивлена, заметив во взгляде Генри сочувствие. Было хорошо известно, что король Англии Эдуард был твердо намерен распространить свою власть на Шотландию и ожидал, что шотландцы ей подчинятся. Фиона была верной подданной английского короля и считала, что Генри разделяет ее позицию.

– Не все ваши соотечественники разделяют мнение, что именно Брюс заслуживает короны, – возразил Генри. – Я слышал, что Макнабе и Макдугалы воевали при Метвене на стороне англичан против короля Роберта.

– Верно. – Граф Киркленд сурово нахмурился. – И вел их не кто иной, как Джон Макдугал. Им движет кровная месть, и он намерен сам получить корону. Большего врага, чем Брюс, ему не найти!

Генри фыркнул:

– Такое случается с человеком, когда твоего племянника убивают в церковном дворе.

Фиона перекрестилась. Она вспомнила слухи об этом ужасном преступлении против человека и Бога. Роберт Брюс, будучи одним из претендентов на шотландскую корону, расправился со своим соперником Джоном Комином Рыжим, заманив того во двор церкви и убив его.

Этот варварский акт укрепил мнение Фионы в том, что уже многие десятилетия англичане думают о шотландцах – при всей их приверженности к христианской вере – как о язычниках и дикарях. Почему же Генри дружелюбен с одним из них?

– Дело Брюса – правое, – признал граф. – Он и Комин подписали соглашение об объединении кланов и достижении независимости. Чтобы обеспечить себе корону, Комин посчитал необходимым передать копию этого соглашения королю Англии. Это было явное предательство!

– Возможно, – согласился Генри. – Но теперь, после поражения в битве при Метвене, уже Брюса и его сторонников заклеймили как предателей. По моему мнению, каждый должен выбирать свой путь в жизни, хотя при этом следует помнить, что за последствия придется отвечать перед Богом.

– Моя совесть чиста, – холодно заметил граф Киркленд.

Генри молчал, изучая стоявшего перед ним человека.

– А что вы хотите от меня? – спросил он наконец.

– Убежище в вашем лесу на несколько дней – самое большее на неделю.

Генри кивнул, а Фиона похолодела. Генри хочет спрятать этих людей на своей земле? Он что, с ума сошел? Если это обнаружится, на их семью неминуемо обрушится гнев короля.