— У нас в руках южноафриканский «боинг» и девушка, — услышал Киз. — В качестве защиты от возможного саботажа штурман был вооружен. Он пытался оказать сопротивление, но именем Народной Республики группа-3 обезвредила его и других членов экипажа. Пилот взял курс на Албанию. Через пять минут мы будем в пяти милях к югу от Таранто на высоте двенадцать тысяч. Просим подготовить взвод автоматчиков, чтобы избавиться от пассажиров. Девушку сопровождает человек: блондин с сединой, смуглое худощавое лицо, вес около ста семидесяти пяти фунтов. Высокий, худой. На глазу — черная повязка. Какие будут указания? Ликвидировать немедленно или подождать?

Женщина махнула рукой с пистолетом, давая радисту знак переключиться на прием, и Киз не услышал, что ответил Синь. Женщина вновь махнула рукой, и радист переключился на передачу.

— Задание ясно. Конец связи. Радио выводим из строя.

Сняв наушники, она выстрелила радисту в лицо и затем рукояткой пистолета разбила вдребезги контрольную радиопанель.

— Вы должны умереть, — сказала она, посмотрев на Киза, и затем, повернувшись к «бизнесмену», пояснила: — Он не умрет легкой смертью. Генерал Синь приказал выкинуть его за борт.

— Послушайте, — заговорил Киз, обращаясь к азиату, — вы совершаете роковую ошибку. Мисс Джонкин, которую вы захватили, не знает ничего нового для генерала Синя. Когда ваша ошибка выяснится, вам придется дорого за нее заплатить. Советую вам отпустить нас и использовать возможность скрыться самим. Прикажите пилоту изменить курс на Рим, и я гарантирую вам политическое убежище в Англии.

«Бизнесмен» направил пистолет в сторону Киза.

— Откройте люк аварийного выхода, — скомандовал он скрипучим голосом. — Вы должны покинуть самолет. На такой высоте давление вам не страшно. Если вы не покинете самолет, пока я сосчитаю до семи, я вас пристрелю. Начинаю считать.

Будь это голливудский триллер, Киз сейчас быстро нагнулся бы, швырнул чем-нибудь в азиата и в один миг изменил бы ситуацию. Но у Киза не было в руках оружия, а у этих людей было. Если он немедленно не подчинится, его пристрелят. Ясно, как божий день. Киз начал открывать аварийный люк. Если они не выстрелят в него в момент прыжка, то есть один шанс из миллиона, что он останется жив. Если же он останется здесь, то умрет наверняка. Единственное, что он еще может здесь сделать, это спасти Шерри Джонкин от пыток Синя.

Выход, наконец, был открыт, и в кабину ворвался поток холодного ночного воздуха. Действуя инстинктивно, Киз схватил девушку. Азиат выстрелил, и в ту же секунду Киз толкнул ее на пистолет. Удивленный, недоуменный взгляд Шерри Джонкин, замеченный Кизом, словно обжег его до самого сердца, когда он головой вниз нырнул под завывание ветра в кромешную тьму ночи.

Все время падения Киз был в полном сознании. Казалось, этот свободный полет никогда не кончится. Сперва он даже заметил в небе огни удалявшегося «боинга», вскоре исчезнувшего из виду. Он вытянул руки перед собой и падал головой вперед, словно управляемая ракета, все ниже и ниже, навстречу едва различимому внизу морю. Киз молился, чтобы это действительно оказалось море. Потом Киз понял, что ему спас жизнь мощный порыв ветра с суши, изменивший положение его тела под углом к поверхности воды примерно за пятьдесят футов до удара.

Удар о воду оказался не сильнее, чем тогда, когда Киз нырял с Мексиканского утеса в залив Акапулько. Единственное, что его напугало, это отсутствие света и полная темнота, подступившая со всех сторон. Он не мог понять, делая редкие, сильные гребки, плывет ли он по направлению к поверхности воды или же забирается еще глубже в толщу вод Средиземного моря.

Казалось, его легкие вот-вот лопнут, как вдруг он выскочил, словно пробка, на поверхность воды, судорожно хватая воздух ртом, истерично смеясь и еще не веря в свое спасение. Однако радость его была преждевременной. Шансы выжить в открытом море, в темноте и холоде без спасательного жилета были ничтожно малы. Впрочем, страх смерти ненадолго сковал мозг Киза. К нему вернулось самообладание, и мысли об угрозе «Судного дня» укрепили его волю к жизни.

Таранто был примерно милях в пяти. Вопрос: с какой стороны? Киз освободился от куртки и почувствовал резкую боль в плече, наверное, ударился о край аварийного выхода при прыжке. Затем он снял брюки и ботинки.

На небе не было ни одной звезды. Ориентироваться было не по чему. Пожалуй, справа от него бархатная тьма была чуть бледнее. Если это признак рассвета, следовательно, итальянский берег в той стороне. Киз поплыл на боку, полагая, что это уменьшит боль в левом плече. Вскоре она несколько притупилась, и он плыл, мысленно считая — раз, два, и раз, два, — чтобы сохранить темп. Раз, два, и раз, два… Ему казалось, что он плывет уже десять миллионов лет, оставаясь при этом на одном месте.

Спасение пришло неожиданно.

— Ты не слишком далеко заплыл, рыба-кит?

Решив, что это сам Господь Бог заговорил с ним, Киз открыл слипшиеся от морской воды глаза. В рассветных лучах он различил заржавелый борт торгового судна, стоящего на якоре и низко погруженного в воду. Через обшарпанные перила перегнулся лысый человек в поношенной фуфайке.

— Что вы здесь делаете? — прохрипел Киз.

— Что МЫ здесь делаем? А ты, видно, шутник! Ну, раз уж ты спросил, рыба-кит, то я скажу, что мы торчим здесь, пока наш хренов адмирал принимает решение, впишемся ли мы в его…

Киз потерял сознание.

Убедить капитана в необходимости связаться по радио с адмиралтейством было очень трудно и удалось лишь тогда, когда Киз посулил вознаграждение для каждого члена команды «Бутл Боя».

Ответ на радиограмму был впечатляющим. Киз едва успел покончить с завтраком, состоявшим из копченой рыбы, рома и овсяной каши, как над палубой скромного торгового суденышка загудели моторы реактивных самолетов Королевских ВМС. Они пролетели мимо и, сделав вираж, вернулись, летя гораздо медленнее.

Киз услышал шум вертолета задолго до появления над волнами его очертаний. Все остальное было делом техники. Короткое прощание с адмиралом, повязка, быстро наложенная на поврежденное плечо, посадка в вертолет и полет на фоне восходящего солнца в предрассветную Англию.

Вновь очутившись на воздухе, Киз перечитал текст радиограммы с грифом «Совершенно секретно», которую вручил ему адмирал перед посадкой в вертолет. Подписанная Френсисом Трентом, она гласила: «М. попросил политического убежища». М. — Малик. Стало быть, произошло самое невероятное. Человек, «крестный отец» «Судного дня», сдался. Вот они, счастливые деньки. Конец «Судного дня». Возможно, он уже обезврежен.

«Сломался, ублюдок! — подумал Киз. — Испугался до смерти, что Жаров сделает свой ход и нажмет кнопку, не дав Малику возможности уйти».

Впрочем, какая разница, почему произошло именно так. С «Судным днем» покончено, Англия в безопасности. Всю дорогу до Суссекса он напевал.

Перелет через Средиземное море побил все рекорды скорости, но путешествие из Гатвика в Лондон совершенно разбило сердце Кизу. Даже бесстрастный шофер министерства начал проклинать дорожные пробки. Киз удивился той скорости, с которой двигались частные автомобили по дорогам Британии. Если все эти люди одновременно попытаются эвакуироваться из города на автомобилях, скажем, под угрозой ядерной бомбардировки, то далеко они не уедут. Тут мог бы оказаться полезным гусеничный трактор. Если к нему прицепить автомобиль, то можно ехать не только по шоссе, и, таким образом, разгрузить дороги. Но и это рассредоточение не гарантирует людям безопасность в случае полного уничтожения страны бомбой типа «Судного дня».