Киз разделся до плавок и, прежде чем отправиться к огромной мортире, установленной на вращающейся станине, бросил последний взгляд на экран и услышал слова премьер-министра:
— …Вот так обстоит дело, друзья мои! — На этих последних словах голос Френсиса Трента дрогнул, но, сделав над собой усилие, он закончил выступление спокойно и убежденно. По каким-то непонятным соображениям оператор, решив, видимо, усилить эффект, надвинул камеру на премьер-министра, дав крупным планом его глаза и губы. — …Поэтому, если три события, запланированные нами, произойдут, Бог свидетель, мы останемся живы. Как я уже пояснил, сначала будет аннулирован наземный контроль. Пятнадцать секунд спустя спутник связи будет уничтожен нашей ракетой. Спутник, который принимает на себя управление в случае отказа наземной системы. Если наша ракета попадет в цель, вы увидите в небе яркую вспышку. Затем, через десять секунд, будет сделана попытка…
Киз приблизился к молоденькому капитану-американцу, стоявшему во главе своего взвода возле мортиры.
— Мы готовы, сэр, — произнес капитан.
— Что я должен буду делать? — спросил Киз и почувствовал острый приступ боли в левом колене.
— Да просто ложитесь вот на эту площадку, сэр, — ответил капитан и обратился ко взводу: — О’кей, парни, готовьтесь заряжать. Проверьте все еще раз.
Киз растянулся во весь рост на похожей на большой поднос алюминиевой шестифутовой площадке и увидел сбоку, возле своей ноги, металлическое кольцо. Между «подносом» и его опорой повернулось электронно управляемое реле. Киз крепче прижал к груди гранатомет и замер в ожидании. Больше всего на свете он боялся неудачи.
— Когда мы сообщим вам о готовности, постарайтесь сделать глубокий вдох, — предупредил капитан. Один из солдат, нажав на рычаг, поднял пусковую установку с распростертым на ней Кизом.
— Возьмите вот это в рот, — капитан вложил в губы Киза кусок жвачки, показавшейся ему очень тяжелой и на вкус напоминавшей жженые перья. Если до этого Киз чувствовал себя неважно, то теперь его самочувствие стало просто ужасным. Солдаты установили рельсы металлической площадки в пазы, уходящие внутрь широкого дула мортиры.
Площадку вместе с Кизом опустили внутрь. Заработал мотор, и ствол мортиры поднялся вверх — показалось холодное голубое небо. Киз жевал мерзкий комок, стараясь держать глаза открытыми. Оставались считанные секунды…
Где-то снаружи, в районе автомобиля связи, послышался звук зуммера, а затем голос Йенси Флойда:
— Эй, человек-птица! Мы сотворили чудо номер один! Ю-2 сбросил смертоносный груз на самаркандский центр контроля. Пилот попался меткий. Ракеты теперь на пути, гляди в небо, приятель! Сейчас будет чудо номер два.
Киз немигающим взглядом уставился на клочок неба над собой. Итак, управление перешло к спутнику связи. Если ракеты промахнутся, то дальше ему делать будет нечего. Тот факт, что был дан приказ о включении наземного контроля для взрыва «Судного дня», означал, что даже Жаров к этой минуте не получил полной власти. Кремль, тем не менее, принял решение взорвать свой, теперь уже обнаруженный, разрушитель. Возможно, на этот раз Малик сказал правду.
Стало быть, «Судный день» было решено взорвать в полдень, то есть остаются минуты, а то и секунды. Если ракеты собьют спутник, то у Киза останется ровно двадцать секунд для того, чтобы проникнуть в «Судный день» и обезвредить его, прежде чем нарушение электронного сигнала повлечет за собой взрыв автоматически. Из передатчика, бывшего, очевидно, у одного из солдат, раздался голос премьер-министра:
— Увидев в небе сверкнувшую точку, сосчитайте до двадцати. После этого все мы либо останемся живы, либо уйдем в небытие…
Кизу показалось, что где-то высоко в небе сверкнул и погас белый шар. Он силился разглядеть его, но в этот момент услышал:
— Приготовиться к пуску!
«Значит, все верно. Осталось одно чудо…». Он вдруг почувствовал себя опустошенным.
— Огонь!
Странно, но Киз не ощутил никакого дискомфорта. Он привык к прыжкам с парашютом, и даже если скорость была гораздо выше, то это не ощущалось.
Когда ствол мортиры остался далеко позади, Киз понял, что пролетит мимо резервуара для акул, но мгновение спустя РЛС скорректировала траекторию, и огромный аквариум помчался ему навстречу. Нет, все-таки он попадет на этот пятачок воды — единственный безопасный подход к «Судному дню»!
Киз инстинктивно прикрыл глаза и плюхнулся в воду резервуара. Погружаясь вниз и освободившись от пусковой площадки, он начал судорожно стрелять из гранатомета и стрелял до тех пор, пока тот не опустел. Послышались взрывы гранат, но Киз достиг уже дна резервуара. Над его головой растекалось в воде кровавое пятно — гранаты сумели достать тигровых акул. Крови же на собственной голове от раны, полученной при ударе о дно, Киз не мог заметить. «Где он, черт побери?» Киз постарался сосредоточиться и успокоиться. «А, вот где он — в трех футах от огромного знака «Штормоцвета»…» Киз сделал отчаянный рывок и взялся за штурвал. Поворот влево, против часовой стрелки, и, если Малик не соврал, «Судный день» обезврежен, а Англия спасена. Изо всех сил Киз потянул было штурвал, как вдруг в его голове промелькнули слова умирающей Тамары:
«НЕЛЬЗЯ ОТВОДИТЬ ЧАСЫ НАЗАД…»
«НЕЛЬЗЯ ОТВОДИТЬ ЧАСЫ НАЗАД…»
«Может быть, Тамара предупреждала? Возможно такое? Мог ли Малик, Великий мастер шпионажа, оставить за собой право на последнюю русскую шутку?»
Киз прекратил вращение и изо всех сил рванул штурвал по часовой стрелке, поспешил вынырнуть на поверхность и поплыл к краю резервуара.
Через некоторое время, возвращаясь в город по краю дамбы, Киз услышал со стороны Суссекса отдаленный шум, похожий на одобрительный гул голосов. Через мгновение, начиная от Шорехэма, потом в Хоуве и, наконец, в самом Брайтоне, а затем и в селениях, скрытых за холмами, послышался звон колокольчиков. По всей Англии разливался мелодичный колокольный звон.
И вдруг — дальний звук взрыва упавшего в море самолета.
