– Да, милорд, мне известно, что у вашего брата нет сыновей и вы – его наследник.

Глава семьи молчал, и детектив продолжил:

– Мне также известно, что супруги Вузервуд прибыли сюда в сопровождении шофера и горничной. Вы не могли бы назвать их фамилии, милорд?

– Горничная Тинкертон и шофер Гигл, – ответил лорд Чарльз.

– И долго они у них служат?

– Я думаю, Тинкертон состояла при супруге брата еще до ее замужества. То есть уже лет двадцать пять. Гигл тоже давно у них служит. Его отец был кучером нашего папы.

Фокс кивнул:

– Понимаю, старые слуги. И конечно, ваши собственные тоже были здесь?

– Да. Дворецкий Баскетт, кухарка и две горничные. Может быть, кто-то из них отлучался, я сейчас выясню.

Он потянулся к колокольчику.

– Спасибо, милорд, не надо. Вы перечислили всех слуг?

– Да.

– Мне показалось, вы упоминали еще няню, милорд.

– Ах, няня. – Лорд Чарльз встряхнул головой. – Я совсем забыл о ней. Извините. Да, конечно, с нами живет няня, но на правах члена семьи. Мы ее не считаем служанкой.

– Спасибо, милорд. – Детектив на секунду замолк. – А теперь я был бы весьма признателен, если бы вы позвали дворецкого.

Баскетт вошел, демонстрируя свою непередаваемую походку дворецкого. Руки вытянуты вдоль тела, ладони чуть согнуты. Умение держать себя было важной особенностью его профессии. И Баскетт справлялся с этим превосходно.

Лорд Чарльз посмотрел на дворецкого.

– Баскетт, детектив Фокс хочет спросить вас о людях, которые сегодня вечером находились на половине слуг. Горничные все были на месте?

– У Этел сегодня выходной, милорд, а миссис Джеймс и мисс Блэкмор были на месте. – Баскетт перевел взгляд на Фокса. – Это кухарка и старшая горничная, сэр.

– Может быть, кто-нибудь приходил в гости на половину слуг? – спросил детектив.

– Да, сэр, – отозвался дворецкий. – Шофер лорда Вузервуда и горничная леди Вузервуд. Шофер побыл некоторое время в гостиной слуг, а затем пошел починить железную дорогу мистеру Майклу. Мисс Тинкертон была у миссис Барнаби, в ее комнате.

Детектив вопросительно вскинул голову.

– Это и есть няня, – пояснил лорд Чарльз.

– Благодарю вас, милорд. И все перечисленные были здесь в момент происшествия?

– Кажется, да. – Лорд Чарльз посмотрел на дворецкого. – Там больше никого не было?

Баскетт многозначительно молчал.

– Постарайтесь вспомнить, Баскетт, это важно для детектива.

Дворецкий кивнул:

– На кухне был еще один человек.

– И кто это был? – быстро спросил Фокс.

– Боже, – воскликнул лорд Чарльз, – он совершенно выпал из моей памяти!

– Кто, милорд?

Глава семьи Лампри посмотрел на дворецкого.

– Как его фамилия?

– Грамбл, милорд.

– И кто этот человек? – Фокс приготовился записать в блокнот.

– Судебный пристав.

– Благодарю вас, милорд. – Детектив закрыл блокнот. – А теперь я хотел бы поговорить с остальными слугами, если это возможно.

– Мы едем расследовать очередное дело из высшего света, сэр? – спросил дактилоскопист сержант Бейли, садясь в полицейский автомобиль.

– Какого еще высшего света? – пробормотал инспектор Аллейн.

– Ну, известно какого, сэр. Коктейли, балы, званые обеды, апартаменты и так далее.

– И наверняка запутанное дело, – подал голос фотограф сержант Томпсон, задвигая свои принадлежности под сиденье.

– Это верно, – согласился Бейли.

– Не будем гадать, – успокоил подчиненных инспектор Аллейн. – Приедем – увидим.

Автомобиль тронулся.

– Убитый гостил у своего брата, сэр?

– Да. У лорда Чарльза Лампри.

– Мне где-то попадалась фамилия Лампри, – произнес полицейский врач Кертис. – Только не помню, в какой связи.

– Мне кажется, он был компаньоном того самого Стайна, который покончил с собой, – подал голос Бейли.

Аллейн глянул на него.

– Вы правы. И Стайн оставил его со всеми долгами.

Бейли кивнул:

– Да, так оно и было, сэр.

– И насколько мне известно, лорд Чарльз не впервые попадает в подобную переделку, – продолжил Аллейн.

– Он, наверное, разорился, – сказал доктор.

Аллейн кивнул:

– Думаю, близок к этому.

– А как этот покойный, лорд Вузервуд? – спросил Бейли. – Он был богат?

Аллейн пожал плечами:

– Судя по его кентскому поместью, да. Оно огромное. Но когда имеешь дело с аристократами, ничего не ясно. Он с таким же успехом мог едва сводить концы с концами.

– И расправились с ним как-то ужасно, – проговорил доктор Кертис. – Всадили в глаз шампур. Я правильно понял, сэр?

– Да, – кивнул Аллейн. – Именно в глаз. Фокс по телефону ничего пояснять не стал. Видимо, рядом кто-то был.

– У Лампри большая семья? – поинтересовался Кертис.

Инспектор улыбнулся:

– Я слышал, у него куча детей. Так что нам придется повозиться.

– Вот вам очередной пример деградации нашей аристократии, – проговорил доктор. – Начинают с большого бизнеса, затем пробуют себя в торговле и, наконец, докатываются до убийства. – Он вскинул голову. – Впрочем, может, я не прав. Возможно, лорда прикончил слуга. Или какой-нибудь маньяк. Мало ли кто имел на него зуб.

– Кстати, Кертис, может, вы знаете их семейного доктора? Некто Кантрип.

– Представьте, случайно знаю. Мы с ним учились вместе на медицинском. Славный человек. Думаю, ему не очень приятно, что такое случилось в семье, которую он пользует.

– Давайте не будем заранее предаваться унынию, – вздохнул Аллейн. – Может быть, там все просто. Какой-нибудь маньяк-убийца случайно забрел на верхний этаж дома и возбудился при виде пожилого лорда, сидящего в лифте. Будем надеяться, что никто его смерти тут не желал. И вообще, как можно наслаждаться убийством? Какая у человека должна быть психика? Это меня всегда удивляло.

Доктор Кертис усмехнулся:

– Отчего же? Некоторым нравится читать описания убийств в газетах или детективных романах.

– Ну, это другое дело.

– Да и вас, признайтесь, эта работа вовсе не тяготит.

– Вы правы, доктор, – улыбнулся Аллейн. – Не тяготит. Рутина иногда заедает, но о скуке тут не может быть и речи. Дело в том, что меня интересуют люди, а убийство ярче, чем что-либо другое, обнажает человеческую натуру. Речь идет об обычных людях, не уголовниках. Каждый сидит запершись в своей скорлупе, а затем неожиданно случается катастрофа. Конечно, большинство убийств – это отвратительные грязные деяния, но там всегда присутствует психологический аспект, связанный с особенностями человеческой личности. Вот что мне интересно, Кертис.

Автомобиль остановился. Четверо сотрудников Скотланд-Ярда деловито вылезли и начали подниматься по ступенькам. Их вид и манеры выдавали профессию.

– Там что-то случилось? – спросил остановившийся на углу точильщик ножей у мальчишки-газетчика.

– Где?

– Да вот в том доме.

Газетчик посмотрел в ту сторону, куда указал точильщик.

– Ух ты, полиция!

– Не просто полиция, – презрительно буркнул точильщик. – Раскрой глаза, парень. Это же сам мастер Аллейн!

– Точно! – воскликнул газетчик. – Как же я его проглядел? У меня газет покупают в два раза больше, когда там есть что-то про Аллейна. Смотри, и фотограф с ним. Это вон тот, у него в сумке фотоаппарат. А тот, что справа, – спец по отпечаткам пальцев. Я их всех знаю.

– Выходит, дело там серьезное, – решил точильщик, – раз Скотланд-Ярд явился.

– Да, убийство, – подтвердил газетчик.

– Ну уж прямо убийство…

– Конечно. А зачем им тогда фотографировать? Не лифтера же. Погоди, я сейчас узнаю.

Мальчишка-газетчик взбежал по ступенькам, выкрикивая:

– «Стандард», сэр! Вечерний выпуск «Стандарда»!

Точильщик задумчиво закурил. Тем временем к дому подъехал второй автомобиль, откуда вылезли четыре констебля.

Газетчик вернулся на свое место на углу.

– Ну и что там? – спросил точильщик.

– Вроде как несчастный случай.