- Ты уверен, что никто не услышит меня? - спросил я Джона, руководителя по монтажу. - Барабанщик из меня дерьмовый, не хотелось бы, чтобы стерва миссис Финдлей, живущая подо мной, сообщила об этом в ассоциацию кондоминиума.

- Гарантирую, можешь долбить по этой установке с утра до вечера семь дней в неделю, и она ни черта не услышит, - заверил он.

- Блин, я надеюсь, что так. Она своего рода старая сука, если ты понимаешь, о чем я. Всегда ищет повод, чтоб наорать на кого-нибудь, - сказал я ему и взял счет. Восемь тысяч долларов и чаевые, думаю, это стоит каждого чертового пенни.

- Я знаю таких сук, и это отстой, чувак, - ответил он, забирая наличку. Он не стал считать ее передо мной, доверяя. Я дал даже больше девяти, так что он будет приятно удивлен, развернув деньги и пересчитав их в грузовике около дома. Он запомнит меня с теплом. - Тебе стоит подумать о переезде в предместье. Ты мог бы заполучить там хороший кусок земли с большим домом.

- Я подумаю об этом, - сказал я, наблюдая, как его рабочие ставят на место барабанную установку. Стоило сказать им, чтобы не беспокоились; все равно я бы демонтировал ее после их ухода. - Моя девушка любит город, ну, ты знаешь? Шоппинг, обеды вне дома, театр. Я пытаюсь заставить ее осесть в каком-то приятном месте, но она одна из тех женщин с большими запросами.

- О, я тоже знаю таких, - рассмеялся Джон. Я был удивлен тому, как легко ложь слетела у меня с языка. Она уже была моей девушкой, по крайней мере, в моей голове. - Тебе придется обрюхатить ее, чтобы она остепенилась, так же, как моя жена. Сейчас у нее в голове нет ничего кроме детей, и она никогда не хочет выходить из дома. Это отчасти здорово и проще для бумажника.

- Мне придется уговорить ее на это, - засмеялся я и пожал его руку, - спасибо за все, я буду иметь тебя в виду, если мне когда-то удастся вытащить ее из города. Может, мы захотим кое-что реконструировать.

- Звучит хорошо, - сказал он и пожал мою руку в ответ, - наслаждайся, - кивнул он на звукоизолированную комнату.

После их ухода, я демонтировал барабанную установку и оставил ее возле входной двери. Позже я отнесу ее к мусорному контейнеру, пусть кто-то порадуется находке столетия.

Я втащил в комнату толстый, ручной работы шелковый ковер, различные предметы мебели и декоративные элементы. В конечном итоге все выглядело, как бутик-спа-отель, идеальное место, чтобы узнать ее.

Попасть в ванную можно было только с комнаты, оснащенной дополнительными панелями. При ремонте стены и пол здесь были отделаны импортным итальянским мрамором. Еще тогда я настоял на звукоизоляции, на случай если мне понадобиться перерыв, чтобы помочиться, во время долгих тусовок с моими братанами. Строители, конечно, на это купились.

На мой взгляд все выглядело превосходно. Кое-какие туалетные принадлежности и косметику удалось заказать онлайн. Одежду и пижамы, наверняка лучше, чем у нее когда-либо были, также купил через интернет. Чтобы угадать ее размер, пришлось сходить в Victoria’s Secret. Там я приобрел немало шелковистых великолепных изделий. Мне хотелось предоставить ей выбор, который бы она оценила, исходя из ее прошлого. Я сомневался, что многие женщины в ее положении смогли бы понять или узнать что-то от Carine Gilson.

Конечно, это придет со временем, она научится ценить в жизни лучшее, как только будет приручена и признает, что является моей.

Я не знал, куда это меня приведет, и потому немного боялся сделать ход и выяснить, каков будет конец моей игры.

Глубоко в моем подсознании сидела эта любовная история в стиле Disney, в которой она влюбляется в меня, ее похитителя, и мы живем долго и счастливо.

Возможно, в скором времени мне следует позвонить Джону. Что если она примет мою любовь и даст мне исцеление, которое станет стоп-сигналом моим убийственным шалостям.

Вот только я любил их так чертовски сильно.

Джуд

Утром она была там снова. С моей удачей, я чувствовал себя подобно старому доброму Тому Крузу, раздающему кулаком в нос и танцующему в витрине ресторана.

Я старался выглядеть обыденно настолько, насколько мог, когда скользнул на свое обычное место и перевернул пластиковое меню, делая вид, что читаю. В действительности я тайно изучал ее хорошенькую, круглую попку.

- Эй, ты, - сказала она, когда подошла с кофейником в руках, - думаю, ты становишься завсегдатаем.

Так люди начинают разговор?

Это только пятый раз, когда я здесь, ну конечно, не считая тех, когда я дрочил по ту сторону улицы по ночам, тех раз не сосчитать. Я сразу почувствовал прилив паники, думая, что она именно это имеет в виду, но нет. Она не могла знать.

- Ага, я заглянул сюда на кофе, - ответил я и протянул свою кружку. Клянусь, она была еще более битой, чем в последний раз.

- Что это? - спросила она и приподняла бровь на мою газету. Я был немого ошеломлен, так как не представлял себе, что она настолько смелая. Это мне понравилось; мне нравилась женщина, которая будет немного бороться, перед тем как покориться.

Сегодня ресторан был переполнен и выглядел как быдло-съезд или что-то в этом роде. Я выделялся, как сломанный палец на руке, идя против всего, к чему стремился... но почему-то она стоила риска.

Она вернулась и приняла мой заказ. Пока она его записывала, я заметил, что ее запястье было сильно ушиблено, а движения осторожны, словно ей больно.

Всплеск гнева хлынул через меня от догадки, как она могла его получить. Возможно, сегодня утром ее схватил один из этих кусков дерьма.

- Ты в порядке? - спросил я, указывая на синяк.

Она сильно покраснела. Это был не милый легкий приток цвета на щеках, который мне так нравилось видеть, а яркие румяна унижения.

- Это ничего, - ответила она и убрала руку, - я придавила ее дверью.

Даже хуже, должно быть ее выгнали из дому. Бытовое насилие. Я не видел кольца, и у меня не возникало чувства, что она замужем, должно быть, у нее есть какой-то парень. Мысль о том, чтобы выместить свой гнев, затуманила мой рассудок; я сделал вид, что поверил в ее историю и заказал завтрак.

Из-за гнева я не мог сосредоточиться на газете. Прошло больше четырех месяцев с моего последнего убийства, и мысль о чертовом недоноске, причиняющем боль моей зверушке, оставляла во рту кислый вкус и заставляла голову пульсировать.

Она принесла мой завтрак, и я помог ей поставить тарелку, компенсируя ее явный дискомфорт.

- Спасибо, - она снова покраснела, - это действительно ничего. Бывало и хуже, я просто такая недотепа.

- Ничего не могу поделать, я был воспитан джентльменом, - ответил я и взглянул ей в глаза. Она выглядела грустной, ее обычно яркие, чистые, голубые глаза сейчас были омрачены горем. Кто-то неоднократно причинял ей боль и явно не одним способом.

- Ты счастливчик, такое, кажись, редко случается в наши дни, - сказала она и застыла рядом, будто не желая оставлять мой столик.

- Кажись, так и есть, да? - сказал я и добавил. - Надеюсь, с тобой больше не случится никаких несчастных случаев...

В тот момент повар просунул свою жирную потную голову через служебное окно и заорал:

- Обслуга, девятый стол! Давайте, сладкие щечки, поторапливайтесь!

Она взглянула в сторону, потом опять на меня, сказала:

- Приятного аппетита, - и исчезла.

У меня до сих пор так и не было возможности узнать ее имя. Было бы здорово, если в этом месте персонал носил именные таблички, это упростило бы нашу игру в кошки-мышки.

Она была слишком занята, чтобы поболтать со мной снова, поэтому я еще раз оставил очень щедрые чаевые и вышел, пока она была занята, протирая стойку. Остановившись возле Range Rover, я наблюдал за тем, как она бросилась к моему пустому столику и схватила деньги. На этот раз я оставил пятидесятку просто потому, что деньги для меня ничего не значат, тогда, как она значит все.