- Так прекрасна, - прошептал я и закрыл глаза. Я мог видеть шелковистую кожу Зверушки и ее густые волосы, собранные в хвост. Я представил, как распускаю и раскидываю их вокруг ее лица благоухающими волнами.

Рукой я пробежался по дешевому корсету Коры, сделанному из искусственной кожи, и потянул его в сторону, обнажая ее груди. Они были небольшие, но правильной формы и полные.

Ее соски были идеальными небольшими бутонами сморщенной розовой кожи. Ртом я захватил один маленький покрасневший холмик и стал жестче поддразнивать ее. Свободную руку я просунул под юбку к ее промежности и сдвинул трусики в сторону, опустив пальцы на клитор, одновременно лаская ртом ее грудь.

Она вздохнула и потянулась к моей голове, но я успел сказать «нет» прежде, чем она зарылась пальцами в мои волосы. Я не хотел, чтобы она коснулась меня и погубила момент. Так я мог представлять, что это тело Зверушки, наслаждаясь и исследуя его. Это была генеральная репетиция.

Я резко отстранился, ее грудь выскользнула из моего рта, и я вытащил руку. Мне следовало сделать это сейчас, покончить с этим и вернуться к женщине, которую я люблю.

Я подвинулся вперед и дотянулся до своего кейса; она посмотрела на меня, говоря:

- Хорошая мысль, - и она схватила мой болезненно пульсирующий член. Она думала, что я возьму презерватив и приготовлюсь трахнуть ее. Как мило.

После щелчка я открыл кейс и заглянул в него. У меня имелся небольшой набор ножей, веревка и чистящие средства, в основном, отбеливатели... удивительно, что только можно вывести отбеливателем.

Я взял небольшой, острый как бритва нож для снятия шкур и вернулся обратно к ее телу. Она выгнулась в ожидании, и я поцеловал ее, держа нож пониже. Она вздрогнула у моего рта и прошептала:

- Это приятно. Ты отличаешься от большинства парней, которых я встречала.

- Я действительно отличаюсь, - сказал я и окунулся в ленивую нирвану вместе с ней, представляя другую жизнь, другую женщину. Сначала поцелуй был мягким, потом усилие стало больше, я прижимал ее к полу весом своего тела и давлением рта.

Я переместился к шее, посасывая и покусывая ее плоть, и продвигался дальше, впитывая энергию ее маленьких вздохов и стонов.

Я сосал ее грудь и покатывал сосок во рту между зубами. Мы были так близки, что я ощущал биение собственного пульса в моем твердом члене. Мне хотелось взобраться на нее и покрыть своим собственным семенем, но я не мог оставить улики на ее теле, нужно было проявлять осторожность.

Нельзя было попасться тогда, когда моя жизнь была без пяти минут совершенна, и у меня было почти все то, что мои родители всегда считали важным. Мне нужно было достичь своей цели, исполнить все их надежды, мечты и директивы того, как прожить свою жизнь. Я не мог в итоге полностью погрязнуть в этом болоте.

Я сосал все жестче, мои зубы причиняли ей все больший дискомфорт. Я не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Волна наваждения поглотила мой разум, и все, о чем я мог думать, так это о вершине нашего общего освобождения.

Я нагнулся и поспешно прижал член к ее грубой клетчатой юбке. Я возился с ней, пока не стал еще тверже и двинулся, хватая нож.

У нее не было времени среагировать; все случилось так быстро.

Одним быстрым, тренированным движением я погрузил лезвие и провел вдоль ее шеи. Один мощный толчок - это все что потребовалось; мой член разрядился подобно потоку крови, что вырывался из ее тела и покрывал мое лицо. Я закрыл глаза и немного наклонился.

Ее плоть порвалась, когда я отстранился, сосок был у меня во рту, а нож в моей руке. Я сел, осматриваясь, попробовал на вкус сосок и от волнения чуть не проглотил его. Сплюнув на руку, я положил его в пластиковый пакетик, который прихватил именно для этой цели. Я хотел сохранить его и позже добавить в свою коллекцию.

Она ушла, так быстро, так эффектно... и так красиво.

Я чувствовал, как наваждение отступает, и моя голова, словно она была связана с членом, перестает пульсировать. Успокоившись, я посмотрел на ее лицо, умиротворенное и мягкое. В ее посмертном взгляде застыл ужас, поэтому я потянулся и закрыл ее веки. Кончиками пальцев я пробежался по ее коже, провел по ее губам и подбородку.

Я чувствовал насыщение. Моя Зверушка была в безопасности до тех пор, пока наваждение не вернется.

Мне хотелось еще побыть с Корой, но я знал, что не могу. Нужно вернуться к Зверушке и отдать ей купленные в аптеке вещи. Я пришел в движение, окунаясь в бурную активность.

Сначала привел себя в порядок и раздел ее. Затем бросил нож в неглубокую миску и налил немного отбеливателя. На руки я натянул длинные резиновые перчатки и приступил к процессу чистки.

Этот склад имел сток - одна из главных причин, по которой я выбрал его, когда понял это. Моя квартира более была недоступна, нужно было другое безопасное место для осуществления процесса.

Я смешал отбеливатель с водой. Ранее я укомплектовал одну из полок стеллажа бутылками с водой – и снова подсознательное планирование без составления плана. Я вытер тело Коры и отбросил тряпку в сторону. Возможно, потом я выброшу ее одежду и тряпки в мусорный контейнер подальше отсюда... или сожгу их. Позже я как-нибудь распоряжусь ими.

Взяв пылесос, я пробежался им по брезенту, по ее телу и завернул его с обеих сторон, замявшись над ее открытой шеей. Рана очаровала меня; она все еще сочилась и была открыта. К тому времени, как я выброшу ее тело, порез, вероятно, покроется коркой. Даже в смерти кровь пыталась свертываться, восстанавливая ткани под ней.

Человеческое тело – это поистине чудо.

Я пропылесосил ее волосы, надеясь удалить все следы моего присутствия.

Хорошо то, что в реальности судебно-медицинская экспертиза сильно отличалась демонстрируемой по телевидению. После проведения тщательных исследований в этом вопросе, оказалось, что одной улики или догадки слишком мало, чтобы кого-то поймать. Это не как в кино; нельзя просто найти одно волокно и выследить меня, опираясь на потертый пиджак, который я купил в сэконд-хэнде год назад.

Экспертиза основывается на накоплении улик, которые по одной удалось выудить какому-то достаточно умному человеку, чтобы воссоздать картинку и сложить все воедино.

Это требует времени, денег, усилий, координации... и блестящего ума. Которых, по большому счету, не хватает в повседневной жизни.

В любом случае, я сделал все возможное для очистки и устранения всевозможных улик.

Я сел, довольный своей работой. Потрогал пластиковый пакет в моем кармане и почувствовал прилив похоти, гнавший по моим венам к члену. Мой член был наполовину эрегирован, когда я, наконец, завернул верх ее тела и сложил его пополам.

Как жаль, что я не мог остаться с ней подольше, подрочить и найти немного больше облегчения, дать выход постоянной нужде, живущей в моей голове.

Я уложил ее в кабину пикапа и направился за город к моей любимой свалке.

Пресса упоминала Каскадного Киллера, но я считал, что они, скорее, выдавали желаемое за действительность. Какова вероятность, что кто-то сложил два и два?

За Портлендом я ехал еще пару часов, прежде чем решил, что уже можно выбросить ее тело. Я был не так далеко, как обычно, но меня это и не беспокоило. Я должен был вернуться домой и увидеть Зверушку.

Свернув на короткую и узкую тропинку через кустарники, я решил, что это место также хорошо, как и любое другое. Выпрыгнув из машины, я открыл пассажирскую дверь и поднял твердеющее тело Коры.

Пройдя подальше в лес, я опустил, развернул брезент и положил ее тело на ковер изо мха.

Она была совершенством; потеря крови сделала ее кожу холодной и белой, как алебастр. Ее короткие волосы придавали трагичности всему образу, и на ее лице застыло скорбное выражение, будто она сожалеет, что жизнь осталась позади.

Я закрыл глаза и вспомнил тот последний момент, когда она осознала, что произошло, и предложила себя мне, обнажив свое горло и приняв нож глубоко под кожу.