— Нет, — ласково сказал Джек. — Никаких если. Все уже решено. Я не хочу…

— Я тоже. Пойдем?

Мария взяла его под руку, и они вышли за ворота. Наконец-то между ними не стояло никакой недосказанности, и им уже не надо было делать вид, что они не помнят о предстоящем выборе.

Поднявшись к себе, Джек забаррикадировал выход к лифту мебелью из гостиной. Он не знал точно, когда главный компьютер СБ обнаружит в его квартире чужую жену и объявит тревогу. Хорошо бы выключить во всей квартире свет, но это только ускорит развязку: тогда сигнал тревоги зазвучит сразу.

Оценивающим взглядом Гарди окинул баррикаду. Жаль, что дверь не закрывается на замок, но агентам и так придется попотеть, преодолевая преграду.

Мария стояла рядом. С лица ее не сходила бодрая улыбка, и только где-то далеко-далеко в глубине глаз девушки таилась обреченность.

Часы начали бить десять. Час сна уже наступил, и даже если бы они захотели сейчас изменить свое решение, было уже поздно.

Джек обнял девушку за плечи и повел ее в глубину квартиры. В конце концов они родились не только для того, чтобы бояться СБ, но и для любви тоже. Сперва пусть будет любовь, а потом все остальное. И тут же он подумал о том, что подводит Тонни, уходит от борьбы, но Тонни обойдется и без него. То, что он успел сделать, он сделал. А теперь он принадлежит только себе и Марии. Если ему суждено умереть, познав счастье настоящей любви, пусть так и будет.

В то время, когда Джек и Мария принимали роковое для себя решение, арестованные сегодня на пищевом комбинате биоры принимали свои муки.

Дик, Фест, Лит и Ривера находились в пункте обработки, в просторном подвальном помещении с каменными стенами и гладким полом, выложенным серыми тоже каменными плитами.

Узники полулежали в сверкающих никелем довольно странных па вид креслах с очень пологими спинками и широкими подлокотниками с глубокими выемками для рук. На головах биоров были металлические колпаки, от которых в разные стороны тянулось множество разноцветных проводов. Руки и ноги вестников были заключены в топкие металлические браслеты.

В дальнем от входной двери углу подвала светился яркими разноцветными лампочками пульт, за которым сидел узкоплечий блондин в темном форменном костюме агента СБ. Кроме него и узников, в пункте обработки находились еще Крайт и Смит.

Крайт медленно взад-вперед вышагивал перед биорами. Время от времени он останавливался возле одного из биоров и коротким движением кулака бил его по лицу.

— Когда и где вестники собираются начать мятеж?

Какое они имеют оружие? Кого знаешь из вестников, и к руководителей? Кто из инженеров помогает вам?

Задав эти вопросы, Крайт какое-то время выжидал, потом опять бил узника по лицу и подходил к следующему, чтобы снова бить, снова задавать вопросы и не получать на них ответов.

Вот шеф СБ остановился напротив Дика и, приподняв его голову, впился в лицо биора злым взглядом. Крайту нужно было узнать еще, ко всему прочему, чем была вызвана волна отказов биоров от работы. Не являются ли они частью какого-то общего плана вестников? Но Дик молчал так же упорно, как и все остальные.

Крайт с отвращением отдернул руку от подбородка Дика. Голова узника упала на грудь.

Шеф СБ в очередной раз прошелся перед биорами, затем подал агенту, сидевшему за пультом, знак рукой. Тот пробежался пальцами по клавишам пульта, и в подвале раздалось гудение.

Крайт сел за столик, на котором стояла ваза с фруктами. Он взял крупное яблоко, тщательно протер его салфеткой. Взгляд, брошенный Крайтом в сторону Дика, заставил его на мгновенье замереть с поднесенным ко рту яблоком. Дик не дергался в кресле. Темное, покрытое потом худое лицо биора выражало сосредоточенное внимание. Он смотрел на Крайта так, будто видел перед собой какую-то загадку, которую силился разгадать. Но вот губы Дика дрогнули и неожиданно сложились в откровенно ироническую улыбку.

Крайт вскочил. Еще не было такого, чтобы пытаемые, подвергаясь психической обработке, улыбались.

Шеф СБ приказал агенту-оператору отключить шлемы узников.

— Не знаю, чему ты радуешься, — обратился он к Дику, — Не вижу никаких оснований для веселья. Но ты мне нравишься, и поэтому я пока прекратил пытку.

Голова Дика дернулась. То ли это был кивок, которым он выразил согласие с высказыванием своего мучителя, то ли голова узника качнулась от физической немощи.

— Мне весело, — хрипло выдавил из себя Дик и приостановился, видимо, набираясь сил.

Крайт и Смит насторожились. Это были первые слова, произнесенные узниками за все время допроса.

— Мне весело, — повторил Дик, слегка поведя головой, — Я думаю, — Он снова сделал паузу.

— Это хорошо, что думаешь, — одобрил Крайт. — Но было бы еще лучше, если бы мы с тобой поговорили. Мы знаем, что вестники готовят мятеж. Ведь ты тоже вестник? — небрежно спросил Крайт.

— Ты угадал, я вестник, и ты не ошибся: мы в самом деле готовим мятеж.

— Ну вот, видишь, — добродушно заметил Крайт. — Хоть ты и биор, а умница. Ведь ты много знаешь, потому что ты не простой вестник. Так ведь?

— Так, — подтвердил Дик. — Только не думай, что я испугался тебя… — Голова Дика упала на грудь.

— И скоро это произойдет? — спокойно спросил Крайт.

— Скоро, — послышался голос, но принадлежал он не Дику, а Фесту.

— Когда примерно? — голос Крайта звучал мягко, почти по-приятельски.

Из горла Дика вырвался булькающий звук. Кажется, узник смеялся.

— Как тебе не терпится все узнать сразу.

Смит с откровенным неудовольствием посмотрел на шефа. Чего ради позволяет он этим скотам так вести себя?

Крайт усмехнулся. Поза его, выражение глаз источали полнейшее благодушие.

— Ты прав, биор, спешить не надо. Я хочу дать вам время подумать. Если вы нам поможете, я тоже смогу кое-что сделать для вас, например, вернуть в зону.

Дик ничего не ответил. Было похоже, что он потерял сознание. Голова его завалилась набок, глаза закрылись.

Фест поднял голову. Широкие скулы и заостренный книзу подбородок при страшной худобе биора придавали его лицу форму треугольника. Искусанные, вспухшие губы Феста с трудом вытолкнули ответ.

— Напрасно надеешься на нашу помощь. Будьте все прокляты!

Крайт чуть приметно кивнул Смиту. Тот подошел к пульту, что-то сказал агенту-оператору. Снова в подвале раздались щелчки — это агент защелкал клавишами на своем пульте. Теперь узники не стонали, зато их тела колотила сильнейшая дрожь. А потом вестники что-то быстро забормотали. Смит вслушался в бормотанье и досадливо поморщился.

— Ничего не понятно: несут какую-то чепуху.

Крайт обвел взглядом всех четырех узников. Второй из них справа — это был Лит — вдруг выгнулся дугой и обмяк. Смит вопросительно посмотрел на Крайта, потом с брезгливой миной прощупал пульс у биора — пульс не прощупывался.

— Все, — констатировал Смит и отшвырнул от себя руку Лита.

Крайт нахмурился. Такой исход ему не поправился.

Он глянул на Дика, и тот опять усмехнулся.

— Вот и все, — прохрипел Дик. — Он ушел от тебя, и твоя власть над ним кончилась. Теперь он будет ждать, когда настанет твоя очередь.

— Заткнись! — грохнул по столу кулаком Крайт.

Ваза с фруктами подпрыгнула и упала на пол. Фрукты рассыпались по всему помещению.

— Напрасно ты взял их, — качнул головой Дик. — Они ничего тебе не скажут, потому что ничего не знают. Дай им отдохнуть от боли, а то ты так ничего не узнаешь, они уйдут от тебя, как этот. — Дик обессиленно закрыл глаза.

Крайт побарабанил пальцами по столу. Смерть Лита обеспокоила его. Если таким образом от него уйдут и остальные, не выдержав пыток, то… Правда, в подвале есть еще несколько вестников… Ну и что? Вот уже несколько часов они со Смитом бьются без всякого успеха. Сперва работали с каждым в отдельности, а потом свели их всех вместе, и напрасно. Они, наверное, друг другу придают силы. Этого идиота Смита лучше никогда не слушать.