– Вспомните, что мать Уайтвея – очень властная женщина – пишет статьи о безнравственности развода, и Уайтвей обязан печатать их в своих воскресных приложениях. Если Престон хочет жениться на Джозефине, он определенно предпочтет, чтобы Фроста повесили: иначе ему не получить благословения мамаши и ее состояния.

– Я с удовольствием сделал бы Джозефину вдовой, – проворчал Ван Дорн. – Это меньшее, чего заслуживает Гарри Фрост. Но сначала нужно его поймать.

Исаак Белл сказал:

– Могу ли я посоветовать поставить во главе тех, кто будет охранять Джозефину, Арчи Эббота? В Америке нет более счастливо женатого детектива.

– В ином случае он был бы дурак, – ответил Ван Дорн. – Его жена не только замечательно красива, но и очень богата. Я часто гадаю, почему он продолжает работать у меня.

– Арчи первоклассный детектив. Зачем ему бросать то, что он прекрасно умеет делать?

– Ну хорошо, группу защиты отдаю вашему другу Арчи.

Белл сказал:

– Надеюсь, в нее войдут детективы, а не парни из службы личной безопасности.

Служба личной безопасности Ван Дорна была очень выгодным подразделением агентства, поставлявшим детективов отелям, телохранителей и ночных сторожей; оно же обеспечивало охрану ценностей. Но мало кто из парней в СЗ обладал силой духа, мужеством, предприимчивостью, ловкостью и проницательностью, чтобы возвыситься до полноценного детектива.

– Назначу столько детективов, сколько смогу выделить, – пообещал босс. – Но у меня нет армии детективов для этой работы, тем более сейчас я отправляю лучших людей своими представителями за море.

Белл сказал:

– Если вы можете послать на защиту Джозефины ограниченное число детективов, нельзя ли мне прочесать агентство в поисках тех, кто раньше работал механиком?

– Отлично! Переодетая механиками, небольшая группа сможет постоянно находиться возле ее летательного аппарата…

– И освободить меня для охоты на Фроста.

Ван Дорн услышал жесткие ноты в голосе Белла и вопросительно взглянул на Исаака. В профиль орлиный нос и нижняя челюсть его старшего дознавателя, лавирующего в плотном потоке уличного движения, казались отлитыми из стали.

– А вы сможете сохранить ясную голову?

– Конечно.

– В прошлый раз он обставил вас, Исаак.

Белл ответил ледяной улыбкой.

– Он тогда обставил многих детективов постарше меня. В том числе вас, Джо.

– Обещайте не забывать об этом, и работа ваша.

Белл отпустил переключатель скоростей и через бак с бензином протянул руку боссу.

– Даю слово.

– Медведь искалечил, – сказал констебль города Норт-Ривер Джон Ходж, когда взгляд Белла упал на его изуродованное лицо, высохшую руку и деревянную ногу. – Я работал проводником, водил отряды на охоту и рыбалку, а как медведь это со мной сделал, то сгодился только для службы в полиции.

– А что с медведем? – спросил Белл.

Констебль улыбнулся.

– Зимними ночами я сплю под его шкурой. Вы учтивы, спросили… а большинство не хочет даже посмотреть мне в лицо. Добро пожаловать в Северный округ, мистер Белл. Чем могу быть полезен?

– Почему, по-вашему, тело Марко Селера так и не нашли?

– По той же причине, по какой никогда не находят тела, упавшие в ущелье. До дна далеко, река быстрая и глубокая, и здесь много голодных зверей, от росомахи до щуки. Те, кто упал в Северную, исчезают, мистер.

– Удивились вы, услышав, что Гарри Фрост застрелил Селера?

– Удивился.

– Почему? Я знаю, что Фрост считался очень свирепым человеком. Задолго до того, как его посадили за убийство собственного шофера.

– В то самое утро, когда дворецкий миссис Фрост заявил о стрельбе, мистер Фрост уже подал заявление о краже ружья.

– Думаете, у него было другое ружье?

– Он сказал, что это его любимое.

– Значит, вы считаете, что заявление было ложным, чтобы отвести подозрения?

– Не знаю.

– Ружье нашли?

– Нашли мальчишки, игравшие на железной дороге.

– Когда?

– В тот же день.

– Думаете, Фрост бросил его, когда сбежал на товарном поезде?

– Никогда не слышал, чтобы богачи разъезжали на товарняках, как бродяги.

– Гарри Фрост не всегда был богат, – сказал Белл. – В восемь лет он сбежал из сиротского приюта в Канзас-Сити и добрался по железной дороге до Филадельфии. Он может сесть на товарный поезд даже во сне.

– Здесь проходит много поездов, – единственное, с чем согласился констебль.

Белл сменил тему.

– Что за человек был Марко Селер?

– Не знаю.

– Вы никогда не видели Селера? Кажется, он появился прошлым летом.

– Здесь, в биваке Фроста, он держался особняком.

Белл посмотрел в окно, на грязную Главную улицу города Норт-Ривер. Стоял теплый весенний день, но мошка нещадно кусалась, и людей на улице было мало. К тому же шла неделя, которую начальник станции назвал «грязной», когда зимний лед наконец тает и земля превращается в грязь глубиной по колено. Единственный факт, который смог сообщить неразговорчивый констебль, – что его изуродовал медведь. Теперь Ходж молча ждал. Белл подозревал, что, если не задаст новых вопросов, молчаливый провинциал не скажет больше ни слова.

– Помимо сообщения Джозефины Фрост, – спросил Белл, – какие у вас есть доказательства стрельбы?

– Селер исчез. И мистер Фрост тоже.

– Но никаких прямых улик?

Констебль Ходж открыл ящик стола, порылся в нем и достал пять стреляных медных гильз.

– Нашел на краю луга, как раз там, где миссис Фрост видела, как он стрелял.

– Разрешите?

– Давайте.

Белл носовым платком взял одну гильзу и принялся ее разглядывать.

– Калибр.45–70.

– Такие у его «Марлина».

– Почему не отдали их окружному прокурору?

– Он не спрашивал.

– А вам не показалось, что стоит о них упомянуть? – терпеливо спросил Белл.

– Я подумал, с него довольно и показаний миссис Фрост.

– Кто-нибудь может показать мне, где была стрельба?

К удивлению Белла, Ходж встал со стула. Обошел стол, стуча деревянной ногой по полу.

– Я вас отведу. Нам стоит зайти в магазин за коробкой сигар. Дым отгоняет мошку.

Пуская облака дыма из-под широкополых шляп, констебль Норт-Ривер и рослый детектив ехали в машине Ходжа, «форде» модели А. Когда дорога кончилась, Ходж прикрепил к протезу деревянное кольцо, чтобы нога не тонула в грязи, и дальше они пошли пешком. Целый час поднимались они по оленьим тропам, пока густые заросли сосен и берез не уступили место широкому лугу, покрытому спутанной, бурой от морозов травой.

– У этого дерева я нашел гильзы. Отсюда удобно стрелять по краю ущелья, где, как видела миссис Фрост, упал Селер.

Белл кивнул. Утес был за лугом, в ста пятидесяти ярдах от деревьев. Даже без телескопического прицела легкий выстрел для «Марлина».

– Что, по-вашему, Селер делал на обрыве?

– Разведывал. Дворецкий сказал, что они пошли охотиться на медведя.

– Но тогда Селер должен был доверять Фросту.

– Говорят, мистер Фрост покупал у него аэропланы для жены. Думаю, он доверял выгодному клиенту.

– Ружье Селера нашли? – спросил Белл.

– Нет.

– Что, по-вашему, с ним произошло?

– Оно на дне реки.

– То же самое с биноклем?

– Если у него был бинокль.

Они подошли к краю ущелья. Белл прошел вдоль обрыва, хорошо понимая, что, после того как выпал и растаял зимний снег, он вряд ли найдет какие-нибудь следы. Возле цепляющегося корнями за край, одинокого дерева, стоявшего, как часовой, он заметил прямо внизу узкий карниз. Шириной четыре фута, он выступал из стены шестью футами ниже. Падающее в реку тело должно было зацепить его. Хватаясь за оголенные эрозией корни, Белл спустился и огляделся. Ни ржавого ружья. Ни бинокля. Он посмотрел за край. Далеко внизу блестела вода.

Он подтянулся на руках и снова выбрался на луг. И, опираясь о ствол, почувствовал под рукой отверстие в коре. Белл всмотрелся внимательнее.