Я на полу. Пол холодный и грязный. Я с кровати свалился. И не кровать это, а узкая полка, и не комната а… строительный вагончик… Тут я всё вспомнил. Это же мы с моими двумя стариками ночью сюда приехали, сдали киллеров и дядя Коля повёз нас домой. Вёз, вёз… А привёз на какую-то вроде заброшенную строительную площадку, в вагончик. Я ещё удивился, а дядя Гриша потом сказал: «Ну, молоток, КолаНикола, здесь мы как у Христа за пазухой. У тебя много таких квартир?» «Не беспокойся, Гриша, на наш с тобой век хватит», ответил тот, и они рассмеялись… Смех был спокойный и радостный, и я успокоился, значит, так надо. К тому же, я так хотел спать, я ж после армии, да и перенервничал, сразу на полку завалился, а они вроде чай ещё собрались пить… не помню, я отключился. Кстати, а Марго уехала в город… На чём, на чём… не помню. В вагончике её уже не было. Значит, раньше.
Окончательно проснувшись, поднялся с пола, сел на лежанку… В вагончике никого не было. Подтягивая трусы, прошёл к двери, открыл её. О-о! На улице солнце! строительный бардак! и яркая зелень! и… тишина… В сторонке горит костёр, возле костра сидят мои старики-сыщики, над огнём котелок, над котелком пар… Дядя Коля кашеварит… Другой, сидя на ящике, трубкой дымит. О чём-то негромко разговаривают. Повернулись на звук двери…
– Гляди, наш пожарник проснулся! – воскликнул дядя Коля. – Доброе утро, Волька ибн хороший человек. Умывайся, море рядом, уха готова.
– Угу! – коротко ответил я.
Море я не увидел, вокруг лес, а запах ухи услышал… Но вначале нужно было справить нужду.
– А где Марго? Доброе утро!
Дядя Коля ложкой в сторону махнул.
– Скоро приедет.
Понятно, стесняться некого, я забежал за вагончик…
В море я купаться не пошёл, мне его ночного достаточно было, до сих пор в голове «мозги» раскачивает, кое-как умылся из чайника… Поискал глазами полотенце, оно меня не ждало! Нигде его не было. Зато вдалеке послышался стрёкот швейной машинки на всю катушку…
– О, а вот и наша Маня едет! Вовремя! – воскликнул дядя Коля, намекая на уху, и точно, вначале мелькнул зелёный, с жёлтыми пятнами мотоциклетный шлем, потом тонкая девичья фигурка в летнем армейском камуфляже, а потом и сам мотоцикл, за ним пыль. Мотоцикл тоже был пятнисто-зелёный, но настоящий, «Ямаха».
Я удивился, но вида не подал. Перед ней? С чего бы?! Мне было достаточно того, что я её голой видел, пусть и во сне, это нормально, а то, что она на Ямахе как гонщик рассекает, это было лишним. Я, например, ни разу не пробовал. Тем более на таком. Нет, сидел как-то, помню, на скутере, в армии, но на маленьком, фотографировались, но не ездил. А на этом, на большом, на нём не сидеть, на нём лежать нужно… А Марго запросто! Не только с шиком подъехала, но и с шиком остановилась, крутанув машину вокруг переднего колеса. Как в цирке. Класс! Я точно так не могу.
Уха вкусной была, – вкуснейшей! – это во-первых, я такой никогда и не ел, но это мелочи. Марго важную весть принесла. Как та сорока, но не на хвосте, а на «Ямахе». Серьёзная разница.
– Там, у них, у ментов, переполох, – хлебая ложкой уху, первым делом поведала она. – Наши двое, ЭТИ, в камере СИЗО повесились.
– Как?! – не поверил дядя Гриша. Даже ложку выронил. Она звякнула.
– Маня… – сверкнул очками главред.
– Да-да, дядя Коля, я не придумываю. Я сама не поверила. Их же только вчера ночью доставили, я же знаю, а сегодня, утром они…
– Они же в разных камерах должны были сидеть?! – возмутился дядя Гриша. – В разных!
– Они и были…
– И что, оба сразу?
– Не знаю, может и сразу…
– Понятно. Ребята, говорю открытым текстом – атас! Нам нужно сматывать удочки, – забеспокоился КолаНикола. – Срочно! Их убрали… Наша очередь.
Это и я понял. Как и то, что за нами теперь очередь. Но почему – именно мы, нас? Ни кто-нибудь, а именно мы киллеров поймали, дядя Коля с дядей Гришей. Они – герои. За что же их-то, нас-то?
– А ты откуда знаешь? Туда же, там же… Не пускают! – Спросил я, имея в виду не саму ментовку, а следственный изолятор, но Марго мне не ответила, пропустила мимо, как глупость. Я это понял, по огнём загоревшимся своим ушам.
Дядя Коля подтвердил мой промах.
– Если Маня говорит, проверять не надо. Сомневаться тоже. Нужно ноги делать, ноги. А ты хвоста за собой случайно не привела, не заметила? – спросил он.
– Нет, вроде. Я же быстро…
– Я знаю как ты ездишь, но они… У них связь, дочка, техника, люди… – И он застыл, как суслик на целине, вытянув шею, сверкая стёклами очков, прислушиваясь, завертел головой. Неожиданно сгорбился, стал ещё меньше и приказал. – Всё, ребята, погнали! Быстро гасим костёр и сматываемся. Я чую! Поздно будет, когда нагрянут.
Я подскочил. Уж кто кто, а я хорошо знаю, что такое «тревога». Тем более не учебная. Дядя Гриша торопливо заливал ухой костёр, дядя Коля нёсся к джипу, я за ним, Марго к «Ямахе». В небе послышался стрёкот вертолёта.
– Ну вот, уже… Прячемся, – втягивая голову в плечи, крикнул дядя Коля, и первым рванул в кусты.
Я за ним. И это было знакомо. Я ж погранец. Так могу загаситься, на меня наступят и мимо пройдут, если без собаки. Вот против собаки у меня сейчас, к сожалению, ничего не было. Надеюсь и не понадобится. Вертолёт сам собой куда-то в сторону утарахтел…
– Не уедем! Дороги наверняка перекрыты, – в сердцах заметил дядя Гриша.
– Точно, – через секундное замешательство, согласился КолаНикола. – За мной! – крикнул он, вламываясь в кусты и огибая деревья. Мы сыпанули за ним.
Бежали, подскакивая, прыгая и перепрыгивая, один за другим, цепочкой. Картина получалась не весёлая. Скорее жуткая. Это сидя перед телевизором интересно смотреть боевик, в котором убегают «честные менты», а обычные – дураки тупые! – за ними гонятся. Даже интересно бывает «сопереживать», любопытно. А вот когда ты сам гасишься – ноги в руки, жопу в горсть – это совсем не любопытно, это страшно. Потому что знаешь, у преследователей всегда в руках автоматы, с набитыми рожками, под завязку, а пуля из Калашникова, я хорошо знаю, лично в армии проверял, рельс с пяти метров насквозь пробивает… Меня с рельсой не сравнить, да никого из людей, не Терминаторы. Тем более Марго. Я порой видел мелькающие впереди подошвы её кроссовок и гибкую спину.
Она красиво сейчас выглядела в своём камуфляже, как лань лесная… бежала легко и почти бесшумно, а дядя Гриша громко, как БМП, только не дымил. Все уже запыхались, дышали громко, с ноги сбивались, кроме меня, естественно, я ж только что из армии, погранец, мне бегать, тем более налегке, как в разминку, хоть бери их всех на горбушку, и тащи «на зачёт». И это не шутка. Потому что не кино. Скорость стала падать, и я на них стал натыкаться… Тем не менее, бежим: оп! оп! оп!! Неожиданно выскочили на «живую» строительную площадку. Как я понял, таких в Приморье, как грибов после дождя, полным полно. Выскочив, под испуганно-удивлёнными взглядами нескольких строителей-гастарбайтеров, что это именно они, сомнения не было, потому что они тоже в испуге засуетились, бросая работу и вскакивая, причём, все, как из одного «гнезда», на одно лицо, причём грязные, как… как… и кухарка у них, в тюбетейке, старая и страшная, как баба-Яга, в испуге вскочила, вытирая руки о грязный халат, что-то непонятное со слезами запричитала над кастрюлями. Жалко видимо было бросать приготовленную еду.
Дядя Коля в одну сторону зайцем прыгнул на площадке, в другое… везде голяк, коттедж едва над фундаментом приподнялся, спрятаться негде. Один из таджиков – или узбеков, их сразу и не разберёшь, тонким голосом спросил:
– Мигра-ация?! – это он о миграционной службе спросил.
– Нет, – отрезал КолаНикола. – Милиция.
Услышав последнее, строители мгновенно успокоились, и тот, который первый, бросил руку вверх:
– Стой. Не бегай. Сичас спрячем.
Через мгновение, а может и меньше, мне так показалось, я уже натягивал на свои джинсы чьё-то заляпанное бетонным раствором дырявое трико, ноги всунул в разбитые сапоги, с подвёрнутыми голенищами и на босу ногу, потому что или усохли, или размер маленьким был, натянул прожженную куртку сварщика и мешок на голову – от пыли, и что-то наподобие носилок, но на плечи, с ручками впереди… Из шалаша появилась Марго, вагончика на стройке не было, я поразился: настоящая ханума, то есть узбечка. В блестящем полосатом халате, правда замызганном, в женских шароварах, с резинками у щиколоток, и тюбетейке. Один в один, эта… эээ… Ё-моё! Наряд дополняли чёрные сросшиеся брови – баба-Яга успела чем-то чёрным мазнуть. Я не удержался, прыснул от смеха… Марго показала мне кулак… Руки у неё тоже были уже «загорелые». Дядя Коля вообще уже запросто походил на «иностранца», в кепке, куртке на два размера больше, подпоясан цветным платком, с непременным треугольником платка на спине, и… строительным мастерком в руках, смотрелся классно. Строители его, к тому же, пылью загримировали. Даже с дядей Грише всё утрясли: он же с усами. Надели ему на лицо маску сварщика, такую же куртку, сунули в руки сварочный держак с электродом, – сверкай…
