Тот отрицательно качнул головой, но поднял палец.

– Напрашивается вывод. Какой? – главред Свешников, с интонацией человека хорошо знающего ответ, глянул на Вольку и Марго.

– А вывод такой, – за всех ответил Пастухов. – Кто-то заказал убийство этого президента. Кому-то он помешал. Его убрали. Дело сделали, грубо, грязно…

– Исполнители зачищены.

– Но не все. – Маша-Марго чему-то усмехнулась, глянула на меня, опустила глаза. Дядя Коля укоризненно на неё уставился. Она не ответила.

– Теперь про нашего Вольку… – поведал дядя Гриша. – Вольку, как мы знаем, нанял в Москве некий Игорь Ильич…

– Спрашивается, кто такой? – немедленно вставил вопрос дядя Коля. – Для чего?

– Ответ. Для того, чтобы тот отследил все перемещения господина Волкова.

– Зачем?

– Чтобы в любой момент знать, где тот находится. И передать данные организатору, а тот исполнителям заказа.

– Ага! Согласен. Убедительно, – поощрительно развёл руками дядя Коля.

– Что и было позавчера сделано, – резюмировал докладчик.

– Осталось только Вольку аккуратно зачистить… – заметила Марго, – и дело будет… закрыто. За отсутствием фигурантов и свидетелей.

Вот дура, подумал я, и зло глянул на неё, самой бы такое…

– Наверное так, – спокойно протянул дядя Гриша.

И все посмотрели на меня. А что я? Я cо всем этим был полностью согласен, кроме зачистки, естественно, хоть и молчал, понимал свою роль, понимал в какое дело попал. Жалел, если сказать откровенно, о своём участии и вообще о создании фирмы «Решаю проблемы». Не моё это дело. Но дядя Гриша отметил.

– И очень хорошо, что наш Волька фигурирует в этом деле. Очень хорошо.

Вот как!

– Чего ж тут хорошего? – Изумился я. – Я же не приманка какая, я не карась, на которого щука клевать будет. Я посторонний человек, живой, извините, вот он!

– Не боись, тебя мы спрячем! – съехидничала Марго. Вернее мне так показалось, потому что лицо её никакого ехидства не выражало, наоборот. Они просто так в слух между собой размышляли, оппонировали. А получается, словно о покупке картошки на рынке разговаривали.

– А теперь серьёзно. Нужно установить: кому это выгодно, кто заказчик, кто организатор всего этого – кто дал команду, кто такие исполнители, сколько их вообще. Где и те и другие находятся, их методы и средства, возможности, и ещё… Мы с Николем Николаевичем почему-то думаем, что этот Борис Фатеевич Волков жив, по крайней мере, ещё. Нужно заняться этим вопросом, и… как там, Николай Николаевич, у Жеглова?

– Преступник должен сидеть в тюрьме! – почти жегловским голосом, с хрипотцой, отчеканил товарищ главный редактор. – Мы ему…

– Им! – поправил дядя Гриша.

– Да, им, устроим карусель в этой жизни. До посадки в ИТК. Что думаешь, Маша?

Маша – эта журналист-пацанка! – вскинула бровь и пожала плечами.

– Мне нравится. Интересно. Главное, гнездо здесь, это катит, а указка там, в Москве – нам не достать. Москву мы на себя взять не сможем, пока, а здесь… – Марго, как о понятном, покачала головой, всё, мол, в наших руках.

– Хорошо, Центр за нами, – тут же согласился дядя Гриша. – А гнездо…

– За мной и Машей, – остро блеснул очками главред.

– А я? – воскликнул я, в их раскладе места мне похоже не было. Как же это?

– А ты… Ты же сам сказал, Волька… Приманкой будешь.

– Приманкой?! Я?! Нет! Я не согласен, я не…

– А поздно, доктор, назначать «Боржоми», бабка померла, – перебив меня, спокойно выдала сентенцию Марго.

Ну… Я только глянул на неё. Слов у меня на неё не было, это потом…

– Пойми, сынок, без тебя мы не выйдем на этих… И подстрахуем мы тебя…

Я не поверил. Откровенно хмыкнул, с иронией демонстративно взглянул на своих страховщиков, тоже мне охрана. Два почти старика и эта… хмм, женщина, Маша-Марго, которая.

– Да меня в три секунды или грохнут, или вас вместе со мной взорвут, или расстреляют.

– Ну, это бабка надвое сказала… – пустив струю сигаретного дыма в потолок, по взрослому, небрежно заметила Маша-Марго.

– Извините, Волька, вы недооцениваете! – высоко укоризненно подчеркнул дядя Коля, и обидчиво насупился. – Это ещё надо посмотреть…

– Вот этого не надо! – С жаром, нервно возразил я. – Никаких смотреть! Без экспериментов, пожалуйста, надо мной. У меня мать одна и эта… жена… где-то… ждёт. – Выдал и сам себе удивился. Удивился последнему. Ни о какой жене и женитьбе я и не думал, даже в плохом сне…

Марго вскинула брови, с удивлением уставилась на меня. Так где-то, пожалуй, все на меня сейчас смотрели. Это, конечно, новость, и для меня самого, и для дяди Гриши тоже. Я поспешил уточнить смысл:

– Я не женат ещё, да… Но где-то же она есть, ждёт… И потом, дети должны быть, наверное… Потом… В будущем. – Сказал, и умолк. Потому что всё сказал. Раскрыл смысл. Куда уж понятнее. Похоже не для всех.

– Ничего, и она и дети твои подождут. Тем более, что их и нет, – теперь уже точно с ехидцей, съязвила Марго, и отвернулась.

Ну, язва, ну, стерва, ну… Я подходящего эпитета ей не находил. Ну, выскочка! А как это бы сейчас надо! А потому что во всех смыслах сразу была. Такая она, такая… журналистка, понимаешь, ходячая!

– Дети, вы только не ссорьтесь, сейчас, пожалуйста, – заметил главред, протирая очки. – В такой трудный и ответственный для нас час.

– Волька, сынок…

– Ладно, я согласен. Но только…

– Да-да-да! Как скажешь, всё только с твоего согласия. Всё только… Молодец! Умница! – неожиданно восторженно подпрыгнув, подскочила ко мне эта, юная журналистка, схватила мою голову и успела два раза чмокнуть в щёки, но я вывернулся. Резко и окончательно. Ну, ничего себе! Ещё и при всех. Ну… Меня в жар бросило, словно я опять в той пижаме, но уже при всех… Ну, дура, ну, идиотка, ну… придурочная… Пацанка сумасшедшая. Пацанка… Последнее определение меня полностью разрядило. Она точно сумасшедшая! Да, и её главред тоже. Они все… кроме меня и дяди Гриши.

На этом первое совещание и закончилось. На моём согласии. Спасибо мне, получается. Поставил точку. Старики естественно остались разрабатывать план действий на ближайшие дни. Я уселся перед телевизором, хотя он меня не интересовал, я ещё «в разговоре был». А Марго ушла на кухню готовить чай. Вот это нормальный расклад. Это для неё, это катит, подумал я, и усмехнулся.

Ольга Леонардовна согласилась на встречу с Игорем Ильичом неожиданно легко, но не так как он рассчитывал, а в её машине. Она улетала в Берн, на Международный симпозиум. Подхватила Игоря Ильича уже на выходе из мэрии, как чемодан. Она, лёгкая и по девичьи стройная, в строгом европейском костюме, с золотой брошкой на отвороте костюма, в короткой юбке, с модной причёской и дневным макияжем, пахнущая тонкими духами, улыбчивая и сияющая, цокая высокими каблучками в тон шарфику на её шее, в сопровождении своего секретаря, позволила Игорю Ильичу поцеловать свою руку, вполуха слушая восторженные комплименты в свой адрес, прошла к машине. Рукой и взглядом отпустив секретаря, расположилась на заднем сиденье лимузина, позволила Игорю Ильичу сесть рядом, с той же светлой улыбкой кивнула водителю «трогай», повернулась к своему гостю, ну!

– Вы очаровательны, Ольга Леонардовна! Вы… вы… Просто невероятно. Я сражён! Я знал, конечно, что вы мисс Москва, но не до такой же степени. Вы – Богиня! Вы само очарование. Вы, извините, просто обольстительны… Так нельзя… Как они все там, на вашей Тверской, 13, работают? Я не представляю. Я, извините, ревную. Вам же на конкурсе «Мисс Россия» нужно выступать, вы – Королева!..

Он не лукавил. Ольга Леонардовна это знала и сама. И по форме, и по содержанию. Должность предполагает, это понятно. А во-вторых… Много времени перед этим провела в модном VIP спа-салоне. Готовилась к поездке. Прошла все стадии очищения, омоложения, с наведением лоска на всех участках души и тела, от кончиков пальцев ног, до причёски и выбора белья и гардероба, духов и аксессуаров. Сейчас, с удовольствием слушала комплименты в свой адрес, улыбалась, как в молодости, играла глазками, изредка жеманно поводила плечом, как бы поправляя что-то там под костюмом сползающее, видела, как Игорь Ильич восхищённо ловит её взгляд, замечает и полную ещё её грудь, и голые колени, высоко поднятую юбку, с «опасным» разрезом, который фривольно открывал некоторые интимные части её тела… Чиновница и правда была обворожительна. Игорь Ильич не лукавил.