— Интересно, кто же следит за этим? И когда?

— Да по-разному. Иногда за день до эфира, а иногда бутылка остается в холодильнике с предыдущей передачи...

—Боже праведный! — пробормотал» Вульф.— Не думал я, что вы такая недалекая.

— Я и не считаю себя недалекой, мистер Вульф.

— Ну тогда вам не к лицу отделываться подобным объяснением.

— Однако оно соответствует истине! — вызывающе воскликнул Билл Медоуз.

— Мой дорогой сэр, и вы — туда же? — прорычал Вульф.— Отчего же мисс Шеппард не поверила этому и отчего с нее почти насильно взяли обещание молчать? Разве не проще было бы заранее ставить в холодильник все бутылки? Ведь...

— Дело в том, что кто-нибудь...— Билл Медоуз внезапно осекся.

— Совершенно верно, кто-нибудь мог бы вытащить их, поскольку холодильник не запирается.— Вульф покачал головой,— Нет-нет, так дальше не пойдет. Достаточно с меня вашей лжи, хотелось бы услышать и правду. Так зачем же на бутылку наклеивалась эта полоска?

Заговорила Элеонора Вэнс:

— Дело за вами, мисс Фрэзер, по-моему, надо все рассказать.

— Нет! — решительно возразила Дебора Коппел.

— Я тоже не вижу другого выхода, Дебби,— тихо проговорила Маделина Фрэзер.— Нам не следовало так глупо врать мистеру Вульфу.— Ее красивые серо-зеленоватые глаза взглянули на босса.— Если об этом узнает общественность, нас ждет катастрофа. А не могли бы вы дать мне слово, что об этом никто никогда не пронюхает?

— Как же я могу такое обещать, мадам? — Вульф развел руками-.— В данной ситуации это полностью исключается. Тем не менее я могу пойти вам навстречу и молчать до тех пор, пока не выясню всех подробностей,

— Ну хорошо. И за все мы должны благодарить проклятого Эрхарда. Липкая лента наклеивалась намою бутылку, потому что я не могу употреблять «Ни-Спот».

— Отчего же?

— Оттого, что он вызывает у меня расстройство желудка.

— Господи помилуй! — вырвалось у Натана Трэйба.

— Ничего не могу поделать, Нат, но это так,— сказала Маделина Фрэзер.

— Это и есть те самые личные обстоятельства? — спросил Вульф.

Она кивнула.

— Боже мой, что может быть хуже: рекламировать напиток, всячески восхвалять его вкус и тонизирующие качества! Ну представьте, какую реакцию это вызвало бы в обществе. Нет, сперва я пыталась пить «Ни-Спот» хоть понемногу, но у меня ничего не вышло. Тогда я решила вычеркнуть его из программы, но Оуэн и Андерсон об этом, и слушать не стали. Прямо беда, но я ни- глотка не могу вынести.

— С чем вас и поздравляю! — сказал Вульф.

Трэйб издал что-то вроде стона и посмотрел на Вульфа.

— Об этом никто-никто не должен знать.

— И тем не менее теперь это знают все,— проговорила Дебора Коппел.

— Значит, вы напиток чем-то заменяли? — спросил Вульф.

— Да, это был единственный выход,— ответила мисс Фрэзер.— Черным кофе. Я могу пить кофе литрами — холодный и горячий. Это не особенно бросается в глаза: кофе примерно такого же цвета, как и «Ни-Спот», а в стаканах разница совсем пропадает, поскольку они темно-коричневые и непрозрачные.

— Кто варит кофе?

— Моя кухарка в моей собственной квартире.

— А в бутылки кто наливает?

—Тоже кухарка. Она и пробкой запечатывает в фирменной посуде «Ни-Спот».

— Когда? В день передачи?

— Нет, накануне. Бутылка остается у меня дома.

— Липкую ленту тоже она приклеивает?

— Нет, это забота мисс Вэнс. Перед эфиром она забирает у меня кофе и ставит в студийный холодильник.

Конечно, тут приходится действовать осторожно, чтобы никто ничего не заметил.

— Какое же это для меня облегчение,— внезапно сказал Билл Медоуз, вытирая пот со лба.

— Почему? — спросил Вульф.

— Я же знал, что это рано или поздно всплывет, и теперь рад, что все открылось не полиции, а вам. Предположение, будто кто-то собирался отравить именно Эрхарда, абсолютно неверно. Яд-то был в кофе, и Эрхард выпил его по ошибке.

Трэйб со стоном схватился за голову и уставился в одну точку.

Вульф нахмурил лоб.

— Значит ли это, что полиции вообще неизвестно, куда был подсыпан яд?

— Нет, не. значит.— Билл Медоуз старался теперь быть учтивым, в меру своих возможностей, конечно.— Но она пока сохраняет это в тайне. В газетах об этом не было ни слова. Служащие, конечно, в курсе, что отравлен был кофе, но, по их мнению, он предназначался Эрхарду, а в действительности его готовили для мисс Фрэзер,— Билл наклонился вперед.— Черт побери, неужели вы не понимаете, какую службу нам может все это сослужить? Если только что-то всплывет, тогда конец нашей программе. Потому-то мы сперва всё и утаили!

— Как вы объяснили служащим появление кофе в бутылке?

— Мы вообще ничего не объясняли. Ведь, не зная, кто подсыпал туда яд, мы могли не знать и того, откуда возник кофе.

— А что вы сказали о липкой ленте?

— Тоже ничего.

— Почему?

— Да потому что нас ничего не просили говорить.

— Чушь! Наверняка просили.

— Нет.

— Спасибо, Билл,— улыбнулась Маделина Фрэзер и. повернулась к Вульфу.— Он просто хочет меня выручить. Припомните, пожалуйста, как мистер Стронг схватил бутылки и попытался их спрятать от врача. Но мы отняли их, и я полоску счистила.

— Бог мой! — Вульф кивнул.— Это же просто чудо, что бутылка не попала в общую кучу для мытья.— Он опять обратился к Биллу Медоузу: — Вы сказали, что мистер Эрхард отравился только благодаря случайности. Как же это все-таки произошло?

— Трэйб передал ему бутылку. Он же не знал, что...

Все протестующе загомонили, а Натан Трэйб даже вскочил со своего места.

Щеки Билла покраснели, но он твердо решил не сворачивать с избранного пути.

— Мы все равно подошли к этому и теперь можем спокойно говорить правду.

— Ты же не будешь утверждать, что это был именно Натан,— злобно бросила мисс Коппел.

— Но я знаю это точно, и вы все тоже. Одному Трэйбу не был известен смысл отметки. Кроме того, я сам видел, как он подал бутылку Эрхарду. Конечно, мистер Вульф, мы не сказали этого в полиции.

— Хватит, наконец, покрывать меня, Билл! — проговорила мисс Фрэзер.— Это же я придумала притвориться, будто никто ничего не может вспомнить.

Все опять заговорили одновременно.

Вульф поднял руку.

— Прошу вас, мистер Трэйб! Вообще-то, ваш ответ не важен, ведь вы понятия не имели об условном знаке. Но для проформы я хочу спросить, подавали ли вы бутылку мистеру Эрхарду?

— Я ничего не знаю, и Медоуз тоже! — вызывающе прокричал Натан Трэйб.

— Но вы помогали передавать бутылки и стаканы?

— Я уже это говорил.— Трэйб безнадежно махнул рукой.

— Тут еще кое-что есть,— обратилась к Вульфу Маделина Фрэзер.— Когда я подняла свой стакан, то сразу почувствовала, что в нем «Ни-Спот». Значит, кто-то по ошибке взял мой. Помеченную бутылку я увидела перед мистером Эрхардом: он сидел как раз напротив меня. Сначала я испугалась какого-нибудь неуместного вопроса или замечания по поводу кофе, но, к счастью, он промолчал. А потом вдруг вскочил с ужасным криком... Ну, остальное вы сами знаете...

— Он же совсем не слушает, Маделина,— заметила Дебора Коннел.

Это было вполне справедливо, ибо Вульф откинулся в кресле и закрыл глаза. Такая поза могла бы обмануть даже меня, если бы не два момента: во-первых, перед едой он никогда не спал, а во-вторых, указательный палец его правой руки слегка постукивал по подлокотнику.

Наконец Вульф ожил.

— Я мог бы пригласить вас на ужин или попросить вернуться потом,но если даже мисс Фрэзер устала оттого, что ее так упорно выгораживают, то я и подавно уже по горло сыт этим затянувшимся блефом. Судя по всему, речь идет о покушении в тот день на жизнь мисс Фрэзер. Какие вы можете представить доказательства, опровергающие мою версию? У кого было желание убить мисс Фрэзер и почему? Кто имел доступ к бутылке с кофе? Кто-нибудь готов ответить на эти вопросы?

Вульф медленно обвел взглядом пятерых людей, сидевших перед его письменным столом. Никто ничего не ответил.