— Вероятно, вы относитесь к тем мужчинам, которых легко вывести из себя, — сказала Кей, останавливая взгляд на его подбитом глазу. — Вас все еще забавляют кабацкие драки? Не пора ли вам отказаться от этих глупостей?

На лбу Ника забилась жилка. Каждый мускул его стройного тела напрягся.

— Однажды, когда вы скажете какую-нибудь дерзость, я забуду, что вы женщина.

— Я только указала на то, что…

— Указываю здесь только я, капитан, — прервал ее Ник, и его брови угрожающе сдвинулись. — Это вас мне надо благодарить за этот фонарь под глазом. Это вы уговорили Большого Альфреда уйти от меня и присоединиться к вашей банде ангелов. — Кей открыла рот, собираясь что-то сказать. Он остановил ее взглядом. — Вы думаете, мне нравится, когда из меня вышибают мозги? Уверяю вас, что нет, но у меня не остается выбора. Мне приходится защищать себя и салун.

— Мне жаль.

— Нет, вам не жаль. Вы забрали моего вышибалу, мою главную приманку, двух девушек из «Карусели». Вы были бы счастливы прикрыть мое дело. Но этого не случится. Вам не удастся подорвать бизнес в «Золотой карусели».

— Вероятно, нет. Полагаю, вы всегда были страшно умны.

— Это верно, капитан. Я умен. Дьявольски умен.

— Неужели? Тогда, думаю, у нас есть что-то общее.

— У нас много общего, — произнес Ник, взял стакан, перегнулся через Кей и с размаху опустил стакан на край стола. — Я вызволяю несчастных из темноты на свет и снимаю с них земные тяготы. Вы делаете то же самое.

— Кощунство! Бездны ада разверзнутся под вами, Мак-Кейб.

— Без сомнения, но аду придется подождать. Мне нравится здесь. Мне нравится моя жизнь. Больше всего я люблю свой салун. Этот салун означает для меня больше, чем что-либо. Или кто-либо.

— Ваш салун — кузница самого дьявола, — парировала Кей. — А вы, Ник Мак-Кейб, — дьявол!

— Вы говорите — дьявол? — произнес он с нехорошей ухмылкой и развязно придвинулся поближе. — Не хотите ли повстречаться с маленьким помощником сатаны? — Он взялся за пряжку своего ремня.

— О-о! — Кей задохнулась от ярости и вскочила с дивана. — Вы отвратительный, вульгарный, мерзкий…

— Негодяй? — Ник тоже поднялся с дивана. — Да, я такой, капитан. А вы распевающая псалмы зануда…

— Ник Мак-Кейб! — Кей с шумом выдохнула воздух. Она резко повернулась и поспешила к двери. Однако Ник опередил ее. Он прислонился мускулистым плечом к тяжелой двери, загораживая ей путь.

— Не смейте больше рыскать вокруг моих девушек и не пытайтесь увести их от меня. Если попробуете, наживете себе неприятности.

Заставив себя не мигая смотреть в эти отливающие серебром глаза, блестевшие от выпитого, Кей проговорила:

— Я не боюсь вас!

— Зато вы боитесь себя, — сказал он с язвительной . ухмылкой. — Помните, что произошло чуть раньше, когда я держал вас на руках перед камином?

Лицо Кей запылало.

— Ничего не произошло.

— Капитан, вы же знаете, что лгать — грешно. — Ник покачал головой и прибавил низким вкрадчивым голосом: — Сегодня ночью, лежа в постели в темной комнате, вы, сами того не желая, будете вспоминать это странное, восхитительное маленькое «ничего», случившееся сегодня здесь.

— Выпустите меня из этой комнаты!

— Идите. — Ник широко распахнул дверь. — Уходите с глаз моих. — Он взял ее руку в свою и вложил в ее ладонь серебряную букву «S»: — Но сначала, капитан, заберите эту булавку и воткните ее прямо в…

— Ник Мак-Кейб!

— … в свой воротник.