Элли не колебалась. Все было хуже, чем она представляла, гораздо опаснее и страшнее. У нее не было выбора ... не так ли?

- Да, - сказала она устало. - Я останусь.

- Хорошо.- В голосе Люсинды слышалось мрачное удовлетворение. - Но теперь, зная, что поставлено на карту, я жду, что ты будешь частью этого. Ты в опасности, независимо от того, где находишься, даже в Киммерии. Мы не знаем, кто является шпионом среди нас, поэтому ты должна быть постоянно начеку.

-Буду, - ответила в смятении Элли. Люсинда продолжила:

- Делай все, что скажет Изабелла. Без вопросов. Я ей полностью доверяю, и ты должна сделать то же самое.

Элли посмотрела на сидевшую директрису, которая крутила в руке ручку. Возможно, она могла слышать разговор с Люсиндой, ее взгляд был острым и понимающим.

- Хорошо.

- Это будет нелегко, - предупредила ее Люсинда. - Тебе надо приложить множество усилий, чтобы искупить инцидент, случившийся прошлой ночью. Изабелла назначит тебе наказание, и оно не будет приятным - она очень зла на тебя. Я ожидаю, что ты сделаешь всю черную, изнурительную и малосодержательную работу, которую она тебе даст, без жалоб. Кроме того, ты не должна больше убегать - я не смогу защитить тебя, не зная, где ты находишься. В сущности, не может быть и речи о нарушении Правил - они оберегают твою жизнь. И, наконец, несмотря на все случившееся, ты все еще в школе, поэтому должна наверстать упущенное на своих курсах и преуспеть в учебе. Мы договорились?

Ум лихорадило от такого перечня требований, Элли молча кивнула, прежде чем поняла, что бабушка не могла ее видеть.

- Да, - сказала она наконец. - Договорились.

Но Люсинда не закончила: - Хорошо. запомни, Элли: нарушишь часть нашего соглашения и наша сделка не состоится. Я не хочу, но я порву с тобой все связи, если мне придется. И тебе будет не по себе, я обещаю. Сделай все, о чем я попросила, и, клянусь, я предоставлю тебе возможность отомстить.

К тому времени, как Элли покинула кабинет Изабеллы, надвигались сумерки. Она чувствовала беззащитность, идя по холлу в своей одежде, окруженная учениками в темно-синих пиджаках с белой эмблемой Киммерии, красовавшейся над сердцем. Даже опустив голову, она ощущала любопытные взгляды, изучавшие ее, слышала перешептывания и хихиканье. Но когда она оглянулась, никто не встретил ее взгляд. Она была невидимкой. Ускорив темп, Элли припустила по лестнице общежития в крыло девочек, а затем вниз по тихому узкому коридору в ее спальню. Оказавшись внутри, она прислонилась к двери - смакуя уединение. Но включив свет, остановилась как вкопанная. Ее комната была безупречна. Грязная одежда исчезла. Бумаги сложены. Книги выстроены на полках. Деревянные полы сияли чистотой. Кровать покрыта белоснежным пуховым одеялом, а синее было аккуратно сложено в изножье. Это было послание от Изабеллы, громко и ясно заявившее Элли: больше никаких поблажек. В зеркале у двери она мельком увидела свои растрепанные волосы и размазанный макияж. Она знала, что от нее исходит запах сидра и пота. Она не принадлежала этой комнате, выглядя так. Скинув грязные джинсы и джемпер, Элли завернулась в теплый халат, схватила пушистое белое полотенце и направилась к двери. В последнюю секунду, она повернулась, подняла одежду с пола и бросила в корзину для белья в углу. Сделка есть сделка.

- Удовлетворена? - спросила она пустую комнату.

Идя по коридору, Элли попыталась выкинуть из головы слова Марка, когда она сообщила, что решила остаться в Киммерии. Изабелла дала им несколько минут наедине, прежде чем его отправили обратно в Лондон на поезде.

- Ты должно быть шутишь.- Скепсис наполнил его глаза. - Меня держали в плену. Целыми часами. Ты покрыта шрамами и твои учителя - фашисты, но вдруг все суперклассно?

Элли не знала, что сказать. Как она могла объяснить постороннему все, о чем ей теперь известно?

- Погоди, - попросила она, - ты многого не знаешь.

Он прервал ее нетерпеливым жестом.

- Да ладно,Элли. Я увидел твою школу - похожа на замок вампиров. И я слышал, как ты говоришь - у тебя всегда была слегка рафинированная речь, но теперь ты говоришь, как Королева по крови. Уязвленная Элли почувствовала прилив крови к лицу.

- Это несправедливо, Марк. Я все еще тот же самый человек.

- Нет, уже нет. - уперев в руки в узкие бедра, он изучал ее, как будто видел в первый раз. -Возможно, ты не понимаешь, но это для меня очевидно. Ты больше не одна из нас. Ты одна из них.

Вспоминая, как он тогда смотрел на нее, Элли вздрогнула и закуталась плотнее в халат. Со вздохом она толкнула дверь в ванную комнату девочек. В этот час здесь было блаженно пусто. Оказавшись в чистой белой душевой кабине, она открыла горячую воды и отрегулировала температуру до грани, которую едва можно было терпеть, и позволила воде струиться, смывая грязь последних двадцати четырех часов. Она провела мылом по коже, не обращая внимания на изменения, которые автокатастрофа внесла в ее тело - под кончиками пальцев шрамы выпирали скользкими неровностями. Каждый из них служил напоминанием о том, что она по-прежнему должна сделать.

Как-то на одном из мучительных сеансов доктор Картрайт заявил: - Это нормально. То, что ты будешь жить дальше, даже если Джу нет. Тогда она ему не поверила. Но, может быть, он был прав, подумала она сейчас. Потому что я должна жить, чтобы убить Гейба. Вернувшись в свою спальню, она вооружилась расческой и привела в порядок спутанные волосы, потом нанесла основу под макияж. Но даже после этого темные тени по-прежнему подчеркивали ее серые глаза; а кожа выглядела болезненно-желтой. Распахнув шкаф, она рассмотрела ряд синих комплектов перед ней. Выбор, что надеть в Киммерии, редко представлялся сложным. Темные колготки и короткая юбка в складку были взяты первыми. За ними белая на пуговицах блузка, и следом синий пиджак. Пара удобных, выданных в школе, туфель, и она полностью перевоплотилась в ученицу Киммерии. Элли взглянула на часы - близилось время обеда (прим.. - обед в Англии вечером, по времени соответствует нашему ужину).

"Теперь,- подумала она с мрачной решимостью,- пора начать искупать вину". Поспешив вниз по лестнице, она услышала гул разговоров и смеха, исходящий из переполненной столовой, который постепенно нарастал. Счастливые голоса казались чужими, и долгое время она стояла снаружи, не в силах войти. Она пропускала обеды в течение многих недель. Но сегодня в кабинете Изабелла ясно дала понять, что так продолжаться не может. Отныне она обязана присутствовать в столовой во время каждого приема пищи, как того требуют Правила. Это была лишь одна из многих вещей, на которые Элли согласилась. Потому что как только она решила остаться, Изабелла устроила нагоняй. Элли будет посещать все занятия и выполнит все задания, которые пропустила. Она будет стремиться к превосходным оценкам. И она вернется в Ночную школу. Последнее требование так напугало ее, что в животе все скрутилось в узлы. Она знала, что нерационально отказываться: ей надо посещать Ночную школу, чтобы тренироваться, учиться, чтобы узнать правду о произошедшем. Это было сердце Киммерии, и она должна быть там. Но сама идея оказаться там снова - проскользнуть в этот мир - пугала ее. Но какой смысл делиться этим с Изабеллой? Она уже знала. И ей было все равно. Когда Элли сразу не согласилась, Изабелла пригвоздила ее холодным взглядом.

- Тренировки в Ночной школе являются обязательным требованием твоего пребывания в Киммерии. Так что тебе нужно решить сейчас, Элли. Хочешь остаться в Киммерийской Академии? Или нет?

Сдавшись, Элли кивнула в знак молчаливого согласия. Она хотела остаться, чтобы отомстить. И сделает все для этого. И если она решилась вернуться в Ночную школу, то сможет пройти через эту чертову дверь сейчас, в обеденный зал. И поужинать. Сжав челюсть, она решительно ступила через дверь, в то время как Желязны начал закрывать ее. Краем глаза она увидела, как он бросил на нее странный взгляд, но не остановилась, пока не достигла пустого места за ее старым столом и не проскользнула туда. За столом все разговоры смолкли. Съежившись от тишины, Элли заставила себя посмотреть вокруг: здесь были все люди, которых она избегала или игнорировала в течение многих недель - все люди, которых она любила. Изабелла выругала за такое отношение. Глядя на них сейчас, ее слова звучали в ушах Элли.