Поэтому, когда, ранним утром войдя к нему в палатку, Жанна властно потребовала собирать войска, он не стал спорить и тут же пошел отыскивать капитанов.

Девушка была тверда как кремень. Что не удалось вчера, удастся сегодня. Так было и с Турелью. Главное – настойчивость и упорство. Людей достаточно, вчерашний опыт многому научил, сегодня дело пойдет быстрее.

И правда, все пошло быстро. Герцог собрал бойцов буквально за полчаса, люди были бодры и полны решимости. Жанна забыла о своей ране. Легко вскочив на лошадь, она обернулась, махнула рукой и громко сказала:

– Я вернусь не иначе, как взяв город.

Эти слова были признаны за хорошее предзнаменование.

Под самым Парижем наступающих ждал приятный сюрприз.

Навстречу шла большая группа людей во главе со стариком, закованным в железо. Кто это? Парламентеры?

Старик подошел к Жанне и герцогу Алансонскому. Это был барон де Монморанси, один из крупных феодалов Ильде-Франса. Барон привел с собой отряд воинов, желавших сражаться под французскими знаменами. Он сообщил, что в Париже у них много сторонников, которые посылают армии освобождения привет и горячее пожелание удачи.

Жанна со слезами на глазах крепко обняла старого воина. Она не ошиблась в расчетах. Сегодня они вернутся победителями!

Командиры строили полки. Все было готово к наступлению.

И вдруг снова, как вчера, прозвучал рог. Кто-то закричал:

– Именем короля!

К осаждавшим спешили двое всадников.

Запыхавшийся граф Клермон приблизился к герцогу Алансонскому.

Из раструба железной перчатки он вытащил бумагу и громко ее прочел.

...Его величество Карл VII своим именем приказывал, чтобы все командиры и солдаты немедленно возвращались в Сен-Дени...

Небо померкло перед глазами Жанны. Она хотела что-то сказать – и не смогла. Она оцепенела.

Герцог Алансонский, бледный, растерянный, отдавал распоряжения капитанам. Старик Монморанси, ничего не понимая, смотрел на Клермона...

Не повиноваться королевскому приказу было нельзя.

Все рушилось. Плоды неимоверных усилий, гибель многих сотен людей, горение дней и недель – все было брошено, растоптано, развеяно в прах...

Королевские советники действовали со знанием дела, не оставляя ни малейших сомнений.

За несколько дней до этого у Сен-Дени по приказу Жанны был сооружен мост. Девушка оставляла его как последнюю надежду: если бы штурм правобережья не удался, можно было попытаться перейти на левый берег и быстро нанести удар в месте, где французов не ожидали.

Теперь оказалось, что моста больше не существует. Королевские люди трудились целую ночь для того, чтобы его разобрать и уничтожить.

Все было ясно. Слова и жалобы не имели значения. Жанна ничего не стала говорить, а ее никто ни о чем не спрашивал.

Карл VII пробыл в Сен-Дени до 13 сентября. В этот день, разослав по главным городам севера циркуляры, в которых он объяснял свой внезапный отъезд желанием собрать за Луарой большое войско, король двинул на юг.

21 сентября армия освобождения после трехмесячного похода снова вступила в город Жьен.

Архиепископ Реймский глубоко сидел в мягком уютном кресле, вытянув ноги к решетке камина. В комнате был полумрак. В этот холодный осенний вечер, когда вихрь рвал крыши с домов, а ливень хлестал мостовую, прикорнуть здесь, у камина, было особенно приятно.

Да, он сильно постарел. Кровь не так быстро, как прежде, текла по жилам. Подагрические ноги требовали тепла. Ему все труднее выполнять государевы поручения, все тяжелее неделями трястись в дороге.

Но эту, последнюю, миссию он провел от начала до конца, не чувствуя усталости. Это было его детище...

Сейчас никто, в том числе и король, не понимает в полной мере того, что произошло.

Об этом когда-нибудь расскажет история.

Архиепископ беззвучно рассмеялся.

Это была превосходная западня, талантливо и ловко расставленная. Конечно, такое не могло пройти без потерь. Потери уже есть, в дальнейшем они увеличатся. Война, которая была близка к концу, теперь затянется еще на некоторое время... Впрочем, в данных условиях это даже к лучшему.

Сделано самое главное.

Будущее знати и всех благородных обеспечено.

Подлая чернь притихнет на долгое время. Как же он добился этого?

Все было просто до предела. Прежде всего он сумел добиться перемирия – перемирия, текст которого сам и состряпал.

Пока что многие статьи этого перемирия хранятся в тайне. Именно сохранение их в тайне и дало возможность устроить западню...

Согласно тайным условиям договора на весь его срок, от 28 августа до Рождества текущего года, король Франции брал на себя обязательство не делать попыток взять Париж силой. Мало того, в договоре указывалось, что любой город в районе Сены и к северу от этой реки, в случае его захвата во время перемирия, подлежал отдаче прежнему владельцу.

Если учесть, что договор был подписан как раз в день, когда армия Жанны прибыла под Париж, станет ясно, какой смысл имели эти статьи.

Недаром архиепископ не препятствовал Жанне в ее планах.

Недаром он заставил короля последовать за ней.

Деве позволили начать штурм, затратить много усилий и потерять сотни людей.

Ее спровоцировали на обещание взять столицу.

А затем, когда ценою всех этих усилий и потерь штурм должен был увенчаться успехом, его во исполнение тайных статей договора не дали довести до конца.

Западня захлопнулась.

На поверхности теперь все выглядело так: Дева зарвалась, слишком много о себе возомнила; она не слушала опытных людей и ни с кем не советовалась; она кощунственно начала штурм в святой праздник, загубила массу людей, надавала массу обещаний и ничего не выполнила.

Это значит, что Бог отвернулся от Жанны.

Это значит, что престиж ее пал.

Остальное докончит время...

Архиепископ зевнул и поправил плед на ногах. Его веки сомкнулись. Его благообразное лицо выражало одухотворенность и покой.

И пошли один за одним мрачные, безрадостные дни.

Серые будни осени 1429 года.

Казалось, удача покинула Францию.

Сразу по возвращении в Жьен королевские советники распустили армию. Двор, переезжая из замка в замок, прочно осел на Средней Луаре. Жанна, печальная и подавленная, следовала за королем.

В эти дни с ней навсегда расстался спутник ее многих походов герцог Алансонский. После провала операции под Парижем юный принц, чувствуя подоплеку всей игры, не пожелал более оставаться при дворе. Он уехал в свое виконтство Бомон. В дальнейшем герцог рассчитывал организовать давно задуманный им поход в Нормандию в целях вызволения своих земель и доходов.

К этому времени королевский кузен значительно поостыл к Деве. Неудача под Парижем навела суеверного принца на мысль, что Божественные силы отвернулись от Жанны; а если так, то и в его глазах она уже теряла прежнюю цену.

Все же перед началом похода он письменно пригласил Деву принять в нем участие. Но королевские советники господа Реньо де Шартр, де Тремуйль и де Гокур отказали принцу. У них были иные планы. Не желая выпускать девушку из своего поля зрения, эти сеньоры решили бросить ее на мелкие операции в пределах «Буржского королевства».

Если благодаря энергичным ударам мая – июня Средняя Луара была полностью освобождена от врага, то верхнее течение реки до сих пор удерживалось бургундцами. В их руках находились укрепленные пункты Кон, Сен-Пьер-ле-Мутье, сильная крепость Ля-Шарите. Это обстоятельство не то чтобы уж очень сильно смущало советников Карла VII, однако теперь, когда двор прочно утвердился к югу от Луары, было все же неплохо избавиться от непрошеных соседей, постоянно угрожавших тылу.

В дождливый октябрьский день Жанна переехала в Бурж, где должна была готовиться армия. Значительного войска собрать не удалось. С ничтожными силами в начале ноября Дева оказалась под Сен-Пьер-ле-Мутье. Здесь она сотворила еще одно «чудо».