Она понимала, что это может быть оттого, что она еще не совсем окрепла. Она смастерила себе охотничий нож и несколько силков и ловила кроликов и птиц. Она собирала травы и настаивала их в дождевой воде под солнечными лучами, чтобы увеличить их силу, а потом повторила свою попытку.

На этот раз Адам тоже был в Шотландии. Она чувствовала, как ее сердце трепещет от волнения, когда узнала горы и поняла, что он где-то рядом. Потом он повернулся к ней лицом и она с ужасом поняла, что А-дам был совсем старым. Его лицо было в морщинах и загрубело, его волосы, все еще густые и волнистые, были белыми, как снег на высоких вершинах зимой. Она неправильно выбрала время.

Нет!

Ее отчаянный крик, когда она пошла в его сторону, явно напугал его. Он внимательно смотрел на нее, и по его глазам она поняла, что он узнал ее, но неожиданно он начала исчезать. Холодный ветер, дующий ей в лицо, и камень под руками снова сказали ей, что она потеряла его.

— Время. Мне нужно изучить время. Я должна найти его, пока он еще молод. — С дрожащими руками она направилась к хижине и ощупала дверь в поисках огнива, чтобы зажечь дрова и хворост, которые она сложила возле каменного очага. Протягивая руки к теплу, она дышала медленно и глубоко, пытаясь сконцентрироваться. Она вспомнила наставления — когда возвращаешься из путешествия, нужно поесть, чтобы обрести силу и восстановить свои корни в земле. Подняв вверх, в темноту, руки, она нашла мясо глухаря, свисавшее с балки под крышей; небольшие куски, которые она срезала с тушки, сушились в дыме костра. Она впилась в мясо зубами, почувствовав его вкус. Мысленно она представляла положение звезд и луны и вспоминала уроки своего дяди Бройчана.

Когда она снова совершила скачок во времени, А-дам опять был молодым, но он обнимал жену, а Брид, наблюдавшая за ними, поняла, что его нужно освободить от людей, которые окружали его, не подпускали ее к нему, не давали ему протянуть руку и дотронуться до нее. Когда она снова оказалась возле камня, при ней был заткнутый за пояс нож, а на шее висел амулет. В этот раз она не потерпит неудачу.

По звездам она определила, что правильно выбрала время. Место тоже было выбрано правильно. Оказавшись в саду, она начала подкрадываться к дому и заглянула в кабинет с цветочной клумбы напротив него. Сначала ей показалось, что в комнате никого нет, но потом она увидела, что возле двери находится Адам. Лицом к нему стоял его сын, а за молодым человеком женщина. Брид застыла. На руках женщина держала младенца.

— Вы не можете увезти ребенка из страны. Это будет страшной глупостью! — кричал Адам. — Боже Всемилостивейший! Келом, ты что, совсем ничего не соображаешь?! Пожалуйста, одумайся! Ей всего несколько месяцев. Ты представляешь, какие болезни она может подцепить в тех местах? Знаешь ли ты, сколько взрослых умирает в таких путешествиях, предпринимаемых хиппи? А тиф, а холера? — Он повернулся и подошел к окну, стуча кулаком по ладони. Его лицо было искажено гневом и горем. — А твоя карьера? — Он резко повернулся, даже не выглянув в окно. — Ты что же, больше не собираешься посещать университет?

— Успокойся, отец. — Келом обнял Джули, как бы защищая ее. — Ты напугаешь ребенка. И потом, ты ведь знал, какие у нас планы. Конечно, я буду посещать занятия в университете. Когда вернусь. К чему спешить? У меня еще масса времени. А что касается того, что Бет может подхватить какую-нибудь болезнь, то это чушь. Ей сделаны прививки, и с ней все будет нормально. Вон сколько детей путешествуют с родителями. Многие из них рождаются в путешествиях. Это вполне естественно.

— С ней все будет хорошо, дядя Адам. — Голос Джули был очень тихим. — Не нужно так волноваться. И вы не должны останавливать нас!

— Нет! — Адам бросился в кресло у письменного стола. — Нет, я не мог убедить Келома ни в чем с тех пор, как ты появилась в его жизни. Понимаешь ли ты, как многое ты разрушила? Его экзамены. Его амбиции, его будущее. — Он провел рукой по волосам. — А теперь еще вы забираете это невинное дитя…

— Отец, достаточно! — Голос Келома разнесся по комнате. — Ты не имеешь права так разговаривать с Джули.

— Нет, имею! — Лицо Адама побелело от гнева. — Не очень-то приятно узнать, что мать моей внучки курит марихуану…

— Да я даже не притрагивалась к ней…

— Неужели? Думаешь я не знаю, как пахнет эта дрянь?

— Джули, мне кажется, что нам пора уходить. — Келом ухватился за ручку двери. — Я очень сожалею, отец. Я действительно очень сожалею. Я думал, что мы с тобой однажды сможем спокойно поговорить, но, насколько я понял, это вряд ли когда-нибудь произойдет. Поэтому нет, наверное, смысла продолжать этот спор или любой другой. Скажи маме, что мне жаль, что мы разминулись с ней. Мы свяжемся с ней, когда вернемся из Непала.

— Келом…

— Нет, отец. Достаточно. И забудь о медицинской карьере. Ты прав. Она меня совершенно не привлекает. Я не уверен, что вообще захочу чем-либо заняться. Почему я не веду себя, как бездельник, которым ты меня считаешь! — Келом пропустил Джули впереди себя в холл. — Не провожай нас, не надо. — Бросив последний сердитый взгляд на отца, он хлопнул дверью.

— И не буду! — рявкнул Адам вслед ему. — А вы не смейте возвращаться, я никогда больше не желаю вас видеть!

Он остался сидеть там, где был, неподвижно. Его трясло. Он долго сидел, глядя на промокательную бумагу на столе, потом достал носовой платок и высморкался. Когда поднялся и снова подошел к окну, по старой привычке ища утешение в созерцании роз, его глаза были полны слез.

Стоявшая за окном Брид молча наблюдала за ним. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но ей мешала трава. Сделав шаг вперед, она приникла к оконному стеклу напротив его лица, но он не видел ее. Он немного постоял у окна, потом отвернулся, медленно прошел к двери и вышел в холл.

Передняя дверь была открыта. На пороге в опавших листьях валялся мордочкой вниз небольшой плюшевый медвежонок. Он наклонился и поднял его, потом тихо закрыл дверь и пошел назад к кабинету.

В машине маленькая Бет расплакалась. Джули крепко держала ее, пытаясь убаюкать.

— Успокойся, успокойся, пожалуйста. Поезжай помедленнее, Келом. Нет никакой необходимости так гнать. Келом, пожалуйста!

— Какой же он глупый! — Келом снизил скорость и свернул на шоссе А1. — Он чертовски упрям и старомоден. Да еще обвинил тебя в курении марихуаны!

— Однажды я и правда попробовала. — Джули спрятала лицо в волосах малышки. — Я сделала это, когда была у них. А ты пришел поздно. Я чувствовала себя такой одинокой, а твой отец так высокомерно обращался со мной, что я пошла наверх в ванную и выкурила одну сигаретку с марихуаной…

— Что ты сделала? — Келом повернулся и потрясенно уставился на нее. — Джули!

— Прости. Келом, ради Бога, следи за дорогой! — Она закрыла глаза и с облегчением вздохнула, когда Келом выровнял ход и едва разминулся с белым автофургоном, который на большой скорости выскочил из темноты, отчаянно гудя. По обе стороны дороги возвышались тополя, похожие в темноте на одетых в черное часовых, которые пробегали мимо, когда Келом прибавил скорость. Снова пошел дождь, и ветровое стекло старого «мини» было в разводах от дворников. — Ну же, Келом, успокойся. Давай забудем о твоем отце. Я сыта им по горло. Он всегда придирается ко мне, всегда критикует. Давай уедем. Давай просто уедем. Завтра мы могли бы уже быть во Франции. Давай поедем в сторону восхода и никогда не вернемся назад.

Келом повернулся к ней и улыбнулся.

— Ты права. Жизнь для того, чтобы жить. Мы вернемся, соберем свои шмотки и скажем Максу, что хотим взять автофургон, который он нам предложил. И уедем от всех этих склок. — Он схватил ее руку и сжал. — Бет, детка, у тебя будет потрясающее детство!

Брид, в отчаянии наблюдала, как Адам сидел за письменным столом и плакал. Она снова прижала лицо к окну, потом пошла к стеклянной двери и постучала. Казалось, он не слышит ее. Она постучала сильнее.