Адам сел на кожаный диван, который стоял у стены, и посмотрел через открытое окно на улицу. Он не слышал прекрасного пения птиц. Про себя он проклинал, как мог, Господа Бога. За что? Почему он позволил, чтобы это произошло? Почему, когда на свете рождается столько нежеланных детей, почему он позволил ему и Джейн потерять ребенка, которого они так хотели, их маленькую бесценную девочку? Слезы ручьями текли у него по щекам, а он неподвижно сидел, неуверенно держа на своих коленях бокал. Он сидел и плакал до тех пор, пока не рассвело и в воздухе не повеяло теплом.

Только после того, как он допил всю бутылку, его словно осенило. Он поднялся на ноги и медленно стал подниматься по лестнице, чтобы посмотреть, как чувствует себя Джейн. Она лежала на боку с закрытыми глазами, ее лицо было белым, как лист бумаги.

— Джейн? — прошептал он. — Ты проснулась? — Она не пошевелилась. Он тяжело присел на край кровати и посмотрел на нее глазами, полными горя. — Джейн, дорогая, мне очень жаль. Мы пытались, ты знаешь, сделать все возможное… — Внезапно его взгляд упал на прикроватный столик, и он нахмурился, так как не обнаружил амулета Лизы на своем привычном месте. Обычно он всегда стоял рядом с лампой. Адам оглядел комнату. Его не было ни на туалетном столике, ни на полке рядом с маленькими фарфоровыми украшениями. Его не было ни на книжной полке, ни на столе рядом с дверью, куда только вчера вечером Джейн с такой любовью и нежностью поставила маленькую вазу с ранними нарциссами. — Джейн, — спокойно сказал он. Его тело напряглось, словно струна, будто кто-то, находившийся снаружи, пытался вглядеться в комнату через оконное стекло. — Джейн, дорогая, а где амулет Лизы?

Она что-то простонала, а затем уткнулась еще глубже лицом в подушку.

— Джейн! — Его голос сейчас звучал громче, чем, наверное, было позволительно в этой ситуации. Он встал, обошел вокруг кровати и подошел к Джейн с другой стороны. — Извини меня, дорогая, но я должен знать, где амулет Лизы.

— Что? — Она повернула к нему свое безжизненное лицо, которое было покрыто красными пятнами, потому что Джейн лежала, уткнувшись лицом в подушку. Ее глаза опухли и были какими-то бесцветными от того количества лекарств, которые он и Роберт заставили ее принять.

— Любимая, мне очень жаль. — Он встал рядом с ней на колени и поцеловал ее в щеку. — Просто скажи мне, где он, и я не буду больше приставать к тебе с расспросами.

— Лиза? — Она нахмурилась. — Где Лиза?

— Где ее амулет, Джейн? — громко повторил. — Пожалуйста, я должен знать. — Его трясло.

— Адам, ребенок… — Слезы снова потекли у нее из глаз.

— Да, я знаю, дорогая. Я очень сожалею. — Он уперся кулаками в простыню. — Пожалуйста, Джейн, скажи мне, где он.

— Я отнесла, чтобы его починили. Он упал, и серебряные веточки отломились, кристалл разбился…

— Проклятие! — Адам встал и хлопнул себя рукой по лбу. — Это она сделала! Брид! Это она убила нашего ребенка! — Он издал глубокий стон. — Джейн, почему, почему ты ничего мне не сказала? И почему ты позволила, чтобы амулет вынесли из дома? Ты же все знала. Ты знала, как было важно, чтобы он находился здесь.

— Мама сказала, что все это суеверный бред. — Джейн не говорила, а почти кричала. — Она уронила его. Я думаю, она сделала это намеренно, он ей никогда не нравился. О Адам! — Вдруг она снова громко зарыдала и откинулась на спину. — Я не думала, что это будет иметь какое-то значение, если я его отнесу совсем на чуть-чуть, чтобы его починили. Ты уже очень давно ничего не упоминал про Брид. Неужели это сделала она? Такого просто не может быть. Это был просто несчастный случай, кошка. Никто в мире не способен совершить такое по отношению к другому человеку. О Адам, пожалуйста.

Он снова повернулся к ней, подошел к кровати и опять встал на колени. Затем взял ее руку и прижал к своим губам.

— Извини меня, дорогая, я не должен был так расстраивать тебя. Ну конечно же она тут ни при чем. Тебе лучше еще поспать. Просто этого не должно было случиться, вот и все. Ну ладно. У нас есть наш замечательный веселый мальчик, и в любом случае мы прекрасная семья.

Чуть позже он спустился в сад, закурил сигарету, стоял, опустив голову, и смотрел на клумбу с ярко-голубыми подснежниками. Эти цветы вселяли в него некоторую уверенность. Они так смело смотрели в лицо ледяному ветру и не сгибались, когда с неба начал капать дождь со снегом, который унес в никуда всю красоту раннего весеннего утра.

— А-дам?

Он слегка покачал головой и только глубже затянулся сигаретой.

— A-дам, где ты?

Выпрямившись, он огляделся вокруг, почувствовав, как внутри у него все сжалось, отказываясь воспринимать происходящее. Он затушил сигарету и бросил ее на траву. Дыши медленно и глубоко, успокойся и мысленно очерти вокруг себя круг. Поставь воображаемое зеркало между собой и девушкой, чтобы ее мысли отлетели обратно к ней… Если сейчас ты находишься в кухне, возьми соль и рассыпь ее по полу в форме круга… Решительный знакомый голос звучал у него в ушах. Внезапно он снова увидел лицо Лизы, которая улыбалась краешком губ наблюдая, как он борется со своим собственным скептицизмом.

— Ты ведьма! — внезапно громко вскричал он. — Ты маленькая безмозглая злая цыганка, ведьма со своими проклятиями и наговорами. Убирайся из нашей жизни, слышишь меня? Убирайся вон!

— Я люблю тебя, А-дам!

Сейчас ее голос звучал более отдаленно, как-то нечетко, будто это была радиопередача, которую он слушал вечером перед сном. А затем где-то рядом в вышине сверкнула молния.

— Нет! — Он прокричал так громко, что его голос был слышен на огромном расстоянии, там, где через два дома от него соседка подрезала белые цветки вереска, чтобы поставить их в вазу в своем холле. Она, мысленно перекрестясь, подняла глаза вверх, так и не узнав голос, который принадлежал столь сдержанному интеллигентному врачу, который жил по близости.

Адам повернулся и пошел в дом. Он закрыл балконную дверь на задвижку, затем с грохотом задернул шторы, после этого прошел на кухню и поставил на огонь чайник. Ему следует предложить Джейн чашку чая, а потом привезти обратно Келома до того, как она выяснит, что Хардинги забрали его к себе.

Она сидела на постели, одетая в ночной халат.

— На кого ты так кричал? — вяло улыбнулась ему она. Ее лицо выглядело почти безжизненным.

— Ни на кого. Я обжегся о чайник. — Он осторожно поставил поднос.

— Адам, тебе следует быть более внимательным. Где Келом?

Он глубоко вздохнул.

— Сара прошлой ночью забрала его к себе. Мы решили, так будет лучше. Он был очень беспокоен, словно что-то чувствовал, бедное маленькое создание.

— Понятно. — Она надула губки. — А когда Сара привезет его обратно?

— Я как раз собирался поехать за ним сейчас. Я так и сделаю, если ты хочешь, чтобы я привез его домой. Но я уверен, что они хорошо заботятся о нем…

— Нет! Я хочу, чтобы он был здесь, с нами. — Внезапно она снова начала плакать.

— Хорошо, дорогая, хорошо. Но мне в таком случае придется оставить тебя на некоторое время одну. — Он поставил чашку чая рядом с ней на прикроватный столик. — Поэтому забирайся обратно в постель и оставайся в тепле и безопасности. Я вернусь меньше чем через полчаса.

Она молча кивнула.

— Со мной все будет в порядке. Только, Адам, пожалуйста, привези ребенка обратно.

Он вышел на улицу и огляделся. Улица была пустынна. Это его не удивило, потому что был обычный вечер рабочего дня. Было холодно, и дети, скорее всего, уже покинули игровые площадки, отправились пить чай и делать домашние задания. Поднялся сильный холодный ветер, который раскачивал деревья и кустарники, которые росли вдоль дороги по краю садов. Даже стальной силуэт соседнего дома, казалось, качается на ветру. Адам поежился. Широким шагом он подошел к своей машине, которая была аккуратно припаркована у бордюра. Порывшись в кармане, чтобы найти ключи, он бросил взгляд через плечо.