Молодой Годунов догадался, что с ним будут делать, и хоть был безоружен, но стал защищаться руками: он был очень силен от природы, дал в зубы одному, другому, так что те повалились. Тогда один из них схватил Федора за детородные части и начал давить. Федор лишился силы и от невыносимой боли стал кричать: «Бога ради, докончите меня скорее!» Тогда другой товарищ взял дубину и хватил его с размаху по плечам и груди, а потом накинули на шею петлю и удавили.

Сестру бывшего царя, девицу Ксению, не убили. От ужаса она лишилась чувств, и насилу молодая жизнь перемогла в ней потрясение… Голицын и Мосальский объявили народу, что Борисова вдова и сын отравили себя ядом».

Оглупленная, доведенная до кровавого экстаза Москва то чистосердечно, то лицедействуя в угоду ситуации предала семью Годуновых. Усопший царь Борис, когда был жив и в силе, без сомнения, предвидел нечто подобное и был предусмотрителен в отношении сокровищ державы…

Итак, жена и сын Годунова десять дней томились в ужасных предчувствиях и погибли насильственной смертью. Уж очень опасно эти люди мешали претенденту. При желании они не смогли бы даже откупиться. Их не хотели слушать вообще. Шансов на спасение, как видно, не имелось вовсе. В Тулу, на поклон же к самозванцу морально готовая к физической расправе над ней семья не попросилась. Отдадим должное русскому характеру…

…И поныне мрачно и одиноко возвышается полузабытый склеп семьи Годуновых в Троице-Сергиевой лавре. Кругом него нетоптанная трава — не частят к нему монахи, не подходят экскурсанты… Страшна великая русская смута, даже ее дальние глухие раскаты.

Итак, с высокой долей достоверности можно предположить, что тогдашние военные недруги Руси — католические Польша и Литва, находившиеся в лоне Ватикана, давно опасавшиеся в лице амбициозной Москвы утверждения «Третьего Рима» как сильного военно-политического центра, объединявшего после падения Византии весь православный мир, имели решительный план изменения стратегической ситуации в свою пользу. Был задуман и начал поэтапно реализовываться непростой и ресурсоемкий план вывода на политическую арену Лжедмитрия I как претендента на русский престол. Ими наверняка разрабатывались задачи как военно-политического и клерикального, так и чисто экономического характера. Скорее всего одной из таких задач было решение судьбы царской казны и конкретно, ее составной части — драгоценной либереи московских царей. Именно в этих целях на русскую землю под легендой «путешественников» направляются компетентные представители Ватикана Петр Аркудий и Лев Сапега, которым вменено в обязанность, если так можно выразиться, осуществить политическую, военную и целевую разведывательную деятельность в отношении конкретных объектов. Это и понятно, если молодому, образованному и умному Лжедмитрию (в которого за границей в это время вкладываются огромные деньги) удастся стать русским царем, такую затратную политическую удачу необходимо «отыграть» в короткий срок, сделать ситуацию прибыльной. Еще бы, Русь — полнокровный донор для хитрых и коварных потребителей!

Аркудий и Сапега ищут, в частности, следы либереи, как мы отметили выше, не в Иоанновой, а уже в годуновской Москве, но, что интересно, не могут их отыскать. Кроме Москвы, как следует из достоверных источников, они бывали и в Можайске. Делалось ли это проездом или в можайскую часть подмосковного региона их вел след либереи, останется на ваше решение.

Теперь, когда вы, друзья, постепенно убеждаетесь в реальности исчезнувшей некогда либереи, приведем выдержку из итогового абзаца в статье академика М.Н. Тихомирова: «Библиотека московских царей с греческими и латинскими рукописями существовала — это факт, не подлежащий сомнению», и, по мнению Михаила Николаевича, ее раритеты не следует путать ни с одним известным истории синодальным собранием книг, ни с «русским» книжным фондом московских царей, распыленным в XVIII столетии, после переноса столицы из Москвы в Петербург.

Библиотека московских государей вряд ли была уничтожена мудрым Иоанном IV.

Об этом в столице на пограничье XVI и XVII веков, вероятно, доподлинно знали лишь несколько почивших в Смутное время человек — Борис Годунов, его жена Ирина и их 16-летний блестяще образованный сын царевич Федор. Как мы уже знаем, тайну эту они унесли в могилу. Был еще смещенный патриарх Иов, но того заточили вдалеке от Москвы, к тому же русские патриархи всегда умели хранить тайну.

Понятно, что библиотеку московский царей последние долго прятали от совершавших набеги на Русь и Москву татарских ханов, а теперь, в самом начале 1600-х годов, место ее секретного сокрытия Годунов изменил в связи с явным усилением агрессивных приготовлений Польши и Литвы.

Да и в самой Москве годуновского периода Смутного времени, в царском окружении имели место ропот, политические колебания и закулисный торг за настоящее и будущее «место под солнцем». Забегая вперед, скажем, что опасения царя Бориса были вполне обоснованны: коварные поляки и литовцы, вторгшиеся чуть позже на Русь и занявшие Москву, после саморазоблачения были обречены в Кремле и в бессильной злобе предавались грабежу и вандализму.

Вот что писал по этому поводу И.К. Кондратьев в «Седой старине Москвы»: «После Смутного времени, времени самозванцев и вторжения в Москву поляков и литовцев, изгнанных князем Пожарским, Кремль найден был в ужасном состоянии: в церквах все было ободрано, раки святителей, золотые и серебряные, были рассечены поляками на части и разделены между собой, образа порублены, везде была страшная нечистота, а в чанах местами найдена была приготовленная из человеческого мяса пища.

Все это было делом рук шайки поляков, запершейся в Кремле под начальством Николая Струса».

В свете вероятных событий, зная Русь, Борис Годунов не мог не быть предусмотрительным царем.

Но почему далекий Ватикан был так неравнодушен к московской либерее?

Для ответа на этот вопрос обратимся к биографическому очерку А.К. Шеллера (А. Михайлова) «Савонарола. Его жизнь и общественная деятельность» («Биографические очерки. Москва, Республика, 1995). Автор, в частности пишет: «В XV веке Италия представляла собой картину полнейшего внутреннего разлада. Весь полуостров распался на отдельные государства… При таком неестественном порядке вещей неестественным было и развитие итальянских государств.

Обрисованная общими штрихами картина имела только одну светлую сторону, несколько примирявшую просвещенных людей того времени с тяжелым положением вещей: тщеславие побуждало отдельных правителей щегольнуть перед врагами не только внешним могуществом, но и развитием в своих областях наук и искусств, которые были доведены в Италии до процветания, неизвестного в остальной Европе. Данте, Ариосто, Тассо, Рафаэль, Микеланджело, Макиавелли, Петрарка, Боккаччо — все эти люди, так или иначе, были обязаны покровительству меценатствующих друг перед другом пап, герцогов, королей».

Из этой публикации следует, что одну из важнейших государственно-политических ролей в Италии средних веков играла католическая церковь и ее главы — папы. Их оплот — великолепный Ватикан. Можно предположить, что в кругах иерархов католического мира особое значение уделялось литературе и искусству как идеологическому и просветительскому инструментам. Очевидно, у этих священнослужителей для принятия правильных «управленческих решений» был хорошо поставлен сбор и анализ информации по всей католической Европе. И если от некоторых приглашенных к трону Иоанна Васильевича католиков исходили поражающие воображение зарубежных знатоков и меценатов сведения о наличии в Московии огромной светской библиотеки древнегреческой и латинской литературы, такая информация могла попасть в разряд «стратегической».

Наследник либереи — царь Борис Годунов лучше и глубже нас, людей XX и XXI столетий, знал положение дел, переливы современных ему коварных интриг, реальные угрозы как внутри своей страны, так и за ее пределами. Опытный политик и потому изощренный интриган, он просто обязан был заретушировать информацию как о самой библиотеке, так и о действительном месте ее хранения. При этом у Годунова уже было слишком много недоброжелателей как в Московском Кремле, так и за русскими рубежами.