Малышка ждала его прихода. Она стояла в полутемной комнате, руки по швам, в одной из них зажата дрель.

– Здравствуй, сестренка. Скучала? – проговорил Джерри, присев на диван и открыв футляр гитары.

В ответ – молчание. Джерри немного расслабился. Он взял аккорд, с которого они всегда начинали, и Малышка запела. Еще пара аккордов, и вот уже льется импровизированная мелодия.

– Черт побери, сестренка, – глубоко вздохнув, произнес Джерри. – Хоть с тобой можно нормально общаться.

Силуэт девочки, стоящей в другом конце комнаты у полки с проигрывателем, едва просматривался. Отложив гитару, Джерри подошел к окну и ухватился за уголок одеяла, чтобы снять его, как вдруг Малышка подскочила к нему и врезала дрелью по бедру: «Нет!»

От неожиданности Джерри выпустил из рук одеяло, которое свалилось на пол.

– Ты что делаешь?.. – начал он ругать сестру, отступив на шаг назад, но осекся.

Девочка забилась в угол и, выставив вперед дрель, уставилась на окно.

– В чем дело? – спросил Джерри, присев рядом с ней на корточки. – Ты боишься окна? Сестренка, да ты не менее шизанутая, чем я!

– Большие, – ответила девочка. – Снаружи опасно. Хотят съесть Малышку.

– О чем ты? Там на улице есть большие люди, которые хотят тебя сожрать?

– Да.

– А вот тут ты чертовски права, – кивнул Джерри. – Правильное ви́дение мира, сестренка. Вот бы и мне пораньше смекнуть. Зачем они хотят тебя съесть?

– Ненависть в голове.

Джерри сообразил, откуда у девочки взялись эти идеи. Он и сам удивлялся, как Леннарту с Лайлой удается удерживать ее дома. Очевидно, перед ним – результат решения проблемы.

– Так-так, а почему я не хочу тебя съесть?

– Любовь в голове.

– Любовь в… Хочешь сказать, я тебя люблю типа?

Малышка ничего не ответила. За окном промелькнула тень, – видимо, кто-то из родителей прошел по участку. От испуга девочка еще сильнее вжалась в угол. Но как только Джерри снова завесил окно одеялом, она пришла в себя и потребовала: «Играть. Петь».

Они еще немного поимпровизировали. Джерри играл все песни в минорном ключе, а девочка заставляла их звучать еще мрачнее, превращая обычную мелодию в настоящую панихиду по человечеству и жизни в целом. Вот уже четверть часа, как Джерри не вспоминал о своих страхах. Он бы играл и играл, забывшись, если б на гитаре от его становящихся все более жесткими прикосновений не лопнула струна.

Когда Джерри упаковывал гитару в чехол, пот тек у него по спине.

– Знаешь что? – сказал он, не глядя на Терез. – Хоть у тебя винтиков явно не хватает, но ты права. Если я кого и люблю, так это тебя.

Начиная с того вечера Джерри стал чаще бывать дома у родителей. Лайлу печалило, что он избегает общения с ней и Леннартом, но она утешалась тем, что время, проведенное с девочкой, явно шло ему на пользу. Хмурые тучи, будто нависшие над ним, всегда немного рассеивались, когда он выходил из подвала.

Лайла продолжала обучение Малышки. Теперь девочка могла читать слова, написанные как заглавными, так и строчными буквами, даже если эти слова не были взяты из песен. Произносила она их своеобразно – нараспев.

Настало время научить ее производить буквы самостоятельно, то есть писать. Оказалось, это задача еще трудней. Малышка держала карандаш, но отказывалась рисовать буквы. Лайла пыталась управлять ее рукой, но тогда девочка начинала рычать или выкрикивала ругательства, которых, судя по всему, набралась от Джерри. Лайла посмеялась бы всем этим «Черт возьми!» и «Ёшкин кот», если бы они не произносились с такой яростью. Нередко девочка начинала драться, если Лайла настаивала и пыталась удержать ее руку. Так что от этого метода пришлось отказаться.

Лайла пробовала рисовать с девочкой мелками, позволяла ей царапать по дереву гвоздями, лишь бы получались буквы, но ничего не помогало. Подступали зимние холода, колено ныло все сильней, и девятнадцать ступенек, ведущих в подвал, с каждым днем казались Лайле все более сложным препятствием. Никак не удавалось установить с Малышкой контакт. Леннарт тоже исчерпал все идеи.

Новым увлечением девочки стало забивание гвоздей. Она не успокаивалась, пока доска не трескалась от количества забитых в нее гвоздей. Ближе к Рождеству Леннарт научил ее колоть орехи молотком и доставать сердцевину. Теперь ее было не оторвать от этого занятия.

Можно сказать, Лайла раскусила очередную задачу как орех. Однажды она наблюдала за девочкой, когда та сидела на полу и, полностью сосредоточившись, угрюмо колола один орех за другим. Монотонное движение руки сверху вниз, размеренная сила удара, щелк-щелк.

А что, если?.. Терять-то нечего. Лайла вытащила из кладовки старую походную пишущую машинку Леннарта. Она принесла ее и поставила перед девочкой. Оглядев ее со всех сторон, Малышка занесла молоток для удара. Лайла едва успела отодвинуть машинку.

Идея оказалась успешной, но Лайле пришлось целый год положить на обучение девочки, прежде чем она добилась ощутимых результатов. Каждая новая клавиша была барьером, который требовалось преодолеть. Малышке исполнилось десять, когда она наконец смогла сопоставить звук с символом, нажимая на соответствующую клавишу, и начала печатать простенькие слова.

У Лайлы сложилось впечатление, что каждый раз после визитов Джерри девочка будто делает шаг назад в обучении. Она избегала общения и не хотела заниматься, но Лайла терпеливо выжидала и Леннарту на сына не жаловалась. Если Малышке удается хоть на время развеселить Джерри, то это стоит задержек в ее развитии.

Кроме того, Лайла и сама не понимала, зачем так упорствует. Для чего девочке уметь читать и писать? Неужто однажды она станет частью общества, где эти навыки необходимы?

Когда муторный процесс обучения вконец утомлял Лайлу, она ставила диск Биби Джонс или Моны Вессман и пела вместе с девочкой. Так возникало хотя бы подобие единства с ребенком, и оно давало Лайле новые силы.

Теперь Джерри старался покидать квартиру лишь в случае крайней необходимости. Свои взаимоотношения с миром он строил с помощью интернета. Пенсии хватало только на еду, оплату квартиры и ежемесячный взнос провайдеру. Осенью две тысячи первого он набрел на сайт, где велась онлайн-игра в покер. Игроком Джерри был посредственным, ставки делал небольшие, и выигрыши обычно равнялись проигрышам.

Полгода спустя аудитория сайта значительно выросла. О нем даже вышла программа на кабельном телевидении и писали в газетах. На сайт повалили люди, почти не умеющие играть, и Джерри удалось обобрать парочку из них. О большом куше речи не шло, но скромная прибавка к государственным харчам теперь имелась.

Как-то вечером Джерри сел за виртуальный стол вместе с игроком под ником Бизниз. Тот оказался совершенным неумехой. Джерри подумал, что он блефует, чтобы вынудить остальных повысить ставки, но решил не выходить из игры и посмотреть, чем все закончится. Пару часов спустя Джерри точно мог определить, когда Бизниз блефует, а когда ему пришла хорошая карта. Сам Джерри к этому моменту уже успел выиграть чуть больше сотни долларов.

В следующей раздаче у Джерри оказалась тройка десяток, и теперь уж сбросить карты он никак не мог. В итоге за столом остались только они вдвоем с Бизнизом, а на кону девять сотен. Джерри был уверен: никакого фул-хауса у соперника нет, это опять неуверенный блеф или… «А что, если он стал легковерной жертвой настоящего хитреца?» – с замиранием сердца вдруг подумал Джерри. Отступать было поздно.

Подняв ставку на три сотни, Джерри с возрастающей тоской увидел, что соперник не сдается и отвечает тем же. До пенсии еще целых три недели. Если он сейчас проиграет, жить ему будет не на что.

Они открыли карты, и Джерри уставился в экран, не веря своим глазам, – у этого идиота была всего пара троек!

Лишь увидев, что на его виртуальный счет посыпались деньги – почти пять тысяч в переводе на кроны, – Джерри окончательно убедился в своей победе. Недоумок Бизниз действительно блефовал и вовремя не спасовал, вот спасибо ему!