трамвая по бокам, оправила школьную форму, вынула из большого синего кармана вязанье и

погрузилась в художественное крючкоплетение.

Загрибука благодарно откинулся спиной на противоположную скамейку.

— А что, — нарушил он молчание после продолжительного плутания по тоннелю, — далеко ли

станция?

— А как скажешь, — ответила Красная Тюбетейка, орудуя спицами.

— То есть? — подскочил Загрибука.

— Да как определишься, куды тебе надо, так и свернём.

— Это что ж, мы тут до скончания всемирного тяготения будем кататься?

14

2

— Загрибука-сан, это тебе нужно мозгами скрипеть, куда и когда. А я-то дома. Живу я тут. У

каждого Пути свои, да к тому же ни в жисть не предсказуемые. У меня вот такой, тоннельный. Им

и езжу. Ни во что не вмешиваюсь, коли не спросят. Философия «у-вэй». Слыхал, небось? Качу на

трамвае по великому тоннелю Дао. Куда рельсы — туда и я. Ты проголосовал — я остановилась.

Ты попросил подвезти — вот и едешь. В общем и целом, профессиональная этика

обслуживающего персонала Путей с Общениями. Клиент всегда рулит. Мы только на «газ» и

«тормоз» жмём.

— Ёктить, — только и смог произнести Загрибука и оторопело уставился в окно, за которым

тянулись по стенам тоннеля нескончаемые кабели. — Мне надо подумать, — наконец решил он.

— Дык и я о чём! Только мой тебе совет: не скрипи извилинами долго, а то импульс самого

решения ослабнет.

— И что? — Загрибука воззрился на казашку, но та невозмутимо орудовала спицами.

На мгновение Загрибуке примерещилось, что Красная Тюбетейка одета в хирургическую маску

и зелёный халат, а вместо спиц для вязания у неё в руках скальпель, которым она спокойно

разделывает кого-то на операционном столе, напевая: «Ленин кыш, Ленин мыш, Ленин

кактамыш!»

— Брррр, — стряхнул он наваждение и поплевал трижды под ноги.

— А то, что трамвай по импульсу курс определяет. Не по изречённому тобой словоблудию, а

по тому колыханию сердца, что в момент рождения эпиграмм происходит. По-босяцки выражаясь,

компас трамвайный сокровенное чует в тебе. Так что с орфографией и ораторством не

заморачивайся особо. Просто решись на что-нить. И это, ты вот что, не плюй в колодец, вылетит

— не поймаешь! Примета такая. Не парься, тут всяко-разно мерещится. Замкнутое пространство и

всё такое. Ты в подлодке не плавал ведь?

— Чур меня, чур! — Загрибука, как всякий умник, осознал огромную важность своего

будущего решения и замахал руками, мол, шо ты, шо ты, какие подлодки? Но тут же осёкся, ибо

колыхнулся в его памяти кошмар, а в нём Жёлтая Подводная Лодка, в которой они с Башкирским

Котом наблюдали натуральное светопреставление.

— Б-б-б-б-был, — нехотя признался лесопарковый профессор, и нос у него ещё больше

порозовел.

— Где был? — оторвалась Красная Тюбетейка от хирургического крючкоплетения.

— В лодке был, — ответил Загрибука и поджал хвост.

— Так может, туда?

— Не, что ты!!! — аж подскочил он. — Я всё, своё отслужил! Ты енто, айна-лайна-джан, не

торопи матроса, о’кей? А шо за примета такая? Я как учёный вообще-то в приметы не верю.

— А им, приметам, енто как-то до лампочек бараньих! Они — карела, им — похъелла! А

примета простая. Коли переплюёшься после виданного, то глюком и обернётся и в зачёт по карме

не пойдёт. А коли примешь в полной осознанке Возможности Происхождения Всего — шанс на

14

3

чудо можешь схлопотать от Потолочного Разумения. Ты, штурман, как определишься с азимутом,

так свисти. А мне тут с кулинарией надо закончить.

И Загрибука только сейчас увидел, что Красная Тюбетейка вяжет пирожок.

Он уже собирался опять переплюнуть, но вовремя спохватился и лишь сам для себя

утвердительно кивнул головой. Мол, а что, мы такого не видали? Ну пирожки, ну вязаные. Может,

на случай зимы, чтобы шерстяные?

Он оглядел в тоске трамвай и опять уставился в окно. И тут сначала ему показалось, что один

кабель вдруг как-то странно засветился. А потом привиделось, что по этому светящемуся кабелю,

прям внутрях, пронёсся мимо, обгоняя трамвай, маленький, нарисованный цветными

карандашами, мультяшный кот с раззявленной в вопле пастью. Загрибука кинулся к окну и даже

сквозь грохот трамвая услышал ясно, как исчезает вслед пролетевшему аниме

сложносоставленное предложение из отборного башкирского мата. Профессор наш уж в третий

раз собрался переплюнуть, как вдруг отскочил от окна, сунул два пальца в рот и…

Раздалось жалкое фикание выпускаемого воздуха.

— А-а-а, определился, гляжу. Это правильно! Да погодь, не так надо! — Красная Тюбетейка

сложила на скамейку вязанье. — Надо пальцами кончик языка завернуть и прижать. Вот так.

Она сложила пальцы в рот и свистнула так, что у Загрибуки заложило уши.

Трамвай встрепенулся и задрожал.

— Слыхал, что боцман скомандовал? — заорала внезапно мужицким басом Красная Тюбетейка

в сторону кабины. — Все на ванты! Орудия к бою! Курс зюйд-зюйд-норд! Обе машины полный

вперёд!

И Загрибуке почудилось, как трамвай совершенно по-кошачьи подобрал лапы перед прыжком.

— Ой, мама! — тихо произнёс он.

— Алга! — выкрикнула казашка грозное заклинание Степного Духа Тутытама, и трамвай

прыгнул.

Тысновидцы и кастанудисты

Ослепнув от внезапно ударившего в глаза света, Слипер стояла на ступеньках лестницы.

— Не бегите по эскалатору! Держитесь за поручни! — От жуткого механического голоса

девушка аж присела.

А затем лестница чудесным образом сама поехала под ногами. Вниз. Слипер стояла,

вцепившись в чёрные резиновые перила, и вертела головой, пытаясь привыкнуть своим

вестибулярным аппаратом к скольжению. Первое, что ей пришло на ум, будто она спускается в

гигантскую кроличью нору. Неровные, волнами погрызанные стены свидетельствовали о

кошмарных размерах зубов этого, по всей видимости, доисторического любителя каротина,

который, как нам всем известно, в больших количествах содержится в морковке. Ещё Слипер

14

4

почему-то сейчас вспомнила о том, что этот самый каротин недурственно влияет на рост и на

остроту зрения. Первое уже было вполне продемонстрировано предполагаемыми размерами

обитателя этой норы. А вот ясное видение и чёткий прицел подземного кроля её совсем не

радовали. В таком свете служила была хорошей мишенью или лёгкой разминочной закуской, в

зависимости от соблюдаемости вегетарианства хозяином. Впрочем, все эти судорожные думы

вскоре исчезли, едва она углядела лампы по сторонам лестницы, от коих и было тут светло, аки

днём.

— Дело рук сознательных и разумеющих, — коротко констатировала Слипер, немного

успокоилась и стала ждать, засунув руки в карманы синего строительного комбинезона.

Полотенце она предусмотрительно спрятала в рюкзак за спину.

Внизу замаячил конец путешествию. Сойдя не без труда с бегущей лестницы, которая украдкой

ныряла тут под пол, словно мышь под плинтус, девушка увидела коридор. Большой и такой же

светлый.

— Точняк, Элиены строили! — Слипер в благоговейном восхищении смотрела вокруг. —

Может, они и свои летающие блюдца тут хранили? — И она заскользила вперёд по коридору на

своих войлочных тапочках, как на лыжах, ибо пол был не просто скользкий, но блестел

полированным катком. Не успело ей надоесть это развлечение, как коридор оборвался

ступеньками, уходящими ещё ниже. Слипер осторожно потрогала ногой лестницу, но эта и не

думала куда-либо ехать сама.

— Уже славненько, — приободрилась девушка и осторожно стала спускаться. Внизу её ждал