1

Илья Чёрт

Слипер и Дример

Если бы ночью тёмной вам снились,

Сны б мои снились —

Вы бы сошли с ума!

Группа «Uma2rmaH»

Вот чё, друже мои, имейте сразу в своём ясном виду: перво-наперво, при написании этой книги

много и дофига кто на чём пострадал. Да вы енто и сами узнаете, как только прочитаете «второ-

навторово», а затем саму книгу. Дык вот, второ-навторово: все события и личности,

встречающиеся в этой книге, ни в коем разе не случайны и имеют самые что ни на есть полные

совпадения по всем статьям, как и всё, что вы пережили сами в своей жизни, как и всё, что ждёт

вас в вашем будущем. И наконец третье: триетить мою налево!

«Вы что там все, крышей… поехали?!» © Гагарин

Много есть в мире разных историй. По сути, весь мир и есть эти самые истории, слегка

растянутые во времени. И все мы участвуем в этих историях, являемся героями этих эпосов, поэм,

повестей, рассказов, заметок. И нет в мире такой истории, которая не произошла бы на самом деле

— в своё время, в своём месте. Любая ситуация, которую вы только можете себе вообразить, уже

существует во вселенной в самом что ни на есть явном виде, чтобы потом быть рассказанной. Где-

то тут, когда-то здесь. Там и сям. Начиная писать эту книгу, автор ни в коей мере не хотел

претендовать на исключительность, оригинальность и всякие подобные выверты и заворачивания,

что так ценятся среди различных маститых писателей и искушённых поглотителей чтива. Мне это

кишкокручение ни к чему не сдалось. Перед вами такая же обычная история о братанах и

друганах, кои случаются во множественном числе по всему свету. На самом деле, герои этой

книги вовсе даже и не братья. Но если посмотреть с глобальной точки зрения, то все мы брателлы

друг другу, а с позиции просветлённого разума между всеми нами вообще нет никаких различий,

посему идея братства становится естественной и…

Похоже, я заговорился, и вообще всё это слишком сложно воспринимать с утра, не позавтракав.

Просто мне пришла в голову отличная идея для книги. Но идея так коротка, вы же знаете: пара

слов в беседе, и ты уже выдал всё, что являлось результатом многочасовых, а порой и

многолетних раздумий. И хлопаешь себя по лбу, или по чему придётся:

2

— Вот, ёктить, это же моя самая лучшая мысль за последнее время, а я даже не выдержал

хорошей театральной паузы, прежде чем разболтать её!

Теперь вы понимаете, что передо мной стоит совершенно невыполнимая задача: написать эту

книгу и не выдать до самого конца идею, по поводу которой она явлена на свет. Все мы знаем, как

жжёт язык секрет, который до поры нельзя открывать друзьям. И как он рвётся наружу. И мы,

стискивая зубы, чувствуем себя партизанами на допросе. Войдите в моё положение, поймите: я во

время написания этой книги буду чувствовать себя именно так. Партизаном. Или дедом Мазаем,

истосковавшимся по крольчатине. И самое главное, учитывая мою не самую лучшую память, я

рискую и вовсе забыть эту самую идею в течение того времени, пока буду писать эту книгу. Так

что не обессудьте. И не в судях будете.

Пишу я медленно, ибо вовсе не профессионал и процесс постукивания по клавишам

компьютера зависит у меня от многих факторов. От свободного времени, коего всегда нет. От

настроения, которое в Питере меняется вместе с погодой по пять раз на дню. От полного незнания

того, о чем писать дальше, и т. д. И о самой книге хочется заранее кое-что сказать, уважаемые

читатели. А скажу вот чё: как только вам покажется, будто я ошибся в правописании какого-либо

слова, так сразу понимайте, что ошиблись в[ы]. То есть никаких грамматических ошибок в книге

нет. Возможно, будет вам всячески мерещиться, что названия глав этой книги порой не имеют

никакого прямого отношения к смыслу изложенного в этих самых главах, но таки оно, это

отношение, есть. Смысл просто петляет между строк. Как зайчик-попрыгайчик. И его нелегко

поймать и уловить. Тем паче, коли вы завели себе привычку размышлять напрямик, предпочитая

неизведанным тропинкам собственных мозгов ухоженную автостраду общественного мнения. Да

и герои этой книги живут своей жизнью. Вмешиваться в их судьбу мне как-то не с руки. Так что я

просто решил записывать всё, что с ними будет происходить, а там уж как поведётся — а точнее,

куда они меня заведут за собой. И если вдруг я не выдержу и выдам секрет раньше времени, если

вы увидите, что книга несколько короче, чем радостно ожидалось (мне же придётся её закончить,

как только тайна раскроется), — простите меня, ибо пробрало меня и понесло. Или наоборот? И

вообще, эта книга — не для людей, не для читателей. Эта книга для нас. Для тех, кто однажды

проснулся в Лесу.

Зайчишка-припрыжка. Зайчушка-попрыгушка. Зайчик-попрыгайчик. Заяц-попрыгаец. А вам не

кажется, что слово «попрыгаец» уже звучит пугающе чужестранно и может означать совсем

не милого изначального зайчишку? А грань -то была так тонка, и переход столь незаметен…

3

Попрыгаец

Я сидел кружком и ждал. А потом всеми своими четырьмя лёг во все стороны. Несколько

секунд как будто ничего не происходило. Вдруг внутри что-то неуловимо щёлкнуло, пискнуло, и

писк этот стал стремительно набирать громкость. И всё началось. Звуки сомкнулись вокруг. Всё

стало гулким. Уши заложило. Пространство сузилось и обтекло все мои пока ещё разделённые

тела по краям. Затем всё вокруг и внутри меня медленно, с нарастающей скоростью, двинулось.

Так поезд порой незаметно трогается с вокзала, пока вы увлечённо разговариваете с попутчиками.

«Ой, смотрите, а мы уже поехали!» — «Да ну?»

Так и здесь. Незаметно. Двинулось. Сначала прямо. А потом ноги стали тяжелеть и пошли

вниз. И всё начало куда-то падать по наклонной скользкой плоскости, словно разгоняющиеся сани

бабского слея по ледяному водосточному жёлобу. Ощущение скорости росло и росло.

Разгоняющиеся сани. Разгоняющийся автомобиль. Разгоняющийся самолёт. Разгоняющаяся

ракета. Разгоняющееся что? Скорость становилась совершенно неописуемой. За границами

обтекаемого, превратившегося в снаряд из мутного пластика, единого теперь тела всё слилось в

непрерывный, неразличимый поток. И только меняющиеся перегрузки свидетельствовали о том,

что в движении происходит смена направления. Как сквозь сон до слуха доносились чьи-то

далёкие переговоры по рации, обрывки проносящейся мимо музыки, смех, кусочки ругани… То,

среди чего летело моё тело, иногда менялось. Ощущение скользкого льда плавно перетекало в

чувство движения сквозь глубокие толщи воды, а затем всё срывалось с какого-то невидимого

края в бездну вертикальной стеклянной шахты. Желудок зависал в горле от внезапной

невесомости, но плавный выход из вертикального падения в спиральную дугу заставлял все

органы внутри тела опять прильнуть к позвоночнику. Кривизна поворотов увеличивалась,

перегрузка нарастала. Невидимый и неуловимый разумом лабиринт кружил меня по своим

тоннелям. Тяжесть давила всё сильнее. Медленно, но неумолимо. Вода. Жар огня. Опять

скользкий лёд. И так долго. Всё это было очень долго. Менялось всё вокруг. Менялся я. Менялось

тело. Менялось сознание. В какой-то момент внезапно позабылось, где я, шо я цэ такое и зачем.

Позабылась вся прошлая жизнь с её нелепостями. А что было до того? Что было вообще до