лайнера! Покрошить бы их на винегрет…
— На вот лучше, кроши! — Фрикудолька вынула из штанов банку консервов и протянула
котяре.
— Зачем же зубы на радость врагам портить банками? — ухмыльнулся тот и передал её
Дримеру. — У нас вот есть джигит с саблей. Махни ножичком, Дример-Ата.
Братец вынул нож из ботинка и вскрыл банку. Запахло странным.
— Чё енто? — сморщился Башкирец.
— Водоросли в соусе, — ответила Фикудолька.
— Ёктить, ты уверена, что это можно есть? — спросил Дример.
— Очень даже полезно!
— Ну, раз так… — он подцепил ножом из банки и отправил в рот нечто плохо различимое в
темноте. — Хм, а очень даже ничего себе! — и отдал банку коту.
— А долго нам шкандыбать ещё? — повернулся Дример к Йошу.
— Нам по-любому надо груз сбросить, — задумчиво произнёс тот, глядя в небо. — С такой
начинкой, — он кивнул на трюм с «два-три-дебилобаном», — лучше не прыгать на чердаки
вселенной. Пусть в подвалах остаётся. Так что от экскурсии на Самэ нам не отвертеться.
— Плохо, — поник головой Загрибука.
— Каждой вещи своё место, — утвердил Йош. — Коли что не по фэн-шую будет на корабле к
моменту Прыжка, азимут сместится. Ухнем на гору в Кудык.
Они допили молоко. Башкирец слизал последние капли. Слипер поставил пустую бутыль на
палубу.
— Водички в неё набери чутка, — посоветовал Йош.
— Зачем? — вопросительно поднял брови Слипер.
— Нельзя позволять вещи быть пустой, — поднял Йош палец. — Пустота внутренняя делает
вещь магнитом в мире. Вселенная ведь всё время старается заполнить пустые места. Мы эту
бутылку сделали пустой. Поэтому такая вещь будет притягивать к себе и к нам нечто, а что
именно — заранее определить трудно. Нам это ни к чему сейчас.
— Я не очень понимаю, как этот закон физики действует, — попросил дополнений Загрибука,
махнув помпоном на шапке.
— Не давай месту быть пустым, — заученно затараторила Фрикудолька, отправляя в рот
водоросль из банки. — Заполняй его. Пустое место на виду становится важным, обретает силу
Знака, Поворотного Момента в судьбе. А вещам значения придавать не нужно без умысла.
Поэтому, если видишь подсвечник без свечи, дык возьми и вставь туда свечу или убери его в
чулан, подальше с видимого места. Нас так в ашраме учили.
35
0
Йош согласно кивнул.
— Понял, — серьёзно тряхнул помпоном Загрибука.
Слипер взял бутылку, подошёл к ведру с водой, что стояло на палубе, и набрал немного.
— Хватит? — он повернулся к Йошу.
— Вполне, — согласился тот. — Дело ведь не в количестве, а в сути. Вот так же поступай
везде. Коли попил чаю, например, тут же или вымой кружку и поставь туда, где кружки все
хранятся да отдыхают, или чуть воды на дно плесни, чтоб пустой на столе не стояла.
— И всему этому вас учили? — спросил Дример у Фрикудольки.
— И этому, и много чему ещё, — она занялась фенечками в ушах.
— Ну чему, чему? — засверкал глазками Загрибука.
— К примеру, — назидательно качнула дредами Фрикудолька, — обучение заканчивается в тот
момент, когда ученик осознал, что его учат! Лопай консерву и проветривай мозги, профессор!
— Да ладно тебе, — надулся Загрибука.
— Она правду говорит, — вступился Йош. — Это древний закон передачи знания. Смысл в
том, что само осознание процесса обучения обнуляет его эффективность. Поэтому все Мастера
старались преподавать в игровой форме, увлечь ученика целиком и без остатка, чтоб он даже не
понимал, что чему-то на самом деле в этот момент учится. Вот в жизни понаблюдай, как нас всех
Потолочное Разумение науськивает да лекции толкает свои.
— Да уж, и от лекций тех не спрятаться не скрррыться… — проворчал Башкирский Кот с
набитой пастью, — только знай себе по жизни шкындырпыться!
Йош улыбнулся и поворотился к Загрибуке:
— Ну ты же в жизни лишь задним числом замечаешь, что чему-то научился, верно?
— Верно, — удивлённо подтвердил Загрибука.
— Вот! А самого процесса обучения не замечаешь! Вот это и есть самое высочайшее
мастерство передачи знания. Усёк, профессор?
— А як же! — Загрибука поморщил брови и затем под нос себе пробурчал: — Хм, а я об этом и
не думал.
— А ты думай, — весело пыцнула Фрикудолька. — Вот будешь студентов готовить каких-
нибудь, дык и знай: важно не только их научить чему-то, но надобно подойти к вопросу ещё и так,
дабы они и сами ни в жисть свою не догадались, что ты их вообще чему-то учишь!
— Во завернула! — восхищённо помотал головой Слипер.
— Хе, — ухмыльнулась Фрикудолька. — Пыц!
— Ну дык шо, — изрёк довольно Дример, покрутив руками по животу, — надо бы поспать, а то
завтра нам, чую, предстоит отпотеть по полной.
Все стали распределяться по спальным местам.
— Неужто скоро всё закончится? — тихо спросил Слипер Дримера. — Даже не верится как-то.
Да и я забыл давно, каково там, дома.
35
1
— Ничего, — успокоительно потрепал его по плечу Дример. — Вот найдёт Йош дверь свою
потерянную, всё и станет ясненько, аки Пень одноимённый! А шо он найдёт его, так в том и
сумнений нету вовсе!
— Ничего я не терял, — наборщился Йош, услышав краем уха разговор. — Просто попутался
немного. С кем не бывает. Чую, где лежит, да пока найти не могу. Это ж как в шкафу заначку
забыть. Ничего не потеряно, но найтись сходу не может. Главное тут что?
— Что? — переспросили хором Слипер и Дример.
— Самим в шкафу не потеряться! А то в пиджмаках дедушки Мытута подвиснешь, в кружевах
бюстгальтеров бабушкиных затонешь, и вовсе забудешь, каков ты на самом деле и почто туды
полез! Вывод: главное в шкафу — не содержимое, а дверь на выход! Всё, хороших снов и
спокойного астрала! — Йош ушлёпал качающимся пингвином по палубе в темноту.
Дример огляделся вокруг, посмотрел на облака и звёзды, на море и вздохнул:
— Да-а-а… Немаленький шкафчик-то оказался!
— Еть точно! — поддержал его Слипер.
Башкирец вторил им богатырским храпом, свернувшись под флагштоком на носу корабля. Он
немного помигал во сне, а потом и вовсе исчез из видимого спектра, и от него осталось лишь
неровное сопение, разносящееся по ночной палубе. Загрибука подхватил остатки еды и тоже
засеменил за Слипером и Дримером. А где-то во тьме лестницы, спускающейся в камбуз,
раздалось звонкое «пыц». Корабль шёл полным ходом сквозь непроглядную ночь, незаметно
ныряя из одной реальности в другую, и плеск волн в кильватере нарушала лишь старинная
пиратская песня Чёрного Винни, которую сипло выводил бородатый рулевой, вцепившись в
изгрызанный штормами и крокозябрами штурвал:
— Пуля спит в моём затылке — не беда! В голове моей бутылки — да-да-да! Йо-хо-хо, и
бутырка стрёму!
Утро застало всех врасплох. Оно даже и не наступало толком, а просто сразу упало на голову.
Как лопнувший фиолетовый пузырь жевачки Фрикудольки. Просто и вот так: пыц! Корабль
перешёл одну из границ Барьеров и оказался в мире, где в небе пылала чистым голубоватым
светом огромная звезда Ай. Сквозь иллюминаторы в брюхо корабля резануло сиянием, и спящие
из числа команды зажмурили сильнее и без того закрытые во сне глаза.
— Сто морских чертей! — закряхтел заскорузлый гоблин, вываливаясь из гамака. — Старушка
Ай нам никак таки улыбнулась?
— Похоже, — согласился спившимся басом шкот-бом-брамсель-ёксель.
— Свистать всех наверх! — раздался сверху девчачий вопль. — Имеется в наличии явное
удушение с умыслом, а кроме того, сводка погоды рядит нам загорательный денёк с нежданным
купанием!
35
2
— Кызылкум твою с перцем, это кто там? — угрюмо протянул из угла ещё один протирающий
