Господи, Бреннан! Да ты заговорила, как в какой-нибудь рекламе шампуня. Не хватало еще добавить, что ты достойна такой прически.

Но я же сама сообщила Киту, что у меня запланирована стрижка.

Несколько минут я внимательно изучала постер, прикидывая, сколько времени займет процесс придания мне стильного вида. По всем расчетам, в десять минут здесь явно не уложиться.

Наконец я двинулась с места, пытаясь рассмотреть свое отражение в стеклянной витрине. Но видела лишь ослепительную даму с рекламного плаката.

Когда в последний раз я пробовала что-то новенькое?

Да, давно это было.

К тому же салон предлагает специальную скидку выходного ДНЯ.

Минус пять канадских долларов. Неплохо. Бреннан, ты еще и сэкономишь немного.

Новая прическа поднимет настроение.

А если она мне не пойдет?

Волосы отрастут, не беда.

Именно так говорила моя мать.

Я решительно толкнула дверь и вошла внутрь.

Несколько часов спустя я сидела перед телевизором, поглощая ужин в компании с каналом «Дискавери». На экране самцы-кенгуру обменивались нешуточными ударами за контроль над стадом. У камина лежал Берди и не сводил с меня взгляда, пребывая в некотором смущении и не решаясь приближаться.

– Да ладно, Берд, не стоит так волноваться, волосы отрастут. Я обмакнула креветку в соус и отправила ее в рот, больше всего на свете желая, чтобы они отросли до того, как вернется Кит.

– И я всегда могу рассчитывать на твою поддержку, – сообщила я Берди.

Если новый облик должен был удержать на плаву остатки моего душевного равновесия, тогда следовало признать, что эксперимент обернулся самой настоящей катастрофой. С той минуты, как я вернулась домой, все мои мысли были направлены на изыскание способов избежать появления на людях. Благодаря развитию средств телекоммуникации вариантов у меня было хоть пруд пруди. Есть телефон, факс и электронная почта. А еще уйма шляпок.

К десяти часам я уже пребывала в том же унынии, которое всегда охватывает меня по вечерам пятницы. Я перетрудилась и чувствовала себя выжатой как лимон, никто из «росомах» со мной не считался, а мой несостоявшийся любовник, как выяснилось, предпочитал своим коллегам-полицейским компанию негодяев. Начальник в коме, племянник шатается где-то с мистером Слизняком года, и вот в довершение всех бед я сейчас выгляжу так, словно мне пришлось пережить нашествие прожорливой саранчи.

А потом зазвонил телефон, и все стало гораздо, гораздо хуже.

– Claudel ici.

– Слушаю вас, месье Клодель, – ответила я, от удивления даже позабыв перейти на французский.

– Подумал, что вам следует знать. Примерно два часа назад на Джорджа Дорси было совершено нападение.

– Совершено кем?

– Он мертв, миссис Бреннан. Его убили из-за вас, потому что вы вмешались, куда не следует.

– Я?

В ответ послышались одни лишь гудки. Оставшуюся часть вечера я провела словно в тумане, не в состоянии мыслить внятно. Я не обратила почти никакого внимания на вернувшегося Кита, который от двери крикнул, что просто отлично провел время.

«Его убили из-за вас, потому что вы вмешались, куда не следует». Это нечестно. Дорси сам попросил о встрече со мной. А что, если бы он вызвал Клоделя, Шарбонно или Куикуотера? Просто очередное убийство заключенного, который представлял угрозу для сообщников. Такое случается сплошь и рядом. Я не виновата. Клодель пристрастен и несправедлив. Я не смыкала глаз всю ночь, беспокойно ворочаясь в кровати и повторяя про себя бессчетное количество раз: «Это нечестно, нечестно».

На следующее утро я заявилась на работу в полвосьмого. Остальные сотрудники должны были прийти через час, и в здании царила тишина под стать кладбищенской. Я от всей души приветствовала подобное спокойствие и собиралась извлечь из него как можно больше пользы.

Оказавшись в кабинете, я надела лабораторный халат и перешла в антропологическую лабораторию. Отперев дверь кладовки, вытащила коробку с останками Саванны. Я решила, что, невзирая ни на что, стану делать свою работу, а об обвинениях Клоделя пока думать не буду. Пускай он сам беспокоится, как именно решить эту проблему.

Я выложила череп и бедро на стол и приступила к тщательному повторному исследованию каждого миллиметра кости под микроскопом и ярким освещением. Хотя меня и обуревали сомнения, я все же надеялась обнаружить какую-либо деталь, которую не заметила в первый раз. Возможно, найду крошечный разрез или царапину, благодаря которым смогу ответить на вопрос о том, каким именно образом эти кости отделили от тела.

Я с головой ушла в анализ, когда в дверь постучали. Я подняла глаза и увидела Клоделя по другую сторону стеклянной перегородки. Как обычно, неестественно выпрямленный позвоночник, точно ему в спину вставили штырь, и такая же безупречная прическа, словно на студийном снимке Дугласа Фэрбенкса.[26]

– Милый галстук, – приветствовала я, открывая дверь.

Душой я совсем не покривила. Шелковый, бледно-фиолетовой расцветки, вероятно, сшитый на заказ. Отлично смотрелся с твидовым пиджаком.

– Merci, – пробурчал он, придав своему голосу минимум сердечности.

Я отложила бедренную кость, выключила волоконно-оптическую лампу и направилась к раковине.

– Что произошло с Дорси? – спросила я, пока мыла руки.

– Он загремел прямиком в морг, – ответил Клодель. – Охранник читал за дверью, пока Дорси мылся в душе. Вероятно, повышал квалификацию, читая профессиональный журнал.

Я вспомнила мужчину с острыми крысиными зубками.

– Охранник услышал, как изменился звук льющейся воды, поэтому решил проверить. Дорси лежал, уткнувшись лицом в водосток, а в его корпусе появилось двадцать восемь новых отверстий.

– Матерь Божья!

– Но Дорси умер не сразу, – продолжал Клодель. – Он успел поделиться несколькими мыслями по дороге в больницу. Именно поэтому я и решил к вам заскочить.

Я взяла бумажное полотенце, донельзя удивленная подобной откровенностью со стороны Клоделя.

– Врач не все разобрал, но одно он расслышал точно. – Клодель слегка вздернул подбородок. – Бреннан.

У меня похолодели руки.

– Он уверен?

– Он сказал, что у него не было времени слушать, что там бормочет умирающий, потому что пытайся спасти тому жизнь. Но имя он запомнил из-за своей собаки.

– Собаки?

– У него ирландский сеттер по кличке Бреннан.

– Довольно распространенное имя.

– Может, в Ирландии оно и встречается часто, но не здесь. Вы же разговаривали с Дорси о Чероки Дежардене, не так ли?

– Да, но никто об этом не знает.

– Никто, кроме каждого в Оп-Саут.

– Мы разговаривали в закрытой комнате для допросов. Клодель сохранял молчание. Я вспомнила коридор и «обезьянник» всего лишь в трех метрах.

– Наверное, меня кто-нибудь видел.

– Само собой. Такая информация обычно доходит куда следует.

– Куда следует?

– Дорси был подручным у «Дикарей». А эти мальчики не пришли бы в восторг, если бы решили, что он задумал сохранить свою шкуру за счет других.

При мысли о том, что именно я могла послужить причиной нападения, сердце мое замерло.

– Я считаю, что Дорси не убивал Чероки, – сказала я, скомкав полотенце и швырнув его на поднос.

– Вы считаете.

– Да.

– Я так предполагаю, что Дорси пытался вас убедить, что он столь же невинен, как пасхальный зайчик.

– Да. Но есть еще кое-что.

Он озадаченно посмотрел на меня, затем сложил на груди руки.

– Хорошо. Выкладывайте.

Я рассказала ему о результатах исследования следов крови.

– На ваш взгляд, разве такое похоже на почерк байкеров?

– Просто что-то пошло не так.

– А дубинка? Разве наемные убийцы обычно не используют огнестрельное оружие?

– Последний байкер, вытащенный из реки, был до смерти отделан молотком. Как и его телохранитель.

– Я все не могу выбросить из головы тот пустой квадрат за головой Чероки. Что, если его убили из-за этой вещи, которую затем убрали?