Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Только не мадам, а мистер. Это лосось. А так план очень даже неплох.

Мы стали спускаться, срезали путь через «Монреаль дженерал» и пошли вниз по склону в сторону Кот-де-Неж. Оказавшись внизу, я повернулась и окинула прощальным взглядом вершину.

– Ты когда-нибудь видел этот крест ночью?

– Конечно. Классное зрелище.

– Да, когда смотришь отсюда. Но вблизи это всего лишь груда стальных ячеек и обыкновенных лампочек. Думаю, Эндрю Рай-аи такой же. Милый, когда на него смотришь издалека, но стоит подойти ближе, как он становится запутанной головоломкой.

26

Бераваны – живущее за счет земли племя, обитающее в селениях из длинных общих домов на острове Борнео. Когда я читаю студентам курс введения в антропологию, то обычно привожу их в качестве примера абсурдности сложившихся на Западе погребальных традиций.

Бераваны верят, что души умерших попадают в загробный мир только после того, как исчезнет плоть. А пока этого не случилось, покойники зависают в лимбе – пограничной области, больше уже не принадлежа миру живых, но не в силах присоединиться и к царству мертвых. В этом-то и кроется проблема. Злобные духи, скитающиеся по свету в поисках пристанища, могут вселиться в их тела и вернуть к подобию жизни. Воскреснув, эти живые мертвецы неподвластны смерти. Понятно, что местные жители не очень-то жаждут, чтобы такие формы жизни болтались в окрестностях.

Бераваны пришли в неописуемый ужас, когда изучавший их обычаи этнограф поделился американскими традициями. На их взгляд, сущим безумием было бальзамирование, обработка косметическими средствами и воском, а затем погребение в герметичных гробах и склепах. Таким образом мы не только продлеваем переходный период наших близких, но также обеспечиваем потенциальных зомби неистощимыми хранилищами тел.

Интересно, как бы бераваны отреагировали на Бернарда Сильвестра, центральную фигуру на снимке в моих руках? Рыба размораживалась уже целую вечность, а тем временем мы с Китом внимательно изучали коллекцию Кейт.

Сильвестр лежал в гробу, усы и короткие бакенбарды симметрично расправлены на каждой щеке, руки благочестиво сложены на черном кожаном пиджаке. Десять человек преклонили колена перед гробом, все в джинсах и тяжелых ботинках, еще четверо стояли по обеим сторонам открытого гроба. Если не обращать внимания на одежду и запущенный вид, то они были точь-в-точь как приглашенные на поминки к ирландцу, какому-нибудь Пэдди Мерфи.

Замысловатые сооружения из цветов выстроились в ряд во всю ширину фотографии, этакий мини-матч «Розовой чаши» из цветочных соболезнований. На одном виднелась надпись синими буквами на желтом фоне: «Шустрила – отличный парень», на другой надпись, выполненная в красно-розовых тонах, гласила: «Прощай, БС!» Гвоздики, выложенные в виде цифры 13, пылали прямо за фобом, выставляя напоказ связь Шустрилы с марихуаной и метамфетамином.

Но гвоздем программы, на мой взгляд, был прямоугольник в правом верхнем углу – выложенное из лепестков изображение оседлавшего мотоцикл громилы, укомплектованного всеми соответствующими случаю атрибутами: бородой, солнечными очками и ангельскими крылышками. Сколько я ни напрягала зрение, так и не смогла прочесть сопровождающие надписи над шлемом и под передним колесом.

– Ну, что нам известно о Шустриле? – деловито поинтересовался Кит.

– Только то, что он не производит впечатления человека, самого шустрого в их «отборных» рядах.

– Да уж, даже из этого разношерстного сброда. – Он перевернул фотографию. – Черт возьми, да этот парень сыграл в ящик, когда я еще под стол пешком ходил!

Имелись также две другие фотографии с похорон Шустрилы – на кладбище и на ступеньках церкви; в обоих случаях фотограф снимал на расстоянии. У большинства друзей усопшего до самых бровей были натянуты кепки, а рты закрыты расправленными банданами.

– Та, что у тебя, скорее всего, выплыла из частной коллекции. – Я протянула Киту другие снимки. – А вот эти две, по-моему, из полицейских архивов. По-видимому, скорбящие не горели желанием явить миру свои персоны.

– Ого, да этот мотоцикл – самый настоящий вызов судьбе из хрома и стали. Неудивительно, что этот фраер докатил на нем прямо в могилу.

Я обошла стол и посмотрела через его плечо.

– С виду кажется довольно мощным.

– Так и есть. С этой машиной ты можешь творить что угодно, нет пределов. Парень, вероятно, начал с мусоровозки и…

– Мусоровозка?

– Древний полицейский мотоцикл, по всей видимости, это был турер – спортивно-туристская модель. Он снял все несущественные детали вроде ветрового стекла, трубчатого каркаса и багажного отделения из органического стекла, после чего заменил стандартное наполнение на модернизированные детали, сделанные на заказ.

– Например? – Судя по его словам, в мотоцикле ничего полезного больше не осталось.

Кит показал на мотоцикл, стоящий у края могилы.

– Тонкое переднее колесо, маленький каплевидный бензобак, укороченное заднее крыло и клиновидное легкое сиденье. Это самые крутые навороты. Благодаря ним возникает такое чувство, словно ты летишь на норовистом скакуне. – Он ткнул пальцем в переднее колесо. – А еще он удлинил переднюю часть и приделал большие «обезьяньи вешалки».

Я прикинула, что, скорее всего под словами «обезьяньи вешалки» он подразумевал длинный, развернутый назад руль.

– Ты только взгляни на эту необычную окраску. Черт, хотелось бы мне рассмотреть ее поближе! Этот байк – произведение искусства. Добавить еще «барную стойку», и просто пальчики оближешь!

– Барную стойку? Чтобы выставлять пивко и коктейли?

– Да нет же, так называют спинку сиденья пассажира.

На мой взгляд, весь этот мотоцикл выглядел довольно странно, но он был под стать владельцу. На руках полоски кожи, джинсовый жилет с всевозможными байкерскими значками и нашивками, ковбойские «наштанники», а по лохматости парень не уступал Чубакке из «Звездных войн». Просто самая настоящая бомба замедленного действия, которая в любой момент может взорваться и унести твою жизнь.

– Пойду-ка я проведаю господина Лосося. Коли он еще пребывает в криогенной стадии, нам не останется иного выхода, кроме как сбросить на него ядерную боеголовку.

Как и следовало ожидать, лосось еще не разморозился, так что нам пришлось жестоко с ним расправиться, после чего его подвергли пытке на раскаленных углях гриля. Предоставив Киту привилегию нарезать и разложить по тарелкам рыбу, сама я добавила масла в свежие бобы и соорудила салат из огурцов и помидоров.

Мы только взялись за салфетки, как зазвонил телефон. Я подняла трубку и услышала грубый мужской голос, спрашивающий Кита. Молча, я протянула трубку племяннику.

– Привет, чувак, что случилось?

Кит буравил глазами точку на стеклянной поверхности стола.

– Я не пойду. Не могу. Пауза.

– Не получится. – Он решил сменить подход к проблеме и теперь принялся ковырять это место ногтем большого пальца. – Не сегодня.

До меня доносился голос на другом конце, хотя и слегка заглушённый ухом племянника. В нем слышались резкие нотки, напоминающие яростный лай собаки, запертой в подвале.

– Что ж, значит, ничего не поделать.

В приглушенном голосе с другого конца трубки послышалось возмущение.

По-прежнему не глядя на меня, Кит встал из-за стола и ушел подальше, так что я лишилась возможности узнать о дальнейшем ходе переговоров.

Я подцепила вилкой боб, отправила его в рот, прожевала, проглотила. Подцепила следующий, стала жевать, но аппетит улетучился напрочь. Через несколько минут вернулся племянник.

Выражение его лица заставило сердце сжаться от боли. Больше всего на свете мне хотелось сейчас обнять его, откинуть волосы назад и утешить, как в детстве. Но что бы у него ни случилось, это уже не имело ничего общего с ободранной коленкой, так что я не могла сейчас сделать так. Даже если Кит и не оттолкнет меня, я прекрасно понимала, что подобное выражение участия вызовет с его стороны только неловкость. Он чувствовал себя несчастным, а я молчала, не в силах облегчить его горе.

52
{"b":"226907","o":1}