При виде племянника от моей решимости серьезно поговорить почти ничего не осталось. Воспаленные глаза, лицо цвета овсянки. Волосы торчат во все стороны, как у Джима Кэрри.

– Привет, тетечка Темпе.

Он поднял обе руки и провел ими по лицу, из-под приподнявшегося рукава футболки показался кусочек татуировки.

– Уже полдень.

– Извини. Я слегка припозднился вчера.

– Да. Сандвич с ветчиной?

– Можно. А кола какая-нибудь имеется? – спросил он сиплым голосом.

– Диетическая.

– Клево.

Я достала две банки содовой и села рядом с Китом за столом. Он уставился на сандвич так, словно видел перед собой сплющенного таракана.

– Тебе станет лучше, если поешь, – посоветовала я.

– Я в порядке. Просто еще не совсем проснулся.

Он походил на жертву оспы. Со своего места я разглядела тонюсенькие красные прожилки, испещрившие его глаза, и до меня донесся запах дыма, въевшийся в его волосы.

– Кит, это же я. И я знаю, каково тебе сейчас.

Да, уж я-то, как никто другой, понимала его состояние. Я хорошо помнила то жуткое похмелье, от которого во рту возникает тошнотворное ощущение, желудок бунтует и голова гудит от расширившихся сосудов. Пересохшее горло. Трясущиеся руки. Ощущение такое, будто кто-то налил свинца в пространство под грудиной.

Кит потер глаза, откинулся и погладил Верди по голове. Я знала, что больше всего на свете Киту сейчас хотелось бы оказаться где угодно, но только не здесь.

– В таких случаях еда помогает.

– Со мной все в порядке.

– Вес же попробуй съесть сандвич.

Кит поднял на меня глаза и улыбнулся. Но как только он расслабился, уголки рта опустились, так как у него просто не хватило сил и дальше притворяться веселым. Кит откусил от сандвича малюсенький кусочек.

– М-м-м-м. – Он открыл банку с содовой, запрокинул голову и стал жадно пить.

Я прекрасно понимала, что Кит хотел бы переменить тему. Что ж, я тоже не собиралась продолжать в том же духе. Возможно, не стоило поднимать шум из-за пары лишних стаканчиков. Ему девятнадцать. У него выдалась бурная ночка. И голова сейчас просто раскалывается с похмелья. Нам всем знакомо подобное ощущение.

Но потом я вспомнила сообщение. И новую татуировку.

Проблемы налицо, и нам необходимо обсудить их.

Я знала, что все сказанное мной не возымеет должного эффекта. Вполне возможно, вообще пройдет мимо ушей. Он молод. Самоуверен. И безумные выходки у него в крови, если верить Гарри. Но я должна была хотя бы попытаться.

– Кто такой Проповедник? – спросила я.

Он посмотрел на меня, беспокойно передвигая банку с содовой по столу.

– Просто один парень, с которым я познакомился.

– Познакомился где?

– В магазине, где продают «харлеи». Когда я ходил туда с Лайлом.

– Что за парень?

Кит попытался увернуться от прямого ответа:

– Ничего особенного. Просто парень.

– Он оставил тебе сообщение.

– Да?

– Ты должен послушать. Я не понимаю, о чем оно.

– Проповедник – тот еще фрукт. Это было явное преуменьшение.

– Что ты имеешь в виду?

– Сам не знаю, просто ляпнул. Он просто не здешний. Но машинка у него действительно классная, оттюнингованный 64-й с двигателем «пэнхед». – Он сделал большой глоток диетической колы. – Извини, я разбудил тебя ночью. Ты нашла мою записку? – Он пытался перевести разговор на новую тему.

– Да. Что за важная встреча?

– Матч по боксу, – ответил он бесцветным голосом. Лицо Кита обмякло, стало невыразительным, по форме и цвету напоминая тесто.

– Тебе нравится бокс?

– Да не так чтобы очень. Просто этим ребятам он нравится, вот я и пошел с ними.

– Что за ребята?

– Да просто парни, с которыми я недавно познакомился.

– В магазине, где продают «харлеи», как я понимаю. Он пожал плечами.

– А татуировка?

– Клевая, правда?

Он задрал рукав. Скорпион в некоем подобии шлема распростер лапы по его левому бицепсу.

– Ну и что это должно символизировать?

– Да ничего не значит. Просто отпадно, и все. Пришлось согласиться.

– Твоя мать убьет меня.

– У Гарри у самой татуировка на левой ягодице. – Последнее слово он произнес с британским акцентом.

«Я властелин танца», – пропел он…

На мгновение воцарилась тишина. Я с аппетитом поглощала сандвич, пока Кит клевал свой, откусывая за раз по малюсенькому кусочку и запивая его колой.

– Еще хочешь? – спросил он, отодвигая стул и покачивая пустой банкой.

– Нет, спасибо.

После того как он вернулся, я снова приступила к расспросам.

– Сколько ты выпил прошлым вечером?

– Слишком много. – Кит обеими руками стал ожесточенно расчесывать волосы и, утратив сходство с Кэрри, смахивал теперь на люцерну. – Но это было всего лишь пиво, тетушка. Ничего серьезного. И здесь это разрешено.

– Всего лишь пиво?

Он опустил руки и внимательно посмотрел на меня, пытаясь понять, какой смысл я вложила в свой вопрос.

– Если в чем-то ты и можешь полагаться на этого парня, так это на его полное неприятие лекарственных средств. Пусть я и слаб на некоторые вещи, но стараюсь держаться подальше от наркотиков.

– Очень рада услышать подобное признание. – Я и в самом деле почувствовала некоторое облегчение. – А что насчет Проповедника и его паствы?

– Эй, живи и дай жить другому.

– Это правило не всегда действенно, Кит. – Продолжай в том же духе, Бреннан. Спрашивай. – Они байкеры?

– Конечно. Именно поэтому они для меня покруче Диснейленда. Они все гоняют на «харлеях».

Попробуй по-другому, Темпе.

– Они относятся к какому-нибудь клубу?

– Тетя Темпе, я не лез к ним со своими вопросами. Если тебя интересует, носят ли они цвета, то ответ отрицательный. Зависают ли они с парнями, которые имеют членство? Да, наверное. Но я не собираюсь продать свою лодку и сражаться на стороне «Ангелов Ада», если тебя беспокоит именно этот вопрос.

– Кит, члены мотоциклетных гангстерских банд не проводят различий между простофилями и желающими полноправного членства. Если они решат, что ты представляешь собой хотя бы малейшую угрозу или даже легкое неудобство, то в любой момент съедят тебя с потрохами и не подавятся. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Я что, похож на идиота?

– Ты похож на девятнадцатилетнего парня из Хьюстона, очарованного «харлеями» и носящегося повсюду с романтическим образом «Дикаря».

– Чего?

– Фильм Стэнли Крамера, помнишь? – Недоуменный взгляд. – С Марлоном Брандо.

– Да-да, конечно же, я слышал о Брэндо.

– Ладно, не бери в голову.

– Да я просто осваиваюсь. Развлекаюсь, как могу.

– Как и собака, высунувшая голову из окна машины. Развлекается, пока ее мозги не раскидает по дорожным столбам.

– Послушай, они не такие уж и плохие.

– Байкеры – моральные уроды, и они не только такие плохие, но еще, может, и похуже.

– Знаешь, некоторые их утверждения довольно интересны. В любом случае я знаю, что делаю.

– Нет, не знаешь. За прошедшие две педели мне довелось узнать об этих ребятах больше, чем хотелось бы, и ничего хорошего я тебе сказать не могу. Конечно, раз в год они дарят игрушки малышам, но они все до одного обыкновенные бандиты, ни во что не ставящие закон и тяготеющие к насилию.

– Да что такого страшного они делают?

– Байкеры безответственны, порочны и пагубно влияют на слабых.

– С чего ты их так не любишь? Они что, вырывают младенчиков из утробы матери с помощью вешалки для пальто? Насилуют монашек? Расстреливают из пулемета старшеклассников в закусочных?

– Прежде всего, они торгуют наркотиками.

– Да в этом можно упрекнуть любую фармацевтическую компанию.

– Они взрывают бомбы, в результате чего гибнут женщины и дети. Они запихивают людей в багажник машины, отвозят подальше и выбивают им мозги. Они распиливают конкурентов, раскладывают остатки по мусорным мешкам и топят их в доках.

– Матерь Божья! Мы всего лишь выпили немного пива.