– Чем больше времени прошло после смерти человека, тем сложнее призвать его душу назад. Я работаю с теми, кто преставился не позже недели-двух, а то и накануне. Чтобы поднять покойника спустя год придется попотеть, а через десяток-другой лет это будет почти непосильной задачей. Нужны редкие ингредиенты, ныне считающиеся утраченными и колоссальная личная сила мага. И конечно, нужно тело, в которое вселится душа, что фактически значит гибель души его владельца. Это весьма…негуманно. – И наказуемо, если быть точными. Во всяком случае, очень, очень дорого.

Некромантка говорила медленно, будто лениво. Ее мягкий тихий голос вгонял меня в состояние похожее на транс. Я видела бездну в ее расширившихся зрачках, что-то древнее и могущественное смотрело на меня из их глубины. Заметив мое состояние, женщина изменила тон и извинилась:

– Простите, это профессиональное. Так вот, в той книги содержались именно такие ритуалы.

Я услышала хрип и обнаружила, что бумага и ручка валяются на полу, а руки мертвеца сомкнулись на лилейной шейке заказчицы. Та побледнела, но судя по всему, фатальной недостачи воздуха не испытывала.

– Не хотелось бы вас прервать, но там, кажется…

– Это входит в сделку. Если покойник просто выполнит то, что от него хотят это будет неправильно и неинтересно.

Я слыхивала, порой некроманты работают в паре в демонами, позволяя им входить в тела недавно умерших. Демон делает то, что требует заказчик от трупа (или не делает), а взамен получает возможность хорошенько поизмываться над незадачливыми клиентами. Но это конечно глупости: на самом деле некромант платит за сделку, и плата, если верить слухам гораздо меньше той, что требуется для призыва в тело души. Ну а издевательство над клиентами и попытки съесть их души… что ж, на то они демоны. Поэтому некроманты всегда берут плату вперед.

– Самое любопытное, она сама его на тот свет и отправила. А теперь привезла его сюда перед похоронами, чтобы он своей рукой написал завещание, делающее ее наследницей в обход его жены и детей от первого брака. – Некромантка закатила глаза и произнесла требовательную фразу на латыни.

Труп скривил губы и разжал руки, девушка тут же отшатнулась и, подхватив подписанный договор, метнулась за границу круга.

– Я требую плату, – голос мертвеца резал мои уши как бритва.

Женщина натянула перчатки и шагнула в круг, демон положил ладони ей на плечи. Она приподнялась на цыпочках и поцеловала холодные мертвые губы, он закрыл глаза и ответил. Через мгновение некромантка отступила.

– Ты вожделеешь меня, – самодовольно заявил он.

– Нет, я плачу тебе за услугу. Не думаешь ли ты, меня сводит с ума вкус формальдегида? Или вялый орган, болтающийся у тебя в штанах?

Он только усмехнулся. Тело вернулось на алтарь и обмякло, потеряв всякую иллюзию жизни.

– Очень странная плата. Вы уверены, что он вас не?.. – да нет, бред какой-то.

– У демонов сотня причин вести себя, так как они себя ведут. Они могут делать что-то, что тебе помогает, могут относиться к тебе сносно. Но не стоит забывать что они – демоны. Это всего лишь игра разумов, в которой одна сторона непременно умрет. Он заставляет меня лобызаться с мертвецами, а я наступаю на его больную мозоль. И нас обоих это устраивает, пока я могу работать, а у него есть шанс получить мою душу.

Я мотнула головой. Расследование идет куда-то не туда. Надо меньше интересоваться демонами и больше – кражей. Хотя толика информации об этом племени не помешает, Елена в них не великий специалист и знает не намного больше меня. Еще не дай отцы-основатели, влюбиться в свою тварь. Известно ведь как это бывает: сначала стычки, потом совместно проведенное время и в конечном итоге феерические проблемы. Моя подруга не святая, но такого наказания не заслуживает. Не хватало еще, чтобы ее сердце разбил, а душу съел какой-то залетный проходимец. У нас на Земле и своих хватает.

– Где лежала книга?

Женщина показала на закрытый шкаф с непрозрачными дверцами матового стекла; полки были глубокими, фолиант лежал на самой нижней. Я открыла шкаф и принюхалась, стараясь делать это не слишком явно. Провела пальцами по деревянному краю верхней полки и нащупала пальцами небольшую трещинку. Запах успел выветриться, но если книга лежала под самой стенкой, а вор присел на корточки и наклонил голову…

Я достала зацепившийся за зазубрину волосок и улыбнулась. На нем сохранился легкий аромат собачьей шерсти и хвои. Сунула его в найденный в кармане маленький пакетик, запасенный специально для таких случаев. Завтра же отправлю его на экспертизу.

Думается, ограбление на совести того двусущего, которого так негуманно превратили фарш. Вот что он украл. Но радоваться кончено рано, нужно дождаться результатов экспертизы, а потом уже думать имеют ли эти события непосредственное отношение к нашему «ласковому» убийце.

***

Заречный район или «Заречье», квинтэссенция левого берега. Невероятное сочетание богатого и бедного, шикарных особняков и узких домов-башен, устремивших грязные крыши к небу. Узкие улочки окраин (или Заречье и есть одна большая окраина?) кажутся мощеными брусчаткой, а не асфальтом. Когда-то давно дорога была хоть и узкой, но асфальтированной, со временем дыр становилось все больше, частью их латали, частью заполняли мусором, камнями и отходами. Десятилетия сформировали ни с чем несравнимый рельеф. Клянусь, такого больше нигде не встретишь.

В западной части, ближе к пансионатам и ресторанам поселились двусущие. В «безопасной» части района публика водилась смешанная: любители острых ощущений, наркоманы, торговцы «свежим воздухом», проститутки и их клиенты.

Я любила эти улицы. Мне нравилось ощущать себя незаметной тенью, девушкой без прошлого. Еще одной бабочкой летящей к огню развлечений. Бабочки… а они ведь вовсе не летят на свет, он их дезориентирует. Миллионы лет эволюции дали мотылькам возможность строить направление полета по положению солнца, а сияющая лампа статичная в своем положении вынуждает их летать по кругу. Так и люди иногда забывают что настоящее, а что фальшивое. Мне хотелось ощущать себя одной из них.

Никаких проблем, никаких тревог, никаких обязательств.

Бар-ресторан «Зеленый фонарь» находился на полпути к аду, как раз в центре Заречья и был на редкость приличным заведением (раньше на его месте был трактир с аналогичным названием и характерным зеленым фонарем при входе).

Сюда не пускают ни опустившихся наркоманов, ни алкоголиков. Что впрочем, не значит, что здесь нет наркотиков или выпивки. Наличествуют и продажные девочки, но они выглядят лучше иных «честных» женщин. А еще здесь подают хорошее вино и отменную свинину с клюквой. За фирменное блюдо шеф повара можно простить своеобразную развлекательную программу.

На пороге я на миг остановилась, привыкая к музыке и запахам наркотических «благовоний» и дорого табака. Под всем эти ощущался приторно-сладкий запах крови.

В центре зала в отгороженной сеткой площадке амфитеатром уходящей вниз два вампира и их «сосуды» кусали, грызли и ласкали друг друга. Закуску клыкастым монстрам поставляли наркоторговцы – так симпатичные парни и девушки могли отработать долги за «хвою». Посетители, находящиеся с этой стороны ограждения мало обращали внимание на происходящее там. По крайней мере, пытались. Но зрелище, так или иначе, притягивало взгляд. И запах – наслаждения, боли и крови.

Елена, ловко огибая танцующих прошла к бару походкой пантеры на охоте – плавно покачивающиеся бедра, легкий шаг, горящие глаза.

– Два «шота», да поострее, – заказала она. – Хочу глотнуть адова огня.

Я выпила порцию один глотком, не почувствовав вкуса. Кто-то предпочитал лениво посасывать коктейли, а мне нравилось начать вечер с «шота», как с выстрела чистого адреналина. Главное залить зелье прямо в глотку, так чтобы оно не попало на язык. Мне нравится действие крепкого алкоголя, а не его вкус.