Остро пахнуло кровью – Анастас засмеялся, кончик шпаги зацепил правую руку Гая. Гай отбил следующий выпад, контратаковал, смеяться Анастасу стало больно. Щеку пересекла тонкая царапина, протянувшаяся ото лба до уголка рта.

Анастас отпрыгнул назад и закружил по площадке как примеряющийся к жертве сапсан.

И снова выпад – блок – рипост. Запах крови и проклятия.

Гай перехватил рукоять шпаги, начала сказываться потеря крови и рука стала уставать. Глаза заливала кровь из рассеченного лба.

– Пора заканчивать, а то нотта рискует простудиться, – Анастас нанес сокрушительный удар в нижнюю часть корпуса и Гай вместо блока шагнул под удар.

Отбросил дагу в сторону и перехватил клинок рукой. Меня накрыла волна тошноты – если маневр не удастся, Гай проиграет. На руке нет защитной перчатки, и он ослабеет от потери крови… и даги теперь нет.

Одно мгновение противники, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Момент – и шпага Анастаса оказалась на покрытой изморосью жухлой траве. Противники одновременно отступили назад. Лидер «новой крови» склонил голову, признавая поражение.

– Приношу извинения, – Анастас был несколько растерян, кровь из ранки на щеке потекла быстрее. – Право не знаю, что со мной стряслось.

Я кивнула. Анастас может быть надменно-холодным, саркастичным и даже откровенно злобным. Но он никогда раньше не выражался о женщинах в таком тоне. Мы друг друга на дух не переносим но опускаться до таких слов… Будто он как мой полубрат, выполнял чью-то волю под гипнозом. Кому нужна смерть Гая? Кому нужна моя смерть?

Кому-то кто знает, что Анастас хороший фехтовальщик и в последнее время не в ладах с Гаем. У лидера «новой крови» достаточно личных мотивов чтобы его не стали проверять на свободную волю.

– Вы прощены, – благосклонно ответила я и непроизвольно потерла одну ступню другой. Беспокойство отпускало, и они начали замерзать, пальцы на ногах распухли и зачесались.

Гай выразительно посмотрел на мои ноги. Анастас тоже мельком глянул на них. А «мистер туфли» уставился так, будто они представляли собой заспиртованных уродцев в кунсткамере. Интересно как бы они смотрели, если бы знали, что трусиков на мне тоже нет?

– Я не трофей! – я выставила руку ладонью вперед. – Сама дойду.

Джентльменство Гая, боролось с пониманием, какие сплетни будут завтра ходить среди нотт. Положение спас – ибо джентльменство явно побеждало, – Анастас подхвативший меня на руки и отнесший к машине. Я поняла, что сплетни все равно будут, но другого толка. Шило на мыло.

Отъезжая я мстительно выжала газ до упора и «мистер туфли» выругался, когда грязь с задних колес полетела ему в лицо.

Для своего времени мать Анастаса была канонической красавицей: бледнокожей, полной, но с тонкой талией и узкими покатыми плечами. Елена считала, художники льстили заказчикам и приуменьшали размеры лиц прелестниц. С такими формами у дамы должны быть внушительные щеки и два, а то и три подбородка. Был еще вариант, что в угоду канонам портретист увеличил грудь, но Елена в этом сомневалась. Должно же быть у этих маляров хоть что-то святое.

– Только не говори о семейном сходстве, – опередил ведьму Анастас, пока она собиралась с мыслями и решала, как лучше выразить восторг.

– Что за вздор, ты очень на нее похож! У тебя ее форма ноздрей и скул… – она посмотрела на портрет в поисках вдохновения, но с того смотрела отнюдь не Венера, – и вероятно, ушей тоже.

– Серьезное сходство.

– Конечно. Носы могут быть похожи по форме, но измени разрез ноздри и все – фасон не тот.

– Туше, – Анастас поднял руки.

Сегодня Анастас пригласил Дейм отобедать в компании нескольких близких друзей. Женщина явно ему нравилась, особенно после того как он узнал кого она винит в смерти родителей. Он попросил Елену приехать раньше остальных гостей и как гостеприимный хозяин показывал ей дом – прелестное старое здание, построенное в середине девятнадцатого века и являющее собой превосходный образчик архитектуры.

Когда гости разбрелись, он предложил Дейм выпить с ним вина и просмотреть несколько вариантов оформления его нового офиса. Свет от монитора бросал на его причудливые блики и взгляд Елены, раз за разом возвращался к ровной красной царапине пересекающей его лицо.

– Не знаю, чем я думал, когда оскорбил сестру Гая, а после согласился на дуэль. В последнее время, кажется, я схожу с ума.

– Мы все напряжены в последнее время. Никто не может спать спокойно, пока по городу разгуливает убийца.

– Убийца здесь не причем, – Анастас покачал головой.

– Почему вы повздорили с Гаем?

Анастас поднялся и подошел к мини-бару, показав ведьме бутылку красного вина. Она кивнула, соглашаясь с его выбором.

– В числе прочего из-за разных взглядов на то кто должен стоять у власти. Он не хочет открыто признать, что на самом деле нами правит не королева, а ее ближайшее окружение.

Елена изогнула брови, предлагая ему продолжить. Что-то такое она и предполагала.

– Наша бедная королева тронулась разумом. Давно, очень давно. Я ничего не имею против нее, но держать безумную на троне и позволять помыкать ею как куклой… отвратительно.

– Что с ней произошло?

Анастас разлил по бокалам вино, один из которых протянул ей.

– Прежде чем я расскажу о Гизелле, или о Келиане – это ее настоящее, данное матерью имя, – я хочу напомнить, что представляла собой мир в 1095 году. Это было жестокое время «рыцарей», усмирить которых не мог ни король, ни церковь. Вдоль дорог монахи ставили деревянные кресты, и того, кто прижимался к ним, не должны были убивать. Рыцари грабили купцов, избивали и увечили крестьян, насиловали их дочерей. Налоги были непомерно большими, иногда и вовсе безмерными. Свободные крестьяне превращались в сервов. Ютились в тесных лачугах с окошками затянутыми бычьими пузырями, без дымоходов – только с отверстиями в крыше через которые выходил дым. Неграмотные и грязные, такие же по сути, как и их «господа». Рыцари пренебрегали грамотой, считая, что она пятнает душу. Единственным богом для рыцаря был его меч. Тот меч, которым он выпускал кишки требующим справедливости сервам.

Вино в бокале на миг показалось ей кислым – она достаточно знала историю, чтобы понимать – сказанное Анастасом правда. Время галантности и Прекрасных дам еще не наступило. До гуманизма было далеко: правили бал беззаконие, насилие и жажда наживы. Рыцарские романы описывали крестьян как чумазых разбойников, которых надлежало грабить и истреблять.

– Когда тюрки подступили к Константинополю, император Алексей послал послов к Папе Урбану II. Последний был, как бы сейчас выразились «ушлым малым» и понял, куда можно отправить обнаглевших господ и озверевших крестьян. В путь тронулись соблазненные монахами бедняки, а через год – рыцари. Официально цель была благой – освобождение Гроба Господнего. Грандиозное шествие отребья через Европу. Бедные, голодные и полубезумные. Не знающие дороги и порой следующие за случайно отбившейся от стада козой, видя в нем знак Божьей воли.

Анастас поднял бокал, рассматривая, как играет в нем свет, красное как кровь вино у стенок бокала казалось фиолетовым.

– Вот и представь, куда попала младшая и любимая дочь короля, пятнадцатилетняя принцесса, выросшая в роскоши, не знавшая лишений и не видевшая насилия. Неизвестно как она попала в портал: может за ней гнались подосланные старшими братьями убийцы, или ей просто стало интересно… Она считалась мертвой до тех пор, пока ее случайно не обнаружили в монастыре как сестру Гизеллу. С момента исчезновения прошло десять лет.