Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Гагарин Станислав СеменовичКаратов Сергей Федорович
Петрин Александр Николаевич
Корчагин Геннадий Львович
Потанин Виктор Федорович
Татьяничева Людмила Константиновна
Павлов Александр Борисович
Калентьев Борис Константинович
Шишов Кирилл Алексеевич
Шмаков Александр Андреевич
Рябухин Александр Григорьевич
Лозневой Александр Никитич
Оглоблин Василий Дмитриевич
Коваленко Александр Власович
Галкин Дмитрий Прохорович
Назаров Даниил Кондратьевич
Худяков Кондратий Кузьмич
Бурьянов Александр Андреевич
Туманова Людмила Анатольевна
Боярчиков Владимир Григорьевич
Булатов Иван Васильевич
Клейменов Борис Евгеньевич
Маршалов Борис Павлович
Худяков Павел Кондратьевич
Иванов Владимир Федорович
Краснов Петр Николаевич
Борисов Сергей Константинович
Петров Сергей Константинович
Носков Владимир Николаевич
Арензон Евгений Рувимович
Тараканов Владимир
Соловьев Аркадий
Лаптев Михаил Петрович
 > Каменный пояс, 1976 > Стр.73
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
72
73
74
...
97

БРИГАДИРЫ

А мы —
творим себе кумиров.
У нас такие люди
есть:
мы выбираем
бригадиров.
И представляя
нашу честь,
не тайным
их
голосованьем,
мы выбираем —
напрямик.
Не как-нибудь,
а нежно:
— Саня,
не подведем тебя,
«старик».
От птиц, наверно,
зародилось,
от тех,
летящих высоко.
Мы выбираем
бригадиров —
крылатых,
умных мужиков,
с какими
на врага ходили
на штурм.
Уходим в шурф,
на стан.
Мы выбираем
бригадиров,
как вожаков
летящих
стай.

ДУШ

После смены,
будто бесы,
не узнать:
кто я,
кто ты?
Скинув робы,
в душ мы лезем
под тугой напор воды.
Под мочалкой
лица, плечи
обретают
прежний вид.
Шутки,
шутки —
залп картечи
на десятника летит.
А Фатеич
ни в какую.
Хоть бы слово,
да куда…
Заливает
душевую
тугоструйная вода.
Что за спины!
Ну и спины
забугрились
под водой!
Как не баня,
а смотрины
красоты мужской.
Хоть любому
дай в награду
титул
принца
красоты.
Как спортивная
команда
вышла разом из воды.

Александр Павлов

СТИХИ

ШЕСТЬСОТ ВТОРОЙ

Резчику лома Р. Зайнапову

В копровом цехе вечный кавардак:
железо всех времен, мастей, обличий,
то паровоз подкатится сюда
с утробной паровою перекличкой.
То подвезут бескрылый самолет
в горячке отзвеневшего дюраля,
то на вагоне катер приплывет —
всех под резак, и словно не бывали.
Порой Степану чудилось, что он
палач вот этих горемык железных,
не попусту коптивших небосклон —
проживших век двужильно и полезно.
Он опускал на землю бензорез,
влезал наверх, откуда тишь стекала,
и громыхал хозяйский интерес
по мостикам ботинками Степана.
В его обходе, ревностном и злом,
рассерженно сминалось безразличье:
— Труда-то сколько!
                  И опять на слом…
Но все же вскоре вспыхивала спичка.
А бензорез врезался в кругляки,
обшивку и натруженные скаты,
и паровоз, напыщенный когда-то,
валился от Степановой руки.
Да мало ли таких со всей страны
летят к нему, попыхивая рьяно?
Им раньше явно не было цены,
а нынче есть —
                  и та не по карману.
Дешевле вжать в тысячетонный пресс
уютные, обжитые кабины
и рычагов тридцатилетний блеск…
— Ломай, Степан, работай —
                               все едино!
Так думал он размашисто, спроста,
покуда к серым колоннадам цеха
из памяти тревожной не приехал
особенный, приземистый состав.
Степан присел у танка, закурил.
Пробоины, заклиненная башня…
И словно лбом ударясь в день вчерашний,
на башенке он цифры отличил:
602-й…
        И дернулась рука,
и налегла на воздух как на тормоз.
602-й в разорванных боках
привез войною срезанную скорость.
602-й…
            И задохнулся он.
Да, в нем они, заклинены навечно!
Он за бронею слышал каждый стон,
И жаркое дыханье человечье.
Он рвал броню упругим резаком,
как будто вдруг из танковой утробы
они шагнут светло и шлемолобо,
сомнут войны погибельный закон.
Гудело пламя, взламывая танк,
томилось небо без дождя и вздоха…
В копровом цехе вечный кавардак,
в пролетах тесных стиснута эпоха.

ГЛЯДЕНЬ-ГОРА

В моем краю магнитные ветра
и тишина нестойкая, скупая…
У каждого своя Глядень-гора,
и у меня
          …которую скопали.
Твое большое сердце растеклось
по всей стране, от севера до юга,
укрыв ее, продутую насквозь,
стальной непробиваемой кольчугой.
У каждого своя Глядень-гора,
трибуна жизни, вещая вершина,
откуда животворные ветра,
взлетев под солнце, падают в долины.
Откуда взгляд, размашист и высок,
сверкает, горизонты рассекая,
где вражья пуля целится в висок,
и тишина взрывается стихами.
Магнит-гора…
               Отвернутым пластом
ты падаешь в долину безымянно.
Но за тобою прячется восток,
и на ступенях дремлют ураганы.
73
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"226679","o":1}