За ужином мы с Доном на правах бездельников, опекаемых охраной, приняли на грудь изрядное количество замечательного зарубежного напитка крепостью 40 градусов, хранившегося энное количество лет в подвале этого дома.
Напиток оказал чрезвычайно хорошее, целебное действие на мой застрессованный организм, и я совсем забыл, какой вопрос мучил меня накануне. Решив, что больше не могу находиться за столом без риска ткнуться таблом в салатницу и уснуть, я пожелал всем спокойной ночи и покинул столовую.
Пробираясь в темноте через холл, я пару раз зацепился за что-то там стоящее, после чего вспомнил черта и экономку Дона с ее стремлением беречь электроэнергию.
Снимать с себя одежду мне почему-то было трудно.
Когда я, так и не сумев полноценно раздеться, повалился на кровать в комнате на втором этаже, где обычно почивал, и уже приготовился отбыть в царство Морфея, у моего изголовья вдруг возник Дон – как из тумана. Я глупо усмехнулся и выговорил, шевеля непослушным языком:
– Ты как пп… пфф-пффривидение, шеффф….
– Ну ты даешь, мой френд! – Голос его был на удивление трезв. – Вот твой ствол, не оставляй его где попало.
Он протянул мне пистолет. Я принялся соображать, где мог его забыть: в ванной или столовой? Плохо, очень плохо! Уже оружие теряем. Так и не сообразив, мазнул рукой, забрал пистолет и сунул его под подушку, с удовольствием вытянулся на кровати и закрыл глаза.
Тут же все поехало куда-то: отпечатавшийся в сознании интерьер комнаты, в которой я находился, здание офиса, какие-то потные смеющиеся хари со злыми глазами, вызывающие сильное желание врезать по ним, и – голос Дона, доносившийся откуда-то издалека. Напрягшись, я разобрал:
– …А ведь есть седьмой район, периферия…
Я с трудом разлепил веки. Дон сидел на подоконнике и говорил, глядя во двор, в непроглядную темень:
– Так получилось, что у меня с человеком, который командует периферией, не сложились отношения. Сам знаешь, у нас на периферии фермы и хозяйства. Они ему не подконтрольны – из-за моего высокого положения здесь, в городе. Так вот, в отличие от остальных боевиков он от Берковича не зависел. У него свои способы отмывания денег. Мой следующий ход – отнять у него вотчину. Он мешает мне развернуться. Раньше мне это было не по силам. А теперь, когда я прочно встану на новую ступеньку, можно будет попробовать. Есть вариант – просто договориться. Но это маловероятно. Пока этот человек по кличке Грек никак не дал понять, что поддерживает меня. А должен бы сделать это, так как уже все боевики заключили со мной договор. Это очень плохо, малыш. Это почти как объявление войны. Но возникло еще одно скверное обстоятельство… Сегодня утром в городе появился Тимур…
Дон замолчал. Последние минуты я слушал его. Даже, можно сказать, внимательно слушал, несмотря на свое хмельное состояние. Сидел, прислонившись к спинке кровати, подложив за спину подушку.
Дон сказал о Тимуре? Это киллер с Северного Кавказа. По разным оперативным данным, которые невесть каким образом получил Славик, этот тип три раза появлялся в нашем городе на протяжении последних пяти лет. Он почти что мифическая фигура.
Каким-то образом узнавали, что Тимур был, или, как говорится, «работал» у нас, хотя вполне возможно, что его никто ни разу не видел. Как бы там ни было, появления этого призрака связывали со смертью нескольких человек.
В первом случае погибли двое сотрудников из отдела по борьбе с организованной преступностью, во втором и третьем – бригадиры «братвы».
Во всех трех случаях имели место разборки между районами. И во всех трех случаях убийства были организованы просто мастерски: без единого следа и малейшей улики. Только слухи – Тимур, дескать…
Это мне рассказал Славик, а он не склонен сочинять, поверьте. Еще Славик говорил, что Тимур – высококвалифицированный ликвидатор дореформенной закалки и убийц такого уровня в России и в бывших республиках можно по пальцам пересчитать. Вот насчет этого не уверен, нет. По-моему, это субъективное мнение. Может, Славик знает что-то про этого киллера, о чем не желает распространяться?..
Так или иначе, появление киллера в городе в период разборки наводило на грустные мысли.
– Он здесь уже целый день, – прервал мои размышления Дон. – Я обмозговал ситуацию и пришел к выводу, что его пригласили по мою душу…
Дон все проанализировал. Ему это свойственно. А у меня включилась интуиция. Или… не знаю даже, как назвать… Что-то такое, благодаря чему я до сих пор остаюсь живым и относительно невредимым, удачно выбираясь из всех передряг.
Если вдруг это что-то начинало шевелиться во мне (а это бывало, к сожалению, не во всех критических ситуациях; например, оно не проявилось, когда меня снимали во время ликвидации Берковича), я старался к нему прислушиваться и поточнее определить, в связи с чем оно пробудилось.
Это есть у каждого – что-то вроде внутреннего голоса. Сейчас этот голос подсказывал мне, что Дон правильно оценил ситуацию. Опасения, которыми он приходил делиться, передались и мне.
Тимур уже сутки находился в нашем городе. Мой ли это знакомый, который объявил меня своим кровником, или не он, в данном случае не столь важно. В город прибыл киллер. Он находится где-то рядом. И возможно, будет охотиться именно за Доном.
Вот и выходит, что, каким бы крутым ни был мой шеф, ему придется все-таки положиться на меня. Пусть я выгляжу балбесом во всем, что касается бизнеса, но, когда ситуация выйдет из-под контроля и весь мир сузится до диаметра черного зрачка киллерского ствола, я один смогу заменить дюжину телохранителей. Прислушиваясь к себе, к своему внутреннему голосу, я думал, что очень скоро это начнется.
Не знаю, сколько прошло времени. Я как-то незаметно уснул. Но лучше бы я не спал. Мне приснился кошмарный сон…
Тимур… Когда Славик впервые рассказал мне о киллере по имени Тимур, я не придал этому особого значения – Тимуров на свете много. Даже сегодня ночью, когда Дон пришел ко мне и поделился своими соображениями по поводу появления в городе известного киллера, на душе не стало очень уж тревожно. Ну да, я ведь был пьян.
И вот я проснулся в холодном поту от того, что он опять явился во сне – гоблин по имени Тимур, брата которого я убил два года назад.
Сначала я не сообразил, где нахожусь: показалось, что сижу в какой-то яме, сухой и душной, и еще показалось, что кто-то рядом есть в темноте и он, который рядом, на меня смотрит.
Я помял голову, пошарил вокруг руками, нащупал под подушкой пистолет и все сообразил. Встал с кровати, подошел к окну и отдернул штору. В комнате стало светлее: уже забрезжила заря.
Очень хотелось пить. Я облизал пересохшие губы. Осторожно открыл дверь и спустился вниз. Прошел через холл, где на ковре вповалку спали наши телохранители. На кухне обнаружил в холодильнике три бутылки пива, открыл одну о крышку стола и тут же, жадно глотая, опустошил, махнув рукой на возможную ангину. Полегчало. Мысли поуспокоились и приняли более стабильную форму, перестали мельтешить.
Взяв с собой оставшиеся две бутылки, я вышел в холл, проверил засов на входной двери и легонько пнул развалившихся на ковре наших «ангелов-хранителей», но они никак не прореагировали. Вот спасибо-хорошо! Охраняйте нас, охраняйте…
Поднявшись к себе, я растворил окно, подышал немного свежим утренним воздухом, выпил еще пивка и залез в кровать.
У вас не бывает иногда при пробуждении такого странного ощущения, что вы находитесь не там, где положено? Причем стойкого, стопроцентного ощущения – до мурашек по коже и судорожного сокращения ануса. Если нет, вы счастливый человек. Значит, вы ведете правильный образ жизни и обладаете абсолютно здоровой ЦНС.
Я проснулся и вдруг обнаружил, что нахожусь в коллекторе теплотрассы. Темно, душно, где-то журчит вода – внизу, по всей видимости; кроме того, еще до пробуждения, сквозь сон мне отчетливо слышалось жужжание небольшого мотора – возможно, где-то неподалеку перекачивали воду.
